— Медленнее… быстрее! Чего ты хочешь от меня? — спросила она, стягивая с него трусы.

— Вот этого, — нетерпеливо ответил он, подсадил Элизабет на край туалетного столика и овладел ею.

— Я думаю, мы перестарались, Макс, — прокричала Элизабет сквозь рев мотора.

Макс рассмеялся и лукаво ей подмигнул:

— Сейчас уже поздно что-либо говорить.

— Я не о том, Макс. — Элизабет кивнула в сторону грузового отсека. Коробки с разными необходимыми при наводнении вещами громоздились до самого потолка, заполняя все свободное от десяти насосов пространство. Десять насосов! Им нужен был всего один. Пораженная щедростью Макса, Элизабет убеждала его, что и пяти достаточно. Но он настоял на десяти, заявив, что даже ста не хватит, чтобы откачать воду из всех домов у реки. Элизабет поправила наушники. — Я говорю об этих десяти насосах, — сказала она наконец.

— Да? — Он подмигнул ей и перевел взгляд на темнеющее грозовое небо впереди. — А я думал о нас с тобой и о сумасшедшем уик-энде, который мы провели вместе. Если бы не наводнение, я бы с удовольствием засел в этом номере на год, никуда не вылезая.

Я тоже, подумала Элизабет.

Мысль была так внезапна, что, испугавшись, Элизабет отвернулась к иллюминатору. Она провела с Максом два дня. Но бал Золушки окончен. Хрустальные туфельки стоптаны. Она взглянула на свои матерчатые теннисные туфли, словно желая воочию убедиться в правоте своих рассуждений. И почувствовала сладкую боль в низу живота, напомнившую о страстных любовных играх. Никогда еще ее не выматывали таким изысканным способом.

— Что молчишь? — спросил он сквозь рев двигателей.

— Просто задумалась.

— Никаких сожалений?

Она посмотрела на него со смущенной улыбкой:

— Нет.

— Прекрасно. У меня тоже.

— Как ни странно, меня это не удивляет. Но постарайся смотреть на меня не так нахально. Особенно при Бернис.

— Она и так обо всем догадается, когда мы приедем домой.

От досады Элизабет застонала и возвела глаза к потолку.

— Между прочим, она не против.

— Что? — Элизабет чуть не подпрыгнула. — Ты говорил с Бернис о нас?

Макс кивнул.

— И что же ты ей сказал?

— Здесь неподходящее место для обсуждения такого вопроса.

— Я увижу Бернис, как только мы приземлимся, и тебе лучше рассказать мне обо всем сейчас. Что ты сказал ей о нас?

В иллюминаторе мелькнула яркая вспышка. В то же мгновение Элизабет увидела зигзаг молнии на темном небе. Макс лишь слегка вздрогнул. Она же завизжала. Но стоило ей встретить его обнадеживающий и ласковый взгляд, как ужас перед стихией растаял. Ему даже не потребовались слова, чтобы успокоить ее.

— Слишком близко… — пробормотала Элизабет, прижимая руку к груди.

Она восхищалась его спокойствием и уверенностью во время этого кошмарного перелета сквозь грозу. Да, он наслаждался самим ощущением опасности, однако это был уже не тот Волк, который когда-то способен был гнать машину на всех парах, накачавшись пивом. Макс преодолел безрассудство юности, хотя ему все же удалось сохранить в себе ту мальчишескую необузданность, за которую Элизабет так его любила.

Благополучно выгрузив гуманитарную помощь в Сент-Луисе, они приземлились на импровизированном аэродроме возле дома Макса. Когда рев моторов затих, он украдкой посмотрел на Лайзу Джейн. Она с честью выдержала тяжелейший перелет, и Макс гордился ею.

Группа женщин и детей спустилась с заднего крыльца дома, находившегося примерно в ста ярдах от взлетной полосы, и направилась к ним. В числе других Макс разглядел миссис Маккензи, державшую за руку Энни. Еще он заметил длинного мальчишку, который стоял, подпирая столб крыльца. Макс не ожидал, что Бруди специально приедет из города для того, чтобы встретить их. Он также был уверен, что парень, мягко говоря, не одобрил решения матери остаться в Чикаго.

Сняв наушники, Макс кивнул в сторону встречающей делегации.

— Ты иди, — обратился он к Лайзе Джейн, — а мне нужно здесь еще кое-что осмотреть, перед тем как выгрузить насосы.

