Дебора, чувствуя облегчение от услышанного, ответила:

— Не принимайте на свой счет. Она и со мной не хочет разговаривать.

— Авария выбила ее из колеи.

— Похоже.

Дебора потянулась за сумкой. Джон открыл дверь и отошел.

— Что ж, передайте Грейс то, что я вам рассказал. Возможно, это ее как-то взбодрит.

Дебора нашла Грейс в кабинете. Девочка сидела, сгорбившись, за столом Джил. Обутые в шлепанцы ноги были закинуты на стол.

— Не надо было убегать, — мягко сказала Дебора. — Джон привез хорошие новости. Люди из округа ничего не нашли.

Грейс не моргнула.

— Мистер МакКенна все равно умер.

— Да, — согласилась Дебора, — умер. Я всегда буду чувствовать свою вину. Я также всегда буду чувствовать себя виноватой из-за Джимми Моррисея. Я тебе рассказывала о нем? — Когда Грейс покачала головой, Дебора продолжила: — Его знали все в Лейланде. Он не жил здесь, но был мастером на все руки и работал практически в каждом доме нашего городка. Однажды рано утром — мне было семнадцать — он менял на крыше черепицу и упал. Мы как раз завтракали, когда услышали его крик. Дедушка сделал все, что мог, но Джимми умер до прибытия «скорой помощи». Дедушка и бабушка Рут считали себя виноватыми. Они ругали себя, что заставили его лезть на крышу в марте, когда по утрам еще бывают заморозки. Они ругали себя, что позволили ему работать одному. Но это была его работа. За день до этого Джимми чинил крышу на доме дальше по улице. Он видел, что крыша покрыта инеем, когда лез по лестнице. Он мог бы подождать час-полтора, пока иней растает.

— Ты хочешь сказать, что это была его вина?

— Я хочу сказать, что это была не только наша вина.

— Прости, мама. Эта аналогия неуместна. Мистер МакКенна не умер бы, если бы я не села за руль.

— О боже! — воскликнула Джил, остановившись в двух шагах от двери. Приложив руку к темно-желтому фартуку на все еще плоском животе, она переводила взгляд с Деборы на Грейс. — Ситуация усложняется?

Грейс скривилась.

— Это не смешно, — заплакала она, обхватив плечи руками. — У меня все время стоит перед глазами залитая дождем дорога… В полуметре уже ничего не видно. Это я виновата. Если бы я не сидела за рулем, когда мы ехали от Мэган, мистер МакКенна все еще был бы жив.

Оттого, что Джил услышала правду, да еще из уст Грейс, Дебора почувствовала, как с ее плеч свалился тяжелый камень.

— Я рассказала эту историю к тому, — сказала она Грейс, — что мистер МакКенна, возможно, повел себя не умнее, чем Джимми Моррисей. Мы не увидели его на дороге, потому что его не было на дороге. Он выбежал из лесу, когда мы проезжали мимо.

— Выбежал прямо на нас? — спросила Грейс с ужасом в глазах.

— Какой идиот мог такое сделать?! — воскликнула Джил, глядя на Дебору, похоже, ужаснувшись не только поэтому. — Ты солгала полиции?

— Нет. — Дебора снова обратила внимание на то, что сестра бледна. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Пожалуйста, не меняй тему.

Дебора сдалась.

— Они решили, что за рулем была я, а я ничего не сказала.

— Ты заполняла бланки протокола, Дебора. Я была здесь, когда Хол их читал.

Дебора могла бы сказать в свое оправдание, что была водителем с правами рядом с учеником и поэтому несет ответственность. Но она уже столько раз сомневалась в правильности своего поступка, что просто спросила у Грейс:

— Ты знала, что мистер МакКенна занимался бегом?

— Нет. Но у него было полное право бегать в тот вечер. Мы же не хозяева дороги.

— Дебора, — не отставала Джил, — ты указала свое имя в протоколе.

У Деборы не было сил защищаться. Кроме того, ей нужно было убедить Грейс.

— Если мы все делали правильно, если ты все делала правильно и человек выбежал из лесу на дорогу перед машиной…

— Похоже на самоубийство, — пробормотала Джил.

—.. это значит, что он тоже виноват.

Грейс поникла.

— Он не может быть виноватым. Он умер. И вообще, почему это всегда виноват кто-то другой?

