Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Квод не показывался. Но, как и раньше, давал о себе знать самыми странными способами. Он оставлял грязные следы по всему дому, и Фредрику иногда казалось, что человечком пахнет так явственно, словно он только что вышел из комнаты.

Когда Фредрик оказывался на кухне один, он часто ощупывал пол там, где под него уходил коричневый кабель. Да, пол становился тем теплее, чем холоднее становилось на улице. Он записывал показания счетчика, но они жили в доме первую зиму, и сравнивать было не с чем.

Во властных коридорах муниципалитета кипели слухи. Слово «советник по стратегии развития» не сходило с уст. Кто же будет этим стратегом?

Время от времени, подходя к столикам у кофейного автомата, Фредрик слышал свою фамилию, но, когда он садился за стол, все замолкали и меняли тему разговора.

Много шутили по поводу корзины с фруктами. Муниципалитету, преобразованному в акционерное предприятие, было вменено в обязанность каждый понедельник выставлять на этажах корзины с фруктами для сотрудников. Корзину ставили возле столиков у кофейных автоматов, и каждый желающий мог взять банан или апельсин, особенно во второй половине дня, когда, как известно, падает уровень сахара в крови. Этот щедрый жест администрации нравился всем, тем более что это была первая привилегия с тех пор, как община назначила людей на работу в муниципалитете. Поэтому корзина обладала высокой символической ценностью, а так как она стояла на самом видном месте, то часто становилась предметом живых дискуссий. Самым лакомым фруктом был банан. Бананы исчезали первыми. Апельсины (их трудно чистить, и к тому же они очень липкие) залеживались дольше всех остальных фруктов. Сотрудники, как дети, отчасти в шутку, отчасти всерьез, спорили о том, сколько кому бананов можно сегодня взять.

Когда наступали трудные времена, расходы на корзину вычеркивали в первую очередь. Корзина исчезала, а по коридорам ратуши начинали ползти самые невероятные слухи.

Как только положение улучшалось, корзина возвращалась на место, а фрукты с каждым днем становились все слаще и сочнее.

Корзина, таким образом, стала высокочувствительным конъюнктурным барометром.

В течение последних недель стол для корзины у кофейного автомата стоял пустым. Это можно было предположить с самого начала. От секретарши шефа узнали, что фруктовая корзина отменена на неопределенное время.

Началась реорганизация и в экономическом отделе — в связи с превращением муниципалитета в частное предприятие, и у Фредрика появились мрачные предчувствия. Реорганизация и плохое финансовое положение — сочетание не из лучших, а поговорив как-то утром по телефону со своим шефом, Стуре Перссоном, Фредрик понял, что может опасаться самого худшего.

— Гм, гм, гм, — пробормотал Фредрик тем озабоченным тоном, каким всегда начинал новый рабочий день, переворачивая лист перекидного календаря. — Как у нас…

— Это срочно, не терпит отлагательства, — сказал Стуре и повесил трубку, прежде чем Фредрик успел ответить.

Вызов к шефу, да еще в такую рань, — это плохой знак. Фредрик по собственному опыту знал, что Стуре принадлежит к тем редким людям, которые не любят откладывать на потом неприятные дела и решают их немедленно. (Сам Фредрик предпочитал откладывать их до последней возможности.)

— Да, сейчас иду, — произнес Фредрик в замолкшую трубку и уставился на заставку монитора, глядя, как расплывающиеся фигуры тонут в волнах синего компьютерного моря.

От этого занятия его отвлек телефонный звонок. Сколько времени он так просидел? Час? Он посмотрел на часы. Нет, слава богу, только пятнадцать минут.

— Ну, где ты? — раздраженно осведомился Стуре.

— Мне надо было срочно поговорить по телефону. Прости, что заставил ждать. Уже бегу.

Стуре ждал его в просторном кабинете, расположенном в противоположном конце коридора. Фредрик вошел и сел.

Стуре Перссон сразу перешел к делу:

— Назначение советника по стратегии развития, как тебе известно, затянулось. Нам было очень тяжело принять решение, но теперь мы должны, наконец, расставить все точки над «i». Скажу сразу, мы выбрали человека со стороны.

