– Подожди, ты сказал – в тылу?

– Да не дергайся ты! На фронте в данный момент все равно делать нечего, затишье. Сам знаешь! На юге – проливные дожди, на севере – снежные бури. Войска по обе стороны фронта стоят в глухой обороне. А к началу зимнего наступления твой полк как раз и должен успеть подготовиться. Вот и озаботься этим! И это уже не дружеский совет, а приказ старшего по званию!

– Есть озаботиться, товарищ генерал-лейтенант! – в тон ему отбарабанил Воронов.

– Вот так-то лучше, товарищ подполковник! – Рычагов усмехнулся. – А то заладил, как попугай – на фронт, на фронт! Думаешь, мне не хочется сесть за штурвал и поймать в прицел фашистскую сволочь? Еще как хочется!

– А вот нечего было так быстро по служебной лестнице карабкаться! – мстительно заявил Андрей. – Глядишь, и командовал бы сейчас истребительной авиадивизией, в соответствии с возрастом, а не в бумажках ковырялся!

– А, не береди старые раны! – генерал устало махнул рукой. – Короче, вот твое предписание, завтра отправляйся на новое место службы. Удачи тебе! И если что – сразу сообщай мне напрямую, ты знаешь как…

Рычагов молниеносным, многократно, наверное, отработанным движением извлек из сейфа бутылку коньяка и стакан, пододвинул к Воронову второй, стоявший на столе у графина:

– Ну, за победу!

– Девять сбитых лично и четыре в группе… Неплохо! – пробурчал командир полка подполковник Григорий Федоткин, вертя в руках летную книжку Андрея. Впрочем, особой радости от прибытия в качестве своего заместителя пилота с таким количеством побед лицо комполка не выражало. И Воронов, успевший осторожно навести справки в отделе кадров дивизии о личности своего будущего командира, догадывался почему…

Формально сорокалетний Федоткин мог считаться очень опытным летчиком и командиром. Действительно, начав армейскую карьеру еще в конце двадцатых в кавалерии, тот вскоре по комсомольскому призыву попал в летное училище, которое успешно и закончил аж в тридцать втором году. То есть по сроку летной службы принадлежал к десяти процентам самых опытных пилотов Военно-Воздушных Сил, почти половина личного состава которых окончила училище в течение последних полутора лет. Тем не менее, особыми достижениями он похвастаться не мог. В то время как многие пилоты его поколения успели поучаствовать хотя бы в одном из многочисленных локальных конфликтов тридцатых, Федоткина те минули стороной. Ни Испания, ни Китай, ни Монголия с Финляндией так и не дождались его в своем небе. Начало войны с Германией тоже не затронуло заместителя начальника летного училища, на территории которого сейчас и происходило формирование полка. При этом Федоткин взысканий за всю карьеру не имел, летных происшествий – тоже. Звания набегали с выслугой, как и положено. Вот, до подполковника дослужился. В последние пять лет он вообще забыл, как выглядит строевая часть, прочно засев вначале на инструкторских, а потом – и на командных должностях в училище. В общем, привык к спокойной, беззаботной жизни. И тут, как гром среди ясного неба – приказ о формировании на базе училища нового истребительного полка. Часть инструкторов при этом усиливали состоявший в основном из вчерашних курсантов личный состав полка, а заместитель начальника, в соответствии с полученной инструкцией, становился его командиром. Молодые инструктора, которые с первых дней войны рвались на фронт, заваливая начальство рапортами, прыгали от восторга, а вот для Федоткина это стало ударом судьбы, ломавшим налаженную жизнь немолодого уже командира. И назначение замом летчика с реальным боевым опытом, да еще в равном с ним звании, настроения ему явно не поднимало. «Как бы у нас с тобой не возникло нехилых трений на этой почве! – обеспокоенно подумал Воронов. – В боевой обстановке это может закончиться катастрофой!»

– А почему не возвращаешься для продолжения службы в полк Резерва Главного Командования, раз такой крутой вояка? – осведомился Федоткин, возвращая Андрею летную книжку.

