— Нет, с-совсем не страшный, т-такой чудесный сон! Мне с-снилось, что Брокси иг-грает со мной в саду, а потом я проснулась и вспомнила…

Люси зарыдала горше, и Габби крепко прижала ее к себе. Потом она принесла девочке напиться, сходила с ней в ванную и долго сидела у ее кровати, гладила мягкие спутанные кудряшки Люси и нашептывала ласковые слова. Вскоре девочка наконец успокоилась и задремала. Габби на цыпочках вышла в коридор и увидела Марка, стоявшего в дверях спальни Чармиан. На нем был халат, который Алекс надевал иногда по выходным.

— Что случилось? — прошептал Марк. — Ей плохо?

Габби поспешно втолкнула его в спальню, плотно прикрыла дверь и лишь тогда шепотом объяснила ему, в чем дело.

— Не дай Бог Люси услышит, что ты не спишь, я ведь едва ее успокоила. Как ты себя чувствуешь? Принести еще таблеток?

Марк тяжело опустился в кресло.

— Нет, сейчас меня мучает не головная боль, а самая обыкновенная жажда. Я уже прикончил все, что оставила мне Хилари, и хотел отправиться за водой в ванную, когда услышал твои шаги.

— Сейчас принесу тебе бутылку минеральной воды. Не двигайся с места, пока я не вернусь. Если свалишься в обморок, мне тебя до кровати не дотащить.

Марк одарил ее недружелюбным взглядом, но подчинился — главным образом, потому что не в силах был долго держаться на ногах. Когда она вернулась, встал было, но тут же покачнулся, и Габби поспешила усадить его на кровать.

— Какой ты неугомонный! Ради всего святого, Марк, сиди смирно!

Она налила в стакан минеральной воды.

— Вот, выпей.

— Слушаюсь, мэм, — с иронией пробормотал он и жадно осушил стакан до дна. Вид у него был, мягко говоря, неважный.

— Погоди, дай помогу, — торопливо сказала Габби, когда Марк приподнялся, чтобы снять халат.

— Не бойся, я не нагишом, — ворчливо заверил он и поспешно сел на край постели. — Твоя мать дала мне пижамные брюки Дерека. Новенькие, ненадеванные.

— Я и не знала, что Дерек носит пижамы. — Габби слабо улыбнулась, с тревогой глядя на Марка. — Как ты себя чувствуешь?

— Терпимо. Иди спать, Габби, у тебя усталый вид.

— Денек выдался не из легких, — со вздохом заметила она.

— Да еще и я прибавил тебе хлопот, — сумрачно заметил Марк. — Мне так жаль, что Брокси не нашелся.

— Мне тоже. — Голос Габби опасно дрогнул, и ей вдруг отчаянно захотелось, как в детстве, уткнуться в кого-нибудь и выплакаться всласть.

— Поди сюда, — велел Марк, похлопав по кровати рядом с собой.

Габби послушно села на край, роясь в кармане халата в поисках носового платка.

— Извини, — жалобно прошептала она.

Марк бережно обнял ее за плечи.

— Ничего, Габби. Даже большим девочкам нужно иногда поплакать.

— Я знаю. — Она сердито смахнула непрошеную слезу. — В Европе в таких случаях тоже говорят: поплачь. Никто не говорит: «Не плачь, ты уже большая».

— Европа! — Марк поспешно отдернул руку. — Ну да, конечно. Весьма своевременное напоминание. Нечего запускать пальцы в чужой горшок.

Габби одарила его гневным взглядом.

— Можно подумать, что я — горшочек с вареньем!

Глаза Марка опасно блеснули.

— И то верно, — негромко, вкрадчиво согласился он, не сводя с нее взгляда. — При чем тут варенье? Скорее уж мед…

Мед! У Габби перехватило дух, сердце застучало гулко и часто. В тот памятный день, семь лет назад, они завтракали в постели и губы Марка оказались вымазаны медом. Марк целовал ее груди, а потом нарочито медленно слизывал с кожи липкие золотистые следы, и это так возбудило Габби, что она едва с ума не сошла, ожидая, когда Марк перейдет к более решительным действиям. Сейчас глаза его вспыхнули, и Габби поняла, что он тоже вспомнил тот день. Ей стало трудно дышать.

Марк наклонился и медленно, очень медленно привлек ее к себе, крепко обнял — и Габби прильнула к нему, даже и не думая сопротивляться. Прошлой ночью, в сторожке, поцелуи его были унизительны, почти грубы, но сейчас Марк едва касался ее губ, легонько обводя их кончиком языка. Постепенно его поцелуи становились все настойчивее, жарче, и помимо воли Габби отвечала на них с тем знакомым пылом, которого никогда не могла, да и не хотела сдержать.

