Линда решительно набрала номер.

– Алло, – ответил хрипловатый мужской голос.

– Генри?

– Да. Это ты, Линда?

– Да.

До нее донеслось полусонное бормотание женщины, видимо спрашивающей, что случилось, и успокаивающие слова Генри о том, что все в порядке и она может спать дальше. Линда никогда раньше не слышала, чтобы Генри говорил с кем-либо таким теплым, ласковым тоном.

Генри был хорошим товарищем и при большом желании мог бы быть обаятельным мужчиной, но обычно он не заботился о том, чтобы привлечь внимание женщин. И когда это он успел так сблизиться с Ритой?

– Как я понял, ты звонишь среди ночи не для того, чтобы просто поболтать, – откашлявшись, сказал Генри. – А как ты узнала, что я здесь?

– Случайно.

– Черт, неужели меня так легко вычислить, – пробормотал он.

– Я же сказала, что это случайность. Мне нужно кое-что выяснить. У Риты. Насчет той ночи. – Она посмотрела на стоящего рядом Тони. – Спроси ее, пожалуйста, не было ли в лаборатории следов транквилизатора под названием трифенилпервитин?

– С запахом миндаля, – подсказал Тони. – Он пахнет как горький миндаль.

Линда передала его слова.

– А в чем дело? – спросил Генри.

– Ты не веришь, что мне просто интересно?

– Нет.

– И все же спроси у Риты.

Он спросил, потом снова заговорил в трубку:

– Она ничего такого не помнит. Но она попала на место только на следующий день, больше чем через сутки после всего случившегося. Первым в лабораторию приехал сам Шелтон. Он сам проводил расследование на месте. А почему ты спрашиваешь? Что случилось?

Интересно, с какой стати Шелтон, человек, который почти всю жизнь провел за письменным столом, вдруг сам поехал на место происшествия? Он ни разу не делал этого, с тех пор как стал начальником отдела, да и раньше занимался главным образом канцелярской работой. Конечно, гибель агента – это чрезвычайное явление, к тому же все произошло не так далеко от штаб-квартиры. Возможно, он был в офисе, когда поступил сигнал, и решил заняться всем сам.

– Алло, Линда? Ты меня слышишь?

– Я пока не могу тебе ничего сказать, Генри.

– Где ты находишься?

– Тоже не могу сказать.

– Мне все это сильно не нравится. Нам надо поговорить. Тут кое-что случилось, о чем тебе следует знать.

– Вот как? Послушай, я не могу здесь больше оставаться. Я и так задержалась. Меня преследуют, и я не знаю кто. Я позвоню тебе позже. В час дня, – пообещала она. – Помнишь то место, где мы встречались с человеком, помогавшим нам в чикагском деле? Я позвоню туда.

– Да. Я буду там. Береги себя.

– Ты тоже. – Она повесила трубку и повернулась к Тони. – Едем.

Они сели на мотоцикл. Ночь была непроглядно темной и довольно холодной, поскольку весь вчерашний день они ехали на север. И снова они мчались вдвоем в неизвестность, и опять Линда обнимала Тони, крепко прижавшись к его спине. Желание и ненависть снова сплелись в клубок. Клубок, который ей еще предстояло распутать.

Весь остаток ночи они мчались вперед по пустынному шоссе, направляясь на север, вдоль маячившей слева горной гряды. Было холодно. Вскоре после рассвета они позавтракали в маленьком кафе у дороги. Горячий кофе придал бодрости, но лишь на несколько минут. Вчерашняя усталость и бессонная ночь брали свое.

– Давай остановимся здесь в мотеле, – предложила Линда. – Иначе я упаду с мотоцикла.

Всю дорогу она дремала у него за спиной. Это было так хорошо и уютно – прижиматься к теплой мужской спине, так просто и естественно, но Линда и в самом деле боялась заснуть по-настоящему.

Они сняли номер на первом этаже, и Тони закатил мотоцикл прямо в комнату, подальше от посторонних глаз. Первым делом Линда приняла душ, главным образом чтобы согреться, а потом забралась под одеяло на одной из кроватей, надеясь сразу заснуть. Но сон не приходил. Она лежала, прислушиваясь к шуму воды в ванной и редким звукам проезжающих по шоссе машин.