– Так решило начальство, – пожал плечами Воронов, не вдаваясь в подробности, знать которые его собеседнику было не положено.

– Ну так и дали бы тебе полк! По нынешним временам некоторые подполковники уже дивизиями командуют, а тебя – замом в полк! Начальство невзлюбило? – продолжал прояснять сильно, видимо, беспокоивший его момент комполка.

«На себя посмотри!» – вслух Андрей этого, разумеется, не сказал, хотя очень хотелось. Действительно, после сильного количественного разрастания ВВС в последние два года наиболее часто встречающимся званием среди командиров авиаполков стало майорское, а подполковники сдвинулись на более высокие должности. Воронову, по понятным причинам, стесняться тут было нечего, а вот Федоткину как раз да.

– При чем здесь начальство? У меня соответствующего командного опыта нет. Так получилось, что пришлось покомандовать только звеном.

– Ну, ладно. Тогда располагайся, обживайся потихоньку, месяцок на разгон есть – буду тебя постепенно приобщать к ведению отчетности. А то, как я вижу, в бюрократических делах ты не силен.

– Какой еще разгон? Что, полк уже полностью подготовлен?

– А что полк? Личного состава уже процентов девяносто есть, матчастью укомплектован почти на столько же. На днях получим и все остальное, – с каким-то странным безразличием в голосе произнес Федоткин.

– А подготовка? А сколачивание эскадрилий и звеньев? – напористо продолжал Андрей.

– Есть план занятий и тренировок личного состава. Только свежевыпущенного курсанта за месяц асом все равно не сделаешь. А на фронте жить захотят – быстро научатся!

Такая равнодушная трактовка ситуации сильно покоробила Воронова, но он решил на первый раз промолчать, пока не посмотрит на состояние полка собственными глазами.

То, что он увидел за первые дни знакомства с полком, оптимизма не прибавило. В ангарах училища стояли По-5 – серийная модификация Поликарповского И-180. Новенькие, еще пахнущие заводской краской машины были последних, «военных» серий, в которых, с одной стороны, были учтены большинство недостатков, выявленных в эксплуатации предыдущих, но с другой – допущены некоторые упрощения в технологии и материалах. Ничего не поделаешь – во время войны качество продукции часто падает в угоду количеству. ВВС срочно требовалось много самолетов для пополнения немалых потерь, понесенных в летней кампании.

Беглый осмотр машин, в присутствии начальника технической службы полка или, как его обычно называли – зампотеха, военинженера второго ранга Солнцева, показал наличие на некоторых из них производственных дефектов. Дефекты, конечно, не критические, иначе военная приемка самолеты не пропустила бы, но в бою и мелкие недостатки могут обернуться трагедией. Вот, например, одна из верхних панелей капота неплотно пригнана к соседней – в неровную щель кое-где пролезает мизинец.

– Сергей Иванович! – уважительно обратился Андрей к седому, с залысинами, довольно пожилому зампотеху, производившему впечатление грамотного и ответственного специалиста. – Какой налет у этой машины?

– Полтора часа, – ответил тот, заглядывая в свои бумаги.

– Вот, всего полтора часа, а весь верх уже залит маслом! А что будет, когда уплотнительные кольца немного поизносятся? Фонарь забрызгает маслом сразу же после взлета! Как вести воздушный бой без нормального обзора? Что, после каждого вылета кольца менять? На моей прошлой машине все было пригнано идеально, и то брызги масла долетали! А то, что только эта щель уменьшает максимальную скорость самолета километров на пять-шесть, я уже и не говорю.

– Я докладывал комполка, что в полученных самолетах полно недоработок. Просил переговорить с начальником училища о помощи в их устранении со стороны его ремонтной мастерской. У них тут неплохая база…

– И что Федоткин?

– Сказал, что все самолеты были облетаны и приняты на заводе, поэтому нечего разводить панику, и он не собирается срывать план летной подготовки, поставив на прикол вполне исправные машины. Приказал ликвидировать особо мешающие пилотам дефекты своими силами по мере возможности в перерывах между полетами. А у меня-то опытных механиков раз-два и обчелся.