— Я был прав, — жарко прошептал Марк, обжигая дыханием ее припухшие приоткрытые губы. — Ты — чистый мед. Сладкий, соблазнительный мед.

Габби затрепетала всем телом, когда он властно распахнул ее халатик и принялся сквозь тонкую сорочку ласкать полные упругие груди. Она невольно вскрикнула, когда ее тело мгновенно и жарко отозвалось на ласку, но Марк тотчас запечатал ей губы жадным поцелуем, и они разом упали на кровать. Они целовались все неистовее, и Марк уже крепко стиснул ладонями трепещущие бедра Габби, пальцы его и сквозь ткань обжигали нежную истомившуюся плоть…

— Так нельзя! — с отчаянием выдохнула Габби, цепляясь за остатки здравого смысла. — Марк, не надо… мы не должны…

— Не то твой любовник обидится? — зло и хрипло прошептал он.

Габби оцепенела. Она даже ни разу не вспомнила об Отто!

— Нет, не в этом дело… хотя и в этом тоже. А ты, между прочим, нездоров. Забыл? — Злясь на собственную слабость, она резко вырвалась и встала, с ожесточением затянув потуже поясок халата. — Кроме того, прошлой ночью ты ясно дал мне понять, что в наших отношениях уже поздно что-либо исправлять.

Глаза Марка заледенели.

— Хорошо, что напомнила. Что ж, Габби, благодарю за акт милосердия… хотя сиделка из тебя так себе. Спокойной ночи. Я тебя больше не побеспокою.

Как же он ошибался! Ворочаясь без сна в постели, Габби могла думать только об одном: Марк совсем рядом, в этом доме, в соседней спальне… Да даже будь он в Денвере, все равно она сейчас не знала бы покою! Глядя на звезды, Габби благодарила Бога за то, что сумела прийти в себя прежде, чем свершила непоправимую глупость. На миг, обезумев от страсти, она забыла, что неподалеку спят родители и Люси, забыла об Отто и обо всем мире ради краткого блаженства вновь оказаться в объятиях Марка. Только его травма помешала Габби пойти до конца. И с кем?! С мужчиной, который заявил, что между ними все кончено. В ярости она ударила кулаком по подушке.

Да, их все так же сильно влечет друг к другу, но одного этого влечения явно недостаточно, чтобы Марк простил ее.

На следующий день Габби проснулась с надеждой, что Брокси все-таки вернулся. Она заглянула к Марку — он еще крепко спал — и бегом спустилась вниз. С бьющимся сердцем Габби распахнула дверь черного хода и приуныла, не обнаружив на пороге изголодавшегося пса. Надев сапоги и куртку, она долго бродила по окрестностям, но в конце концов сдалась и вернулась в дом, чтобы приготовить завтрак.

Люси, проснувшись, первым делом спросила, не вернулся ли ее любимец, и, услышав отрицательный ответ, сразу сникла. Ей не хотелось ни завтракать, ни отправляться в школу.

— Лучше я останусь и поищу Брокси, — упрямо твердила она и только после долгих уговоров наконец подчинилась.

— Сегодня в школу тебя повезу я, — сказала Хилари. — Мне нужно кое-что купить.

— Тогда я поехал, — бодро объявил Алекс, расцеловав на прощание жену и дочерей. — Мне сегодня не мешало бы пораньше приступить к работе. Ну, до вечера!

— А можно мне сначала заглянуть к Марку и сказать ему «до свидания»? — угрюмо спросила Люси.

— Ступай, — разрешила Хилари, — но, если он еще спит, смотри не разбуди его. Помни, Марк плохо себя чувствует. Если он уже проснулся, предложи ему позавтракать.

— Когда я встала, он еще спал, — вставила Габби.

Мать одарила ее проницательным взглядом.

— Похоже, ты сегодня плохо спала, — заметила она, когда девочка убежала. — Люси рассказала мне, что ночью ей снился Брокси и она плакала. Я слышала, как ты зашла к ней, и вмешиваться не стала, особенно когда услышала голос Марка.

— Ему захотелось пить, — пояснила Габби, старательно отводя глаза. — Я принесла ему минеральной воды.

— Сейчас он наверняка еще и проголодался, так что приготовь ему завтрак — на свое усмотрение. — Хилари невесело улыбнулась. — Мне и вправду нужно кое-что купить, но на самом деле я хочу повидаться с учительницей Люси и рассказать о пропаже Брокси. Бедняжка вряд ли сегодня сможет уделить должное внимание учебе.