- Заходи, Сьюки, - сказал он. Даже его голос звучал слабо, не как раньше. Пусть его слова были вежливы, я не понимала, что он на самом деле думает о моем визите. Я не могу читать мысли вампиров, поэтому меня с самого начала так тянуло к Биллу. Представьте себе, как опьяняет тишина после безостановочного и нежеланного доступа к чужим мыслям.

- Билл, - начала я, стараясь не выдать свой шок.

- Тебе уже лучше? Яд в твоем организме...

Он выходит?

Клянусь, он вздохнул. Жестом он предложил пройти в гостиную. Лампы не горели. Билл зажег свечи. Я насчитала их восемь. Чем он занимался, сидя в мерцающем свете?

Слушал музыку? Он любил свои диски, особенно Баха. Я беспокойно уселась на кушетку, а Билл приставил свое любимое кресло к кофейному столику. Он был привлекателен, как всегда, но в лице его недоставало живости. Было очевидно, что он страдал. Теперь я понимала, зачем Сэм попросил меня прийти.

- Ты в порядке? - спросил он.

- Мне гораздо лучше, - я тщательно подбирала слова. Он видел весь ужас, который со мной сотворили.

- Шрамы... увечья?

- Шрамы остались, но я не ожидала, что они так быстро будут затягиваться. Все дырки на мне заштопали. Вроде есть ямка в этом бедре, сказала я, постукивая по моему левому колену.

- Но большая часть бедра все же моя. Я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла озабоченной.

- А тебе лучше? - снова спросила я в замешательстве. Я не хуже, сказал он. Он слегка пожал плечами. Что с апатией? Сказала я.

- Я, кажется, не хочу ничего больше, - сказал Билл, после долгой паузы.

- Компьютер меня больше не интересует. И я не намерен продолжать работу над своей базой данных. Эрик присылает сюда Фелицию, чтобы упаковать заказы и отослать их. Она делится со мной кровью, когда бывает здесь.

Фелиция была барменом в Фангтазии. Она вампир не так давно. А вампиры страдают от депрессии? Или во всем виновато отравление серебром?

- Неужели никто не может тебе помочь? То есть помочь вылечиться?

Он сардонически ухмыльнулся.

- Мой создатель, - сказал он.

- Если бы я пил кровь Лорены, я бы уже давно исцелился.

- Что ж, облом.

Я не могла показать ему, как это меня нервировало, но увы. Ведь я убила Лорену. Я встряхнулась. Ее надо было прикончить, все уже прошло и быльем поросло.

- А других вампиров она не создала?

Билл, кажется, выглядел уже не таким апатичным.

- Да, конечно. У нее есть еще один ребенок.

- А это помогло бы? Взять у него кровь?

- Не знаю. Возможно. Но я не стану. Я не могу просить её.

- Ты не знаешь, поможет ли это? Пора вам, вампирам, завести пособие для чайников или типа того.

- Да, - сказал он, как будто такая мысль не приходила ему в голову.

- Пожалуй, нужно.

Я не собиралась спрашивать Билла, почему он так не хочет связаться с тем, кто может ему помочь. Билл был упрямый, настойчивый мужчина, и мне не удалось бы его переубедить, раз уж он все решил. Минуту мы сидели в тишине.

- Ты любишь Эрика? - внезапно спросил Билл. Он внимательно глядел на меня глубокими карими глазами, когда мы только познакомились, эта черта меня очень привлекала. Мои знакомые помешались, что ли, на моих отношениях с шерифом Пятого округа?

- Да, - уверенно ответила я.

- Я люблю его. А он сказал, что он любит тебя?

- Да.

Я смотрела прямо на него.

- Я ночами желаю, чтобы он умер, - сказал Билл.

- Мы были действительно честными сегодня. Много что меняется вокруг.

- По некторым людям я бы тоже скучать не стала, - признала я.

- Такие мысли приходят в голову, когда я вспоминаю дорогих мне людей и скорблю о смерти Клодин, бабушки и Трея.

И это еще не полный список. Так что я думаю, я знаю, что ты чувствуешь. Но я прошу - пожалуйста, не желай плохих вещей Эрику. Я уже стольких потеряла, что не перенесу потерю еще одного дорогого мне человека.

- Кому ты желаешь смерти, Сьюки? - В его глазах сверкнуло любопытсво.

- Я не собираюсь тебе рассказывать.

Я чуть улыбнулась.

- А то ты можешь исполнить мои мечты. Как с дядей Бартлеттом.

Когда я узнала, что Билл убил брата моей бабушки, который приставал ко мне, тогда-то и надо было собирать вещички и бежать. Разве моя жизнь не сложилась бы тогда по-другому? Но уже было поздно.

- Ты изменилась, - сказал он.

- Да уж, конечно. Несколько часов подряд я думала, что умру. Мне было больно, как никогда в жизни. А Нив и Лохлан наслаждались этим. Во мне что-то сломалось. Когда вы с Найлом убили их, я словно получила ответ на самую главную молитву в своей жизни. Я считаюсь христианкой, но зачастую не могу даже осмелиться так себя теперь называть. Во мне осталось столько безумия. Когда я не могу уснуть, то думаю о тех, кто плевать хотел на всю боль и страдания, которые они мне причинили. И думаю, что я бы обрадовалась их смерти.