— Нам понадобится помощь, — сказала она.

— Бруди здесь.

— Но он еще совсем мальчик.

Макс хотел было напомнить ей, что ее маленький мальчик вовсе не так уж мал, но смолчал.

— Я уверен, что Таг и Стив не будут возражать, если мы их позовем.

— Я позвоню им.

— Спасибо.

Оба продолжали сидеть на месте, и Макс, откашлявшись, выпалил:

— Ладно, я сказал миссис Маккензи, что хочу, чтобы мы снова были вместе.

Элизабет чуть не подпрыгнула от удивления.

— Как ты мог, Макс? Со дня смерти Джона прошло всего два года! Ты подумал, что она должна чувствовать, узнав, что у вдовы ее сына появился другой мужчина?

— Ты забыла, что я не таинственный незнакомец, возникший из ниоткуда. Она думает обо мне как о своем сыне. Ты недооцениваешь свою свекровь. Проблема не в ней, а в тебе.

— Ты что, обвиняешь меня?

— Нет… да, черт возьми! Я хочу жениться на тебе. А ты носишься со своим чувством вины как курица с яйцом.

— Мне незачем это слушать, — отрезала Элизабет, расстегнула ремень и поднялась на ноги.

Он направился за ней к двери самолета.

— Незачем — или ты не хочешь меня слушать?

Она молча взялась за ручку, но он преградил ей путь, встав между ней и дверью.

— Пока мы одни, нам надо использовать эту возможность и поговорить.

— Оставь меня в покое!

— Нет, тебе придется меня выслушать.

— Похоже, у меня нет выбора.

— Мы занимались любовью весь уик-энд…

— Это был секс, Макс, — прервала она. — Все было потрясающе, но на одном сексе мы далеко не уедем.

Он с яростью провел рукой по волосам.

— Это была любовь, Лайза Дж… Элизабет!

— Не смейся над моим именем.

— Я не смеюсь. Я пытаюсь его запомнить. Только из уважения к тебе. Понятно, что ты больше не Лайза Джейн, что ты изменилась. Я тоже стал другим. Но это вовсе не значит, что я перестал любить тебя. Сердцу не прикажешь. Неужели ты этого не знаешь?

— Не знаю, — упрямо ответила она. — Когда Джон женился на мне, я перестала любить тебя.

Он посмотрел на нее скептически.

— Правда?

— Могу поклясться. Я перестала любить тебя и полюбила Джона. Почему ты не веришь? — Она стояла, сжав кулаки. По щекам текли слезы.

Макс шагнул вперед и обнял ее. Она попыталась вырваться, но, убедившись в тщетности своих усилий, прижалась к нему.

— Я знаю, ты любила Джонни, — ласково сказал он, погладил ее по волосам и поцеловал в макушку. — Я в отчаянии оттого, что ты любила его больше, чем меня. Но видеть, как ты угасаешь на глазах, просто невыносимо. Чтобы справиться с горем, тебе нужна помощь.

— И ты, конечно, единственный, кто может мне помочь, — всхлипнула Элизабет. — А весь этот уик-энд ты тоже затеял из чувства сострадания к бедной вдове?

— Тебе было необходимо немного отдохнуть, отвлечься от проблем. Возможно, глупо было предполагать, что два дня в Чикаго вернут тебя к жизни.

— Я прекрасно жила до твоего возвращения.

— Надо отдать тебе должное, ты много успела, — мягко сказал он. — Растишь двоих замечательных детей. Помогла миссис Маккензи открыть приют. Но что ты сделала для себя?

— Для себя мне ничего не нужно.

Он взял ее за тонкие руки и отодвинулся немного назад, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Тебе необходимо позаботиться и о себе. Когда человек съедает меньше воробья — что-то определенно с ним не в порядке. Я хочу, чтобы тебя осмотрел специалист. И я найду лучшего в стране. Будь уверена, я не пожалею денег для этого.

— Нет! — Она отпрянула назад. — Я не возьму у тебя денег, и мне не нужен никакой психоаналитик, который будет показывать мне квадратики и кружочки и говорить, что у меня депрессия. Выпусти меня, я хочу, чтобы насос поскорее оказался в доме Маккензи, — сказала она тоном, не терпящим возражений.

Макс безнадежно вздохнул.