— Дебора! — громко прервала Джил, явно зациклившись на факте обмана. — Ты понимаешь, что наделала?

— Как я могла поступить по-другому?! — закричала Дебора. — Разве у меня был выбор? Для Грейс последствия были бы намного серьезнее.

— Можно подумать, сейчас все хорошо, — снова заплакала Грейс. — Ты хотела взять всю вину на себя. Но теперь, когда полиция говорит, что ты не виновата, хочешь переложить вину на мистера МакКенну. А я? Я отвратительно пробежала на соревнованиях, а все твердят: «Бедняжка, у нее была тяжелая неделя». Я завалила контрольную по французскому, а учительница говорит: «Бедняжка, у нее был тяжелый день». Она стерла мою двойку в журнале. Она не всегда идет на уступки. Почему меня все жалеют?

Дебора не знала о контрольной по французскому. Самое обидное было то, что Грейс ей ничего не сказала. Раньше дочь все ей рассказывала.

— Знаешь, чем я сейчас занимаюсь? — спросила Грейс, кивнув на ноутбук. — Это сочинение по английскому, которое я сдала сегодня утром. Оно настолько плохое, что мистер Джонс нашел меня в школе, прежде чем я ушла, и попросил переписать. И это после того, как меня отыскала миссис Уолш и спросила, не хочу ли я поговорить. Я не захотела. Поэтому, пожалуйста, не проси ее подходить ко мне снова. А мистер Джонс? Он говорит, что компьютер позволяет писать столько черновиков, сколько мы захотим, и что если ученик пишет сразу в чистовик, это о чем-то говорит.

Дебора прижала руку к груди.

— И о чем это говорит?

— Что оценки ничего не значат. Это просто закорючки на бумаге. Они не имеют никакого отношения к реальности.

— Имеют, — сказала Джил, которая не была сторонницей старшей школы. — Они определяют твою позицию. Неверная позиция ограничивает выбор.

«Именно этого я не хотела для своей дочери, — подумала Дебора. — И именно поэтому сделала то, что сделала после аварии».

Но Грейс уже смотрела на тетю.

— Ты молодец. Это место пользуется огромным успехом.

— Но здесь нужно много работать, о многом беспокоиться, и возможно, если бы у меня был партнер и я могла разделить этот груз, было бы лучше. Может быть, это и не имеет ни малейшего отношения к моим плохим оценкам в старших классах, но все- таки стоит задуматься, не так ли? — Она снова повернулась к Деборе. — Препятствование отправлению правосудия! Дача ложных показаний!

— Джил! — возмутилась Дебора. — Это не совсем то, что мне хотелось бы сейчас услышать. Я хочу поговорить с Грейс об ограниченном выборе.

— И я хочу, — сказала Грейс. — Я хочу спросить, почему я должна становиться врачом?

Дебору словно ударили.

— А ты не хочешь?

— Не знаю. Но что будет, если я стану кем-то другим?

— Мне казалось, тебе нравится биология.

— Нет, мама. Биология не мой любимый предмет. В следующем месяце мне придется сдавать тест для поступления в колледж, и скорее всего я напишу его не очень хорошо. Но ты говорила, что мечтаешь о том, чтобы мы с тобой работали вместе.

— Это моя мечта, — согласилась Дебора, — но я думала, что ты тоже этого хочешь.

— Теперь это может оказаться невозможным. Никто не согласится лечиться у врача, который сбивает людей на дороге. Меня могут не взять в медицинский колледж.

Дебора бросила на Джил быстрый взгляд, прежде чем ответить:

— Вот поэтому я и заполнила бланки протоколов именно так.

— Но обман выйдет наружу, — плакала Грейс. — Как у Пиноккио, обман всегда выходит наружу, и ты ничего не можешь с этим поделать, нравится тебе это или нет. Ты всегда мне это говорила, и посмотри, что произошло. Теперь обо всем знает тетя Джил.

— Тетя Джил никому не расскажет, — сказала Джил.

— Ты можешь никому не рассказывать, — с упреком сказала Грейс, — но ты совсем не умеешь врать. Ты говоришь то, что думаешь, просто не можешь удержать язык за зубами. Ты самый честный человек, которого я знаю.

Джил наклонилась вперед, опершись ладонями о стол.

— Вообще-то у меня есть один секрет. Я беременна.