«Pastor aeternus» состоит из четырех глав. 1-я глава о первенстве апостола Святого Петра, 2-я глава — о преемственности этого первенства римскими папами, 3-я глава — об объеме и понимании примата римского папы, 4-я глава — о непогрешимости пастырской власти папы. Конституция в противоположность галликанизму и фебронианству провозгласила высшую юрисдикцию папы над вселенской церковью, непогрешимость его мнения во всех областях веры и нравственности, учения церкви и управления ею. Соответствующая часть конституции звучала так:
«Кто говорит, что римскому папе принадлежит лишь первенство надзора и функции ведомства, а не полная и высочайшая юрисдикция над всей церковью, и не только в делах веры и нравственности, но и во всех вопросах дисциплины и правления, где угодно на земле;
или сказал бы, что он обладает лишь значительной частью этой власти, но не всей полнотой высшей власти;
или сказал бы, что власть для него не имеет характера правового действия, не является непосредственной и не распространяется на каждого верующего и на христианскую общность, на каждого священника, будь он хоть какого угодно звания:
да будет тот отлучен от Церкви!»
Догмат о непогрешимости папы, часто неправильно истолковываемый, выглядит дословно так:
«Поскольку все мы желаем твердо придерживаться непрерывно наследуемых и идущих от начала христианской веры традиций, то с одобрения священного собора во славу Бога и нашего Спасителя, для возвышения католической веры и во благо всех христианских народов возвещаем в качестве объявленного нам Богом догмата:
если римский папа делает заявление, исходя из своего наивысшего пастырского предназначения, то в практическом осуществлении этого своего предназначения, будучи верховным пастырем и учителем всех христиан, в силу своей наивысшей апостольской верховной власти он принимает решения, касающиеся веры и вопросов морали, обязательные для всей Церкви и согласно данной ему и обновленному в нем правомочию апостола Святого Петра, он обладает той непогрешимостью, которую божественный Спасительпожелал даровать в вопросах веры и мораливысшему институту Церкви» (выделено мной. — Е. Г.).
В результате догматизации папской непогрешимости централизация церковного правления, непримиримость римско-католической идеи достигла своей вершины. Пий IX в большой речи воздал должное значению этого догмата, подчеркнув, что благодаря ему католическая догматика и структура церкви стали простыми, окончательными и обозримыми.
Папам последней трети XIX и XX века таким путем действительно удалось сохранить единство церкви, сосредоточить ее духовные и нравственные силы, благодаря чему папство вновь превратилось в великую духовную державу. В результате воздействия догматизации непогрешимости на внутреннюю жизнь церкви положение епископов и их отношение к папе подверглось преобразованиям под знаком папского абсолютизма. Они окончательно потеряли свою самостоятельность и стали как бы служащими папы. Победа централизма была полной. Решения, исходящие из Рима, еще и до 1870 года принимались, как правило, без возражений, а после 1870 года папский централизм распространился и на область теологии; новые теологические направления не могли существовать без утверждения Рима. Если прежде неосуждение каких-либо теологических концепций автоматически означало признание, то теперь лишь выраженное признание обеспечивало их существование. Тем самым духовная направляющая роль курии возросла в огромных размерах: принцип «Roma locuta, causa finita» («Рим высказался, дело решено») осуществлялся полностью. (В переносном смысле он означал: высшая инстанция заявила о своей позиции, дальнейшей дискуссии нет места.)
Централизация папской власти, начавшаяся с Тридента, временно завершилась. Начиная с Ватиканского собора, папская власть в результате централизации и подчинения всех духовных и нравственных сил церкви укрепилась. Освободившиеся от государственно-административных и политических задач епископы стали независимыми от государства. Пий IX окончательно подключил к сфере интересов папства ставшее, по существу, безразличным для государства высшее духовенство. Он подчинил его папству и с успехом разгромил национальные иерархии, организованные как независимые от Рима единицы. Это стало возможным благодаря тому, что догмат о папской непогрешимости в значительной степени расширил и дисциплинарную юрисдикцию папы, да и сам папа освободился от бремени светской власти.
Объявление догмата о папской непогрешимости было вызовом разуму, науке и современному буржуазному обществу. Не случайно некоторые страны расценили его как прямо враждебный государству: ведь, таким образом, папа — в вопросах веры и нравственности — возвысился над миром, желая в духовном отношении подчинить себе государство. Австрия, Пруссия, Швейцария не согласились с соборной конституцией. А правительство Австро-Венгрии дезавуировало конкордат 1855 года. Однако Рим знал, как сломить сопротивление епископов: выступавших против догмата по одному уламывали с помощью обещаний и угроз. Непримиримая немецкая оппозиция во главе с Дёллингером создала Старокатолическую церковь [51], но она даже в Германии не смогла оказать существенного влияния.
На догмат о папской непогрешимости буржуазный мир ответил полной ликвидацией светской власти папства. На следующий день после голосования «Pastor aeternus», 19 июля 1870 года, вспыхнула франко-прусская война, которая окончилась не только падением Наполеона III, обеспечивавшего светскую власть папы, но и созданием единой Германии; в то же время эти события сопровождались возникновением Парижской коммуны, первого государства рабочих. В результате разгрома под Седаном французы были вынуждены уйти из Рима. Виктор Эммануил II вновь призвал папу добровольно отказаться от светской власти на условиях предоставления достойной компенсации и гарантий. Однако Пий IX решился на мученичество, заявив, что он подчинится лишь силе. Папское войско, насчитывавшее около 16 000 солдат, оказало лишь символическое сопротивление. 20 сентября 1870 года итальянские королевские войска вошли в Рим и заняли также оставшуюся часть Папского государства. Народное голосование, состоявшееся в начале октября, подавляющим большинством высказалось за присоединение Рима к единой Италии. 20 октября папа отложил собор на неопределенное время, уединился в Ватикане и объявил себя узником. В своей энциклике от 1 ноября 1870 года он отлучил от церкви «похитителей Рима».
Несмотря на враждебное поведение папы, итальянский парламент 13 мая 1871 года принял так называемый гарантийный закон, который объявил о лишении папы светской власти. Закон признал, что главой вселенской церкви является папа, закон гарантировал неприкосновенность его личности и обеспечивал его полный суверенитет как главы церкви. Папа свободно и без ограничений мог устанавливать дипломатические отношения с отдельными государствами, свободно вступать в контакт с епископами вселенской церкви. За ним обеспечивалось право назначать итальянских епископов, причем от епископов не требовалось присягать государству на верность. В качестве резиденции папы и курии были отведены папские дворцы — Ватикан, Латеран, а также замок Гандольфо. В качестве компенсации на содержание курии Пию IX было предложено 3 225 000 лир в год; эта сумма соответствовала расходам курии на персонал.
Однако папа в своей энциклике от 15 мая 1871 года «Ubi nos» отверг гарантийный закон и не признал Итальянское государство. Он не принял также материальное возмещение, ибо тем самым он де-факто все же узаконил бы новое положение. Папа вновь объявил себя узником Ватикана. Своим примером он хотел побудить и итальянских католиков обособиться от единого итальянского национального государства. Последствием «Non expedit!» стало то, что внутри молодого Итальянского государства произошел раскол — ведь подавляющее большинство граждан Италии составляли верующие католики. Все это, однако, не могло воспрепятствовать тому, что 2 июня 1871 года король переехал в Рим и своей резиденцией сделал бывший папский дворец Квиринал. Этим актом также подтверждалось, что вместо папы символом итальянского единства является итальянский король.
