— Хорошо, — наконец, сдалась я и чуть расслабила щиты, — но только ты один.
Ну не могла я отказать Аморану и сама жутко скучала, не видя его. Позволю себе эту маленькую слабость, всего несколько минут отвлекусь от разрывающей внутренности боли. Мужчина тут же переступил порог, и дверь за ним с грохотом закрылась. Он пожирал меня глазами, глубоко и взволнованно дышал, но быстро справился с потрясением. Эх, я бы и сама от себя шарахалась сейчас. То, во что я медленно превращалась, не могло оставить равнодушным никого.
Когда я ложилась в середину колонии савии, мельчайшие волоски-присоски впивались в обнаженную кожу и медленно, но неуклонно прорастали внутрь. Через полчаса такого контакта уже невозможно пошевелится, и тело застывало неподвижным куском живого мяса, изысканным блюдом для гурмана из тонкого мира. Савия высасывала жизненную силу, не брезговала кровью и магической энергией. Она менялась с каждым днём. Ещё не получалось определить, что именно с ней происходило, но этому недолго оставаться секретом. Все изменения в структуре савии, даже в цвете, неслучайны. Мне кажется, что в растении просыпается некое подобие разума.
Вчера, в первую ночь, я безумно испугалась, когда ощутила, что савия прорастает сквозь меня и почувствовала себя мухой, которой заживо обедает паук. Не встать с кровати, не пошевелиться, лишь разговаривать и дышать ещё было возможно, да и то с трудом. А странное растение снова протягивало сквозь плоть тонкие, необычайно прочные ростки с отстранённостью маньяка-хирурга. Оно высасывало силы, становясь красным от крови добровольной жертвы. В местах проникновения возникали язвы, которые не исцелялись, как я ни старалась. К ним прибавлялись новые и новые. Но перед рассветом всё закончилось, как будто савия, насытившись мной до отвала, заснула. Нити вышли из тела, а я в изнеможении сползла с кровати, ставшей местом самоистязания. Именно так, потому что никто не заставлял с наступлением ночи вновь прийти в спальню, скинуть окровавленную от незаживающих язв одежду и, глотая слёзы, рухнуть в постель из савии.
Несколько раз я замечала, как вздрагивают маги, украдкой глядя на меня. Аяна пыталась поговорить, снова предлагала бросить это, но диалог закончился криком и бешенством. Она ушла из дома и с головой погрузилась в ожесточённую охоту. Временами я даже слышала звериный вой, яростный и злой. Она вымещала чувства на загнанных и разорванных жертвах. Счастье, что в окрестных лесах полно крупных животных. Я понимала её чувства, действительно понимала, но отступать не собиралась. Боль? А разве это первое испытание? Тело слабо, но цель близка, как никогда. Нужно только вытерпеть, сжать зубы до хруста и просто терпеть.
Воспоминания предыдущих суток вызывали дрожь. Когда после первой ночи я смогла собраться с силами и выйти из комнаты, Аморан уже уступил место вампиру. Теперь мне не обязательно находиться с ним рядом, чтобы вонзать колья. Я отлично чувствовала приближение Гнека на расстоянии. Человек ждал этого часа в соседней спальне. Как бы не было плохо, даже зная, что тело Аморана исчезло в небытие, я упрямо шла в его комнату и только потом спускалась вниз к энергетической сфере. Полезная оказалась штука, вот и для себя пригодилась. Рядом двумя неотступными тенями следовали Хегельг и Аирель. Им нельзя прикасаться ко мне, потому что язвы на теле кровоточили, маги могли серьёзно и надолго обжечься. Мне пришло в голову натянуть на себя тонкий щит, подобный тому, который одела на труп, чтобы он не распространял запах разложения. Плотный, как вторая кожа, этот щит призван ограждать от нечаянного прикосновения к телу и ожогу магов.
Повиснув в энергетической сфере, которая теперь питалась силами Хегельга и Аиреля, я старалась хоть немного исцелиться. Но получалось плохо. Савия вытягивала слишком много, истощая почти полностью. И тогда маги с удивительным единодушием открылись для меня. Они делились энергией в общем слиянии источников. В эти минуты терзающая боль от ран уходила на второй план, и сознание погружалось в эйфорию и звенящую радость. Холод и мрак двух источников окружали со всех сторон, несмотря на жаркое летнее утро. И в этих объятьях не страшно и уже не так больно. Я позволила себе на время раствориться в облаке любви, столь разной, такой родной. Ведь отец и Аирель стремились помочь искренне.