То, что я смогла рассказать Биллу об этой страшной стороне себя, показывало, как мы близки.

- Я люблю тебя, - сказал он.

- Что бы ты ни делала и ни говорила - мои чувства неизменны. Попроси меня зарыть труп или сделать кого-то трупом, для тебя сделаю без сомнения.

- У нас были плохие моменты, Билл, но ты навсегда будешь в моем сердце.

Меня покробила эта банальность, которая сорвалась с моих губ. Но иногда и клише бывает правдой. В этот раз так и было.

- Вряд ли я достойна такой заботы, - признала я. Ему удалось улыбнуться.

- Достойна ты или нет, а только влюбляешься в человека не за его достоинства. Но я бы поспорил с твоей оценкой себя. Я считаю, ты прекрасная женщина и всегда стараешься вести себя достойно. Никто не может быть беззаботным и веселым, пройдя через то, что вынесла ты. Я поднялась, собираясь идти. Сэм хотел, чтобы я повидала Билла и осознала его положение, и я это сделала. Когда Билл встал, чтобы проводить меня до двери, я заметила, что он потерял былую быстроту движений.

- Ты ведь выживешь, да? - с внезапным испугом спросила я.

- Думаю, да, - сказал он, как будто ему было все равно.

- Но на всякий случай, поцелуй меня.

Я обняла его рукой за шею, той рукой, которая не обгорела, и позволила его губам прижаться к моим. Ощущения от его тела, его запах, - все это наполнило меня воспоминаниями. Кажется, мы довольно долго простояли, прижавшись друг к другу, но вместо возбуждения я чувствовала покой. Странно, как четко я осознавала, что дышу, ровно и медленно, как будто во сне. Когда я отступила, то заметила, что Билл выглядел значительно лучше. Я подняла брови.

- Твоя кровь фейри помогла мне, - сказал он.

- Да я всего на одну восьмую фейри. И крови ты у меня не брал.

- Близость, - коротко ответил он.

- Прикосновение кожи к коже.

Его губы изогнулись в улыбке.

- А если бы занялись любовью, я бы еще поздоровел.

Чушь, подумала я. Не могу не признать, что его невозмутимый голос пробудил на мгновение искру желания во мне.

- Билл, даже не надейся, - сказала я.

- Подумай лучше, как выследить другого ребенка Лорены.

- Да, - сказал он.

- Может быть.

В его темных глазах был странный свет, возможно, побочный эффект отравления или же просто отблеск свечей. Я знала, что он и пытаться не будет связаться с другим отпрыском Лорены. Если мой визит и оживил его, то ненадолго. Я шла через кладбище, немного грустная, но одновременно и довольная, мне льстила сила его любви. Привычным жестом я похлопала по надгробию Билла. И конечно, пока я осторожно шагала по неровной земле кладбища, я думала о Билле. Он был солдатом Конфедерации. Он пережил войну, но стал жертвой вампира, едва возвратился домой к жене и детям, трагический конец тяжелой жизни. Я снова порадовалась тому, что убила Лорену. Вот что мне в себе не нравилось: я не сожалела о том, что убила вампира. Что-то внутри меня настаивало, что они и так уже мертвы, и важна только первая смерть. Когда я убила человека, которого ненавидела, моя реакция была куда сильнее. Затем я подумала, что, может, лучше избежать боли, чем мучиться мыслью, что я не слишком переживаю об убийстве Лорены. Ненавижу рассуждать о морали, она так часто не совпадает с моей инстинктивной реакцией. Итогом этого самокопания было лишь то, что я прикончила Лорену, которая могла излечить Билла. Билла ранили, когда он пришел мне на помощь. Конечно, я была ему обязана. Надо поробовать что-то придумать. К тому времени, как я поняла, что иду одна в темноте и должна бы до смерти бояться ( по мнению Д'Эрига), я уже подошла к своему хорошо освещенному заднему двору. Возможно, тревоги о моем моральном состоянии были хороши тем, что отвлекали от воспоминаниях о физических пытках. Или я повеселела оттого, что я улучшила кому-то настроение, обняла Билла, и ему полегчало. Когда я легла спать в ту ночь, то заснула в любимой позе, не ворочалась и не металась, и даже сны мне не снились, по крайней мере, я ни одного не запомнила. Всю следующую неделю я наслаждалась здоровым сном, в результате я почти что пришла в себя. Постепенно, но ощутимо. Я не придумала, как помочь Биллу, но я купила ему диск (Бетховена) и положила туда, где он сможет найти его, когда вылезет из своего убежища для дневного сна. На днях я послала ему электронную открытку. Пусть знает, что я думала о нем. Каждый раз, когда я видела Эрика, я становилась бодрее. И наконец у меня был оргазм, момент такой взрывной силы, будто я сберегала его на праздник.