Наконец инопланетянин выпустил руку Смагина.

С полминуты он сидел, закрыв глаза, в то время как по перепонке его мезоподы то и дело пробегали светящиеся точки.

Затем глаза «короля» раскрылись, и он важно изрек:

— Интересно… Говорить не сейчас… Потом… сейчас другой.

Скрюченный, узловатый палец пружинно распрямился и указал на Тайну. Честно говоря, я был уверен, что девушка заартачится и ни за какие коврижки не позволит взять у себя кровь — ведь именно эту процедуру «король» и проделал только что с Федором!

Но она смело подошла и протянула руку.

Несколько секунд инопланетянин смотрел на нее. Глаза «короля» при этом то сужались, то расширялись, становясь в итоге почти идеально круглыми. После чего существо медленно, явно копируя движение землянина, покачало головой.

Вот это уже было совсем интересно! Я готов ручаться, что за все время общения с неожиданно ожившим инопланетянином ни один из нас не сделал этого отрицающего движения головой.

«Король» явно сымитировал то, что осталось у него из прошлого опыта общения с людьми. А это стопроцентно работало на версию, что «король» попал на «Казарку» живым и здоровым, и какое-то время активно общался с членами экипажа. Поэтому и запомнил их наиболее характерные жесты, прекрасно понял их смысл и только что воспроизвел один такой жест перед нами.

— Не хочу говорить… пусть уходить, — произнес его переводчик.

Девушка тут же вспыхнула, щеки Тайны залил гневный румянец. Но «король» уже указывал на меня своим чертовым когтем.

— С ним говорить… он лучше.

— Чего это я лучше? Совсем даже невкусный, — проворчал я, обреченно шагая к трехногой и трехрукой образине на заклание.

Признаться, я ожидал, что следующий выбор «короля» падет скорее на Бирмана. И чего ради, спрашивается, мы вообще должны проливать тут свою кровь?! Потакая прихотям мерзкого копченого пришельца?

— Не прихотям… Я объяснить… много позже, — откликнулся переводчик, и я поспешно прикусил язык.

Быстрый укол, легкое жжение и вслед за тем — необычное ощущение, словно с капелькой крови ушла и частичка меня, всей моей сущности. Но она, эта частичка, в то же время продолжала существовать в новых условиях, двигаться и даже передавать мне, своему хозяину, какую-то смутную информацию о себе и ее новой жизни.

В отличие от Тайны, которую «король» почему-то вообще наотрез отказался протестировать, мою «жидкую жизнь» он переваривал гораздо дольше, нежели кровь Федора.

Очередь теперь уж точно была за Бирманом, и мне было с чисто спортивной точки зрения интересно, подчинится ли тот желаниям инопланетянина. Или коса «короля» в этот раз напорется на булыжник трапперской души, которая для нас троих по-прежнему оставалась глухими потемками?

Однако «король» почему-то удовольствовался именно моей кровью, вампир копченый! Едва открыв глаза, он тут же снова ткнул в меня когтистым мизинцем.

Одновременно перепонка его мезоподы озарилась сиянием бесчисленных светящихся клеток. Более всего они походили на пиксели цифрового экрана… Да они и были по сути пикселями! На мезоподе вдруг сложилось изображение какого-то человека!

Это был неизвестный мне мужчина, и, значит, идея о том, что «экран» мезоподы только отражает окружающие предметы, рассыпалась в прах.

— Я знать тебя, — без обиняков заявил «король».

Теперь, когда прибор-переводчик оказался в его руке, цифровой голос уже впрямую ассоциировался с инопланетянином, и с его губами установился синхрон. Зато налицо был полный асинхрон со мной!

— Очень хорошо, — кивнул я. — А вот я тебя как раз не знать! И прежде никогда не видеть, между прочим. Мы с тобой… как сказать… из разных времен.

— Ты не понимать, — трехрукий монстр вновь покачал головой.

Нет, это просто восхитительно!

— Мне найти командор. Командор Панкуратов. Ты знать. Искать-находить. Быстро!

Вот это новость! Положительно, этот фрукт с каждой минутой делает успехи в риторике.

— Никак невозможно, — в свою очередь и я затряс головой, чувствуя как она постепенно наливается свинцовой тяжестью. — Панкратов погиб. Понимаешь? Он не может с тобой говорить. Ни сейчас, ни после.

— Не понимать, — констатировал анализатор. — Объяснять.

— Чего ж тут неясного, — вздохнул я. — Командор Панкратов, выражаясь по-твоему, давно умирать. И мне его уже никогда не видать.

— Умирать?

— Да.

Если быть точным, мы не располагали достоверными данными о судьбе Панкратова. Тело его не нашли среди зимовщиков на Беллоне, не обнаружили его и мы на борту «Казарки». Отчет госкомиссии числил командира «Восхода» пропавшим без вести.

Но что мне оставалось? Я же не мог всё это разъяснить «королю»?!

Металлической голос взял длинную и недоуменную паузу, словно для его хозяина идея о том, что люди смертны, оказалась Большой Новостью на первую полосу. А с капитаном «Восхода» они, кажется, в свое время успели подружиться…

— Хорошо, — ответил «король». — Командор Панкуратов умирать. Я понимать. Но ты ведь жить? — С восхитительной логикой уточнил он. И при этом почти идеально выстроил фразу, шельмец трехрукий!

— А при чем здесь я? Я не командир, не капитан и даже не космонавт. Да и жить спокойно, если подумать, мне осталось всего ничего — пока не вернемся на орбитальную станцию. А это максимум два-три дня. Там нас уже поджидают добры молодцы — лихие осназовцы. А уж тебя там ждут — как соловьи лета!

Я сейчас намеренно не беспокоился насчет чересчур сложной для переводчика образности и всяких там фразеологизмов.

В конце концов, я ведь уже разговаривал исключительно с самим собой. Кажется, это и называется — сетовать на жизнь.

На сей раз пауза оказалась еще длиннее. Но когда я совсем уж было собрался хорошенько проинтервьюировать инопланетянина, благо вопросов у меня к нему накопилось — жизни не хватит, «король» громко и отчетливо произнес:

— Пусть ждать. Я Биль-лёну знать. Больше там — не бывать. Не хотеть. Никогда.

— Ну, это ты, брат, загнул, — нехорошо усмехнулся за моей спиной Бирман. — Полетишь как миленький. А не пожелаешь — возьмут под руки и спровадят туда как почетного инопланетного гостя.

«Король» повернул голову и удостоил траппера холодным, исполненным высокомерия взглядом.

— Ничто и никто не заставить меня… вернуться на Биль-лёну. Я оттуда бежать. Очень давно. Ваши сородичи меня везти. Болеть и умирать. Только я выжить. Теперь Биль-лёна — нет!

— А ты думал, нам туда шибко хочется? — Криво усмехнулся Федор. — Нам о стольком нужно тебя расспросить, так многое узнать. А нам велят отдать тебя. И, вероятнее всего, навсегда.

Инопланетянин выслушал нашего друга с большим интересом.

Потом некоторое время, привычно смежив веки, он размышлял, отчего светящиеся точки на его мезоподе часто мерцали, а порой вспыхивали тревожным красным светом.

А затем он кивнул, правда, очень неуклюже, едва не царапнув меня по лицу своей короной.

Судя по тому, что он явно копировал движения своих покойных товарищей по несчастью, «король» был настроен к нам доброжелательно, порой даже пытаясь и жестикулировать по-земному.

— Отдать меня? Кто так хотеть?

— Ну, — замялся я, подыскивая слова подипломатичней. — Это люди на государственной службе. Они сильнее нас и лучше вооружены. Мы не можем им противостоять в открытую. Потому что они нам не враги, а люди воюют только с врагами.

— Вы не мочь воевать?

Скептический взгляд «короля» вновь обратился почему-то на меня, словно на могущественного демиурга, доселе коварно скрывавшего свою безграничную мощь.

— Они нам не враги, — повторил я, теперь уже с гораздо меньшей уверенностью в сказанном. — Мы не можем воевать со своими соплеменниками.

— Я тоже не мочь воевать с твоими сопле… менниками, — важно сказал инопланетянин. — Я дать слово. Твердое обещание.

А вот это уже новость на первую полосу! И мне интересно в ней всё: почему, зачем, когда и при каких обстоятельствах он принес землянам эту клятву?