Я наблюдала за ними и поражалась, как сильно мы изменились с момента нашего знакомства. Веками никому не доверяющие маги теперь безгранично преданы и открыты, даже между собой. По привычке они перекидывались колкостями, но сегодня я так и не услышала ни одной. Странно думать, что сильных и упрямых мужчин могла сплотить рыжая девчонка, без году неделя в этом мире магии и испытаний. Какая интересная и разномастная у меня получилась семья — маги, Проклятый человек, да несущаяся через лес оборотень. Где-то очень далеко ждало ещё одно существо, но воспоминания о нём я хранила за семью замками, глубоко внутри, а мысли прятала и таила ото всех. Этот секрет принадлежал хозяину Эбилла.
Проходило время, и энергетика восстанавливалась, чего не скажешь о плоти. Раны не заживали в каком бы облике не находилась, но по необъяснимым причинам в человеческом теле боль чуть уменьшалась. Никто не уговаривал остановиться, никто из магов не пытался давить или убеждать. Они безоговорочно приняли мою волю, доверились Водящей души. Я бесконечно благодарна мужчинам за молчаливую поддержку, за стремление к единству в этот трудный момент. Если честно, то такое поведение неожиданно, но бесконечно приятно. Построено оно на инстинктах или от большой любви ко мне, уже не важно. Маги на личном примере доказали, что могут измениться, что надежда на сплочённую расу всё ещё есть. И ощущать себя частью чего-то единого — это как глоток свежего воздуха, после затхлых подземелий. Надежда — вот что я чувствовала, глядя на магов, и она впервые имела под собой прочное основание. Но невозможно постоянно прятаться в тесном мирке слившихся источников. Реальный мир и обязательства гнали меня посильней любых батогов.
Подавив стон и сжав кулаки, я выбралась из сферы. Меня ждал новый урок. День последней схватки с Гнеком неумолимо приближался, а я ещё к ней не готова. Какую бы глобальную роль не отводил для Паулины Кейб неизвестный кукловод, какие бы надежды не питали маги, прежде всего нужно покончить с Проклятием, а уже потом двигаться дальше. Да, я стала сильнее, гораздо сильнее той наивной трусихи Паулины, которая ответила согласием стать ученицей холодного мага. Тот момент сейчас кажется далёким, словно прошло несколько лет, а предыдущая жизнь почти стёрлась из памяти.
Существовала ли я до встречи с Хегельгом? Не помню, не чувствую. Стремительный рост от ученицы к жрице, невероятные события, огромный потенциал и открывающиеся возможности, несомненно, многое изменили. Но у меня нет опыта, недостаёт знаний и навыков. А Гнеку триста лет, сотню из которых он купался в крови и отнятых жизнях. Вампир жирел и матерел на свежем мясе и чужой боли, но даже не это главное. Убить чудовище не так уж сложно и сделать это возможно в любой момент дня. Нужна не просто победа, всё гораздо сложнее. Даже если одолею его, нужно будет извлечь душу Аморана максимально быстро, пока длится миг между жизнью и смертью вампира. Одновременно придётся удерживать тело человека в этом мире, чтобы сделать его цельным, а только потом дать Гнеку умереть и тем самым разрушить Проклятье. Когда я думаю об этом, голова идёт кругом. Слишком нереальны условия, трудноосуществимы. Но это единственный шанс и я благодарна Оракулу хотя бы за него.
— Не вздумайте жалеть, — тихо проговорила ученица, глядя на хмурых учителей.
— Наша жалость будет стоить тебе жизни, Паулина, — скрипел Хегельг противным голосом, к которому я уже стала привыкать.
Мы вышли из дома и отправились на расчищенную слугами площадку. Здесь было решено проводить уроки. Никто не предупреждал о нападении. Никаких игр, теперь всё по-настоящему. Хегельг и Аирель атаковали по очереди. Что-то удавалось отбить сразу, что-то обрушивалось на меня и сминало внутренности. Вот тогда давление не прекращалось, пока под руководством второго учителя ученица не преодолевала хитрое заклятие. Маги начинали снова и снова, пока я не отрабатывала защиту до автоматизма и мы переходили к следующему. Работать втроём оказалось неожиданно эффективно, это несказанно удивило Хегельга и Аиреля. Один нападал, второй объяснял структуру атаки, подталкивал к обнаружению нужных ключевых узлов в плетении, а потом помогал найти противодействие.