Фредрик ссутулился в огромном кресле, обтянутом телячьей кожей, и закрыл глаза. Как хорошо сидеть в таком кресле, как удобно, как оно умиротворяет. Так не хочется с него вставать. Наверное, так засыпает замерзающий во время пурги человек.

— Ты должен знать, что это было нелегкое решение. Но в новой ситуации, с которой мы столкнулись, от кандидата требуются разнообразные качества, в том числе и касающиеся его личности.

— Тест! — прошептал Фредрик. — Собеседование. Это было фиаско, да?

— Ну, да… гм. Твои личностные качества были оценены не слишком высоко, если я правильно помню, — буркнул Стуре, роясь в каких-то бумагах. — Да, вот результат. Недостаточная гибкость. Неспособность к сотрудничеству. Низкая концентрация внимания. Низкая способность к принятию самостоятельных решений. Низкий порог стресса. Вспыльчив. Импульсивен с некоторой склонностью к насилию. — Стуре поднял голову и посмотрел в испуганные глаза Фредрика. — Не очень все это подходит для стратега по развитию, верно? Правда, ты получил высокий балл за творческий подход и оригинальность, а это уже кое-что.

— Ты что, действительно всерьез воспринимаешь результаты собеседования? По-моему, это всего лишь какая-то детская игра, — сказал Фредрик, снова выпрямившись в кресле.

— Да, я знаю, что результаты этих тестов надо оценивать с осторожностью, и я тоже отношусь к ним не очень серьезно, если они не подтверждают личное впечатление. И не только мое. У многих в муниципалитете сложилось впечатление, что… что ты изменился, Фредрик.

— Сильно?

— Ты не выполняешь договоренности. Ты не перезваниваешь людям, которые звонили тебе по телефону. Ты блокируешь передачу важной информации.

— Я работаю изо всех сил. У меня очень много дел. Каждый вечер я задерживаюсь на работе допоздна.

— Я знаю, Фредрик. Но надо уметь расставлять приоритеты. Ты целый день возишься с двумя практикантами, вместо того чтобы присутствовать на информационном совещании в муниципалитете. Ты не принимаешь ожидающую тебя предпринимательницу и едешь в торговую палату, хотя там в этот день не было никакого совещания. Ты позволяешь себе повышать голос на Марту и других сотрудников. Тебя невозможно найти, а когда это, наконец, удается, ты просто не слушаешь, что тебе говорят. Мне не нужны никакие тесты, чтобы понять, что ты не годишься на должность советника по стратегии развития. Поэтому мы остановились на другой кандидатуре. Мне очень жаль, Фредрик.

— Ты меня увольняешь?

— Не говори глупостей. Естественно, мы найдем для тебя другую должность.

— Какую?

— Посмотрим. Марте, наверное, нужен помощник для составления каталогов фирм, — неуверенно сказал Стуре.

— Марте не нужен помощник. Каталог фирм — это ее любимое детище. Она выходит из себя, когда кто-нибудь без ее помощи начинает в нем рыться. Ты же сам знаешь.

— В следующем году Марта выходит на пенсию, и будет хорошо, если кто-то уже будет знать ее обязанности…

— Я не для того четыре года учился в высшей школе экономики, чтобы печатать адреса в каталоге фирм.

— Хорошо, мы найдем что-нибудь другое. Есть, в конце концов, и другие муниципалитеты. Но я думаю, что тебе в любом случае надо успокоиться, Фредрик. Подумай насчет каталога. Ты сможешь совмещать это и с другими обязанностями.

— Пошел ты… — сказал Фредрик.

Он вышел из кабинета, так хлопнув дверью, что дрогнули стены и задребезжали оконные стекла.

Злая фея

Стоял ноябрьский вечер. Фредрик был дома с детьми, когда раздался звонок в дверь. Паула была в Гётеборге — поехала, чтобы обойти магазины и навестить друзей.

На крыльце стояла Бодиль Молин, в черном блестящем плаще. На голове был высокий тюрбан, в ушах висели сережки размером с добрый браслет. С того вечера в галерее Фредрик изо всех сил избегал встреч с Бодиль.

36
{"b":"151865","o":1}