Когда Тони вышел из ванной, она все еще не спала. Он проверил, закрыта ли дверь, бросил взгляд на пистолет, который Линда оставила на тумбочке между двумя кроватями, и подошел к окну.

– Что там? – спросила она.

– Ничего.

– Мы сделали все, что могли, – устало сказала Линда. – Теперь надо выспаться. Днем я позвоню Генри. Он придет в условленное место, и мы сможем поговорить, не опасаясь, что разговор прослушивается. Он сказал, что у него есть важная информация. Потом решим, что делать дальше.

Тони молча кивнул. Вид у него был озабоченный и хмурый. Линда заметила, что он молчит гораздо больше обычного, не пытается поддразнивать ее или флиртовать с ней.

Все выглядело так, как будто они заключили негласное перемирие. В этом путешествии за правдой они оба одновременно решили соблюдать не названные, но вполне понятные правила. Ни нацеленных друг на друга пистолетов, ни отравленных напитков, ни химических атак в ванной больше не предполагалось. Линда не боялась, что Тони исчезнет, как только она повернется к нему спиной, а он, по-видимому, верил в то, что она не станет арестовывать его, по крайней мере сейчас. Сначала она должна выяснить, правда ли то, что он рассказал ей. Но сейчас Линда не хотела думать об этом. Она хотела побыстрее погрузиться в сон и хотя бы на время забыть обо всем.

Тони отошел от окна и остановился у ее кровати. Засунув руки в карманы джинсов и покачиваясь взад-вперед на каблуках, он с минуту пристально смотрел на нее. Потом заговорил:

– Может, ты расскажешь мне о той ночи? Когда тебя ранили?

Линда перевернулась на спину и откинула ладонями пряди волос с лица.

– Тони, я очень устала. Мне нужно заснуть. Я не могу сейчас рассказывать об этом. Даже если есть какие-то несовпадающие детали, сейчас я о них просто не вспомню.

Он остался стоять на месте, по-прежнему не сводя с нее глаз.

– Я не прошу тебя вдаваться в детали и находить несовпадения. Я хочу знать, что случилось с тобой. Ведь это мучает тебя, Линда. Преследует по ночам, во сне. Прошло три с половиной месяца, а тебе до сих пор снятся кошмары. Это ужасно, Линда.

– Со мной все в порядке, – пробормотала она, прекрасно понимая, как неубедительна ее ложь.

– Твой друг, Генри… Насколько серьезна его травма? Есть надежда, что он сможет ходить?

– Я не знаю. Он очень скрытный, а сама я не спрашивала. Но его карьера как агента закончена, и я не представляю, как он переживет это. Я рада, что он остался жив, но он был предан профессии еще больше, чем я, и думаю, что потерять эту работу для него трагедия…

– Когда ты позвонила ему вчера, он был с другой женщиной?

Линда кивнула.

– И ты спокойно к этому относишься?

– У нас с ним не было отношений такого рода.

– Но это не значит, что ты никогда не хотела таких отношений с ним, правда?

Линда вздохнула, удивляясь, почему они разговаривают на эту тему, почему ему не все равно. Впрочем, здесь нечего скрывать.

– Некоторое время я действительно думала, что между мной и Генри возможны более близкие отношения. Мы с ним во многом похожи. Может быть, слишком похожи. Но дальше дружбы дело не пошло. Я доверяю ему. Я восхищаюсь им. Я считаю его отличным парнем. Но это все.

– Понятно.

– Давай спать, Тони. Нам надо хоть немного выспаться. Неизвестно, что будет дальше.

– Ты настолько доверяешь мне? Ты уверена, что я буду здесь, когда ты проснешься?

– Я слишком устала, – сказала Линда, но тут же поняла, что такого примитивного объяснения недостаточно. Отношения между ними изменились. – Мы должны вместе разобраться в этом деле, правда? Ты и я. Мы должны добраться до конца. Неважно до какого.

– Ты это серьезно?

– Я хочу узнать правду, Тони. – Она вздохнула, вспомнив о Томе, о Генри и о том, как вся ее жизнь пошла вкривь и вкось из-за одной ужасной ночи. – Я не просто хочу этого. Я вынуждена, я обязана это сделать.

– Я тоже, – сказал он. – Что они сделают с тобой за то, что ты не арестовала меня вчера?