Грейс не спрашивала, доволен ли он. Ответ был написан на его лице. Она завидовала Дилану. Как хорошо иметь возможность выбирать. Как хорошо, когда участвуешь в принятии решения. Как хорошо, когда люди догадываются, что ты ощущаешь давление, и понимают, что то, что подходит им, не всегда подходит тебе.

Разве это не странно? Зло — например, проблема с роговицей второго глаза Дилана, — порождает добро.

— Я хочу кушать, — решила Грейс и, встав из-за стола, направилась в кухню.

Булочек уже напекли на целый день, и те, что еще не были выставлены в витрине, лежали на стеллажах. Грейс выбрала себе кекс, съела верхушку, покрытую глазурью, и выбросила остатки в корзину для мусора. То же самое она сделала со вторым, и уже потянулась за третьим, когда поняла, что кексами ничего не исправишь. Тетя не скажет ни слова, даже если Грейс съест глазурь с десяти кексов. Она этого даже не заметит.

В последнее время Грейс словно стала невидимой. Она могла совершать самые плохие поступки, и никто не обращал на это внимания. Это было неправильно. Должны быть правила.

Выйдя через черный ход, девочка прошла мимо фургона и оказалась в переулке.

На улице она повернула направо и зашагала по тротуару. Пройдя мимо первого магазина, остановилась и вернулась. То, что нужно. Грейс вошла внутрь.

«Одинокий певец» был одним из дорогих магазинов обуви, которые могут существовать в таком городке как Лейланд, то есть достаточно богатом, чтобы привлекать владельцев первоклассных магазинов. Его открыли всего лишь год назад двое парней, прекрасно разбиравшихся в обуви. Они продавали туфли известных брендов, обычно итальянских. Вся обувь была очень дорогой.

Грейс много раз заходила сюда с подругами и однажды даже купила пару туфель от «Reef». В этот раз она не увидела никого из знакомых, там были только две девушки, полностью занятые собой. Джед, один из владельцев магазина, разговаривал с какой-то женщиной. Он улыбнулся и кивнул, приветствуя Грейс, затем снова повернулся к клиентке.

Стеллажей не было. Магазин был слишком маленьким и шикарным. Обувь стояла рядами на ярусных полках, а коробки с другими размерами были аккуратно сложены внизу.

Грейс присмотрела босоножки от «Prada», как только они появились, несколько месяцев назад. Это были красивые розовые босоножки из перламутровой кожи. Девочка подошла к ним, взяла нужную коробку с нижней полки и положила на стоящий рядом стул. Ей не нужно было их примерять. Она уже делала это раньше и знала, что они подходят ей идеально.

Женщина взяла свою сумку и ушла. Одна из девушек хотела примерить туфли от «Marc Jacobs», но не нашла своего размера, поэтому Джед вышел в подсобное помещение, чтобы поискать там. Когда у другой девушки зазвонил мобильный, они обе приложили уши к телефону.

Грейс сунула по одной босоножке в каждый карман и встала. Подумав, опять опустилась на колени, закрыла коробку и положила туда, откуда взяла. Затем поднялась, повернулась к выходу и замерла. В дверях стоял Джон Колби, его ладонь сжимала элегантную медную дверную ручку. Грейс не знала, сколько он так простоял, но смотрел полицейский прямо на нее.

Это было то, чего она хотела — быть наказанной за плохой поступок. Но реальность происходящего была настолько новой для той, старой Грейс Монро, что девочка испугалась.

Колби оставил дверь открытой и подошел к ней. Тихо, чтобы не услышали стоящие неподалеку девушки, он сказал:

— Пожалуйста, сядь и верни на место.

Грейс подумала о том, не спросить ли, что он имеет в виду, но это было бы просто глупо. Она подумала, не солгать ли: «Я просто собиралась подойти, чтобы расплатиться», но у нее не было ни денег, ни кредитной карточки, к тому же босоножки лежали у нее в карманах.

Она послушно села, взяла с полки пустую коробку, достала одну, потом вторую босоножку и положила их обратно. Когда коробка оказалась на месте, девочка подняла глаза на начальника полиции.

Как раз в этот момент в зал вернулся Джед.

— Джон! Привет, как дела?

Полицейский улыбнулся:

— Неплохо. А у тебя?

Джед пожал плечами:

— Не жалуюсь. — Он перевел взгляд на Грейс. — Ты уговорила маму раскошелиться на эти босоножки?

Грейс покачала головой.

— Может, в другой раз, — сказал Джед.

Грейс кивнула и направилась к двери, зная, что Джон последует за ней. Как только она вышла на улицу, у нее появилась дикая мысль сбежать. Но это было бы глупо. К тому же она хотела, чтобы ее наказали.

— Сюда, — сказал Джон и повел девочку по переулку.

Возле парковки он отпустил ее локоть. Грейс подошла к фургону, скрестила руки на груди и повернулась к нему лицом. Она ожидала увидеть гнев, по крайней мере, разочарование, но его взгляд был грустным.

— О чем ты думала? — спросил Джон.

Она ничего не ответила.

— Грейс?

— Вы следите за мной? — спросила она.

Он покачал головой.

— Нет. Я беспокоился, поэтому, когда увидел тебя, остановился. Я видел, как ты вошла в магазин обуви, и всего лишь хотел поздороваться, а ты уже прятала в карманы босоножки за — сколько? — триста долларов за пару?

— Двести девяносто пять, — поправила она.

— Достаточно.

— Там была еще пара за четыреста девяносто пять, но они не поместились бы в мои карманы.

Теперь Джон смотрел на нее разочарованно.

— Тебе известно, что было бы, если бы меня там не было и ты украла бы эти босоножки? Джед знал, что они тебе нравились.

— Они нравились всем моим подругам. Он еще несколько дней не заметил бы, что коробка пустая. Джед не узнал бы, что это была я.

Джон грустно улыбнулся.

— Он видел тебя. И мы оба знаем, что его товар быстро разбирают. Джед сразу обнаружил бы пустую коробку. — Полицейский потер рукой затылок. — Это кража, Грейс. Преступление. За кражу люди попадают в тюрьму. На полгода, на год. — Он помолчал. — Ты же не хочешь попасть в тюрьму?

— Я этого заслуживаю, — сказала Грейс, чувствуя отвращение к самой себе, потому что в тюрьму ей все-таки не хотелось.

Начальник полиции вздохнул.

— Я должен позвонить твоей маме.

Грейс опустила руки, потом опять скрестила их.

— Не придется. Она будет здесь с минуты на минуту.

Он посмотрел на улицу.

— Подождешь внутри?

Она покачала головой. Ей не хотелось видеть Джил. Ей не хотелось видеть Дилана. Вернее, она не хотела, чтобы они видели ее.

— Подожди здесь, — сказал Джон и пошел обратно по переулку, оставив ее одну, не беспокоясь, что она может убежать. Самым отвратительным было то, что она бы этого не сделала. Это было не нужно. Зачем нарушать закон, если потом собираешься убежать? Зачем нарушать закон, если некому сказать тебе, как плохо ты поступаешь?

Присев рядом с колесом фургона, Грейс притянула колени к груди, положила на них подбородок и закрыла глаза. Она слышала, как по главной улице проезжают машины. Она слышала, как возятся белки возле мусорного бака. Она слышала шум кондиционера, который Джил отказывалась менять, и спрашивала себя: если кто-нибудь выйдет, увидит ее и спросит, что она скажет?

Грейс вдруг ощутила полнейшую растерянность. Прижавшись лицом к коленям, она обхватила голову руками и крепко сжала, потом еще крепче, словно на нее обрушился весь мир.

Теперь она ничего не слышала, шум в ушах заглушал все звуки. Внезапно кто-то прикоснулся к ее волосам и позвал ее, голосом, в котором одновременно слышались и страх, и настойчивость, и нежность. Грейс заплакала.

Дебора подняла ее и сжала за плечи.

— Кража?! — кричала она. — О чем он говорит?

Грейс была не в состоянии отвечать. Она могла только рыдать.

— Что случилось, Грейс?

Девочка только жалобно всхлипывала.

Дебора начала ее качать, как тогда, когда Грейс была еще ребенком.

— Все хорошо, — бормотала она. — Все хорошо. Ничего плохого не произошло. Ничего плохого не произошло.

— Это я плохая. Я! — зарыдала Грейс.

— Это было непростое время для нас всех, но не все потеряно. Расскажи мне, Грейс, что ты сделала?