– Это не так уж плохо, – сказал Тони.

Черт, она опять задумалась и отвлеклась от действительности.

– Что?

– Консервы. У тебя такой разочарованный вид. Но когда попробуешь, то сама поймешь, что завтрак, обед и ужин из консервов – это вполне съедобно. И даже вкусно.

– Да нет, я задумалась совсем о другом. Вообще-то, я настолько голодна, что готова съесть все, что угодно.

– Открой вон тот шкафчик и возьми себе что-нибудь попить. – Тони кивнул направо. – И мне тоже.

В шкафчике обнаружилось несколько бутылок сока и минеральной воды, а также баночки с газировкой и пивом.

– Ты пьешь теплое пиво? – с невольным отвращением спросила Линда.

Тони достал из левого шкафчика две эмалированные миски и начал накладывать в них рагу из фасоли с тушенкой.

– Приходится, – пожав плечами, ответил он. – У меня не каждый день возникает желание съездить за пивом в ближайший бар.

Теплый сок все же лучше, чем теплое пиво, решила Линда. Пожалуй, к фасоли подойдет томатный. Она взяла две бутылки с соком и присела на табуретку у небольшого стола. Тони поставил перед ней миску с едой и тоже сел.

– Кстати, а что ты там делала, Линда? – спросил он.

– Где? – Она постаралась изобразить непонимание.

– В баре.

– Я пить хотела, вот и зашла, – сказала она.

– Ну-ну. В таком наряде. Одна, в провинциальном баре на Диком Западе. Ты должна была понимать, что напрашиваешься на неприятности.

Линда решила, что лучшим методом защиты будет нападение.

– Так, значит, если женщина одета как-то не так, она уже не имеет право зайти в бар и выпить воды? Хочешь сказать, что я сама виновата в случившемся?

– Я этого не сказал.

Линда вспомнила тот страх, который охватил ее, когда она внезапно оказалась на полу у стойки бара и увидела возвышавшуюся над ней огромную фигуру пьяного ковбоя, размахивавшего разбитой бутылкой из-под виски. В тот момент ситуация вышла у нее из-под контроля.

Она неожиданно разозлилась. И в соответствии с тем, чему ее учили, решила использовать эту злость в своих целях. Это был хорошо отработанный навык.

– Знаешь, когда в последний раз я слышала эти слова насчет того, что я сама виновата в случившемся? – Ее голос задрожал. – Когда я получила те синяки, которые ты вчера увидел на мне.

– Линда…

– Только не смей говорить, что я получила по заслугам.

Она ожидала услышать в ответ слова извинений, сожалений, сочувствия. