— Вот как? — Неспешно выговорил Смагин. — А «король»?

— Всё в той же позе, торчит у стенки как пришпиленный. Что ему сделается, дохляку резиновому, — ответил траппер.

Следует признать, что кожистые покровы «короля», особенно в районе живота и мезоподы, и впрямь походили на резину или искусственный каучук.

— Тогда, полагаю, имеет смысл сходить и глянуть на него, — предложил Федор.

И в ту же секунду у него в планшете тоненько, стеклянно звякнуло. Это Минералов переслал радиограмму с Беллоны.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев дедушка, — пробормотал Федор, ознакомившись с радиограммой.

Это была первая и пока единственная весточка с Большого Снега, как Бирман иногда называл Беллону. И был то запрос на имя Смагина.

Точнее, не запрос, а приказ. Нам угрожали, и притом уже открыто.

— «По возвращении на планету Беллона обязаны незамедлительно явиться…», «в случае обнаружения поименованной гражданки Надежиной А.А. немедленно задержать и…» Да тут сплошные предписания! Хм… Помните, как там у фельдъкурьера? — Задумчиво проговорила Тайна после того, как прочла текст радиограммы. — «Если ищешь след друзей, что шагнули в пламень — всё найдешь среди людей, чьи сердца как камень». А они уже тут как тут. Что ж, видимо пришло время лично познакомиться с людьми, у которых каменные сердца. Положим, о Сазонове я представление имею. А вот кто второй, чья подпись ниже?

— Курамшин Эф Эн, замначальника планетарной комендатуры ГАБ Беллоны, — пояснил Федор. — Я видел его как-то на дне рождения у общих знакомых. Меня представила хозяйка, и этот Курамшин тут же, без обиняков, сказал мне, что правомерность деятельности моей фирмы вызывает у него ряд вопросов. Я ответил: интересует — спрашивайте. Но он весь дальнейший разговор свел в шутку, сказав, что его интерес пока чисто спортивный.

— А при чем здесь Сазонов, почему он подписывает такие радиограммы? — Осведомился я. — Это ж чистая судебная повестка, разве что слегка завуалированная. Помню, мне однажды тоже похожую присылали, в «Русский аргумент». «Господин такой-то, вызываетесь на судебное заседание в качестве обвиняемого». И подпись: прокуратура, советник юстиции какого-то там разряда. Я еще подумал тогда: «Ну и советник! Разряд есть, а про то, что в суде сначала бывают только истец и ответчик — это он, видимо, в университете не проходил». Шеф тогда созвонился с этим прокурором и пригрозил, что опубликует повестку в новостной ленте с соответствующим комментарием. В итоге всё замяли, но неприятный осадок, сами понимаете, остался.

— Очевидно, ведомство твоего знакомца Сазонова возбудило иск в отношении Тайны за осквернение памятников и мемориалов, — ответил Федор. — А Курамшин — почему-то исполнитель и одновременно лицо заинтересованное. Судя по тому, что он точно знает, на какой орбите мы сейчас находимся.

— Почему «почему-то»? — Не сумел скрыть раздражения я. — Да наверняка этот Курамшин и изъял дело Тайны из милицейских анналов! Нужную формулировку придумать дело плёвое. Нацепил гриф «секретно» — и птичка твоя. Так что теперь Тайниными художествами, всей этой ее наскальной живописью, будет заниматься госбезопасность. Как видите, уже занимается. А Николая, небось, уже арестовали.

— Не может этого быть, — прошептала Тайна, едва не глотая слезы. — Николай ни в чем не виноват и за меня не ответчик!

— Ну-ну, — скептически сказал я. — У этих организаций методика как у рыболовного сейнера: сначала всех неводом выгрести, а уж потом, на плавучей базе, сортировать на крупную рыбу и на мелочь пузатую. И ни одна рыбка не пропадет! В случае чего — на консервы. Это я своими глазами видел, в свое время у рыбарей практику проходил.

— В принципе согласен, — сказал Федор. — Поэтому мне, честно говоря, не слишком-то охота встречаться с товарищем Курамшиным.

— А я в свою очередь не слишком-то уверен, что мне удастся убедить товарища Сазонова. Хоть в чем-нибудь, — твердо сказал я.

— Слушайте, а давайте угоним «Сом»? — С надеждой спросила Тайна, совсем забыв, что поодаль стоит Бирман. — Мне совсем не хочется отдавать «Казарку» этим… Чьи сердца как камень.

— Поздно, сударыня, — без тени иронии ответил Бирман. — Извините, господа искатели, что вмешиваюсь, но на мой счет тоже предписание имеется. Почти одновременно с вашим пришло. Фамилии там, правда, другие в подписях, но ведомство одно. А ему перечить даже из уважения к таким замечательным клиентам как вы — себе дороже, сами понимаете.

— Ну, уж коли вы в курсе наших дел, может, поделитесь заодно и своими новостями? — Предложил Федор.

— Охотно, тем более что новостей мало, и секрета из них при всем желании не смастерить, — пожал плечами траппер. — В самом ближайшем времени мне следует привести «Сом» к «Дромадеру». После чего ожидать прибытия специального ревизора, который произведет осмотр всех отсеков станции. По результатам осмотра он примет решение о целесообразности отправки станции в окрестности нашей крепости, принадлежащей ВКС, и последующей ее стыковки с крепостью. От себя к этому добавлю лишь немногое.

Бирман сделал паузу.

— Полагаю, прибытие ревизора на «Дромадер» — вопрос одного-двух дней, поскольку эта фирма никогда не теряет времени по пустякам. Разумеется, утаить от него ваши… эээ… находки я не смогу. Да и не вижу для себя в том резона, честно говоря.

— Спасибо за честность. Дальше, — сердито перебила его Тайна.

— Дальше — чистой воды предположения, — ответил Бирман. — Думаю, ревизор прекрасно знает, что ему следует здесь искать. И кого — тоже.

Они обменялись с девушкой холодными, вежливыми взглядами.

— По этой причине с ним будет группа… эээ… сопровождения. Специалисты, — слегка понизил голос Бирман. — И никаких иллюзий я бы на вашем месте не питал. Потому что группа сопровождения ревизоров такого рода, как правило, состоит из бойцов осназа ГАБ.

— За информацию огромное спасибо, — кивнул Федор. — Вы совершенно не обязаны были нас в нее посвящать. А сейчас, если вы не против, мы бы хотели остаться втроем. Необходимо кое о чем посоветоваться.

Он нарочито медленно отстегнул от воротника микрофон внутренней связи, выключил его и убрал в карман.

— Разумеется, — кивнул траппер, не двигаясь, однако, с места. Как там в «Гамлете»: он ждет вопроса?

— Вы хотели что-то еще сказать? — Холодно произнес наш капитан-предприниматель.

— Напомнить, — в тон ему сухо ответил Бирман. И указал оттопыренным большим пальцем за свое плечо. — Ваш инопланетянин. Пластик на полу. Непорядок.

— Очень хорошо! Очень! — Как всегда в самый неподходящий момент взорвалась Тайна. — Видимо, для того, чтобы уединиться и спокойно поговорить, нам всем троим придется запереться на «Казарке»!.. Пойдем, ребята, не будем мешать тут некоторым. Заодно и с «королем» попрощаемся — чует мое сердце, недолго нам еще осталось его лицезреть.

— Верное решение, — кивнул Бирман. — Но, к сожалению, оставить вас одних на ракетоплане не имею права. По условиям нашего договора я несу ответственность за вас на территории станции, а за ее пределами — читай, в открытом космосе или на борту иных летательных аппаратов, принадлежащих нашей компании или мне лично — ответственность в квадрате. Мне придется вас сопроводить и на ракетоплан. А потом уединяйтесь где и сколько пожелаете — «Сом» в вашем полном распоряжении. В пределах обитаемых отсеков, разумеется.

Чтобы хоть как-то остудить изрядно накалившуюся обстановку, мы втроем и впрямь решили отправиться на «Казарку».

Надобность в боте уже отпала, химия и фон на ракетоплане оставались в норме, и мы не надели даже скафандров, разве что прихватили на всякий случай дыхательные маски да перчатки.

Бирман, верный своему слову и букве договора, следовал за нами на почтительном отдалении.

Ко мне же отчего-то привязалась как назойливая муха совершенно сторонняя, не имеющая к теперешней ситуации отношения мысль. Она не давала мне покоя и оттого на душе тяжелым грозовым облаком зарождалась смутная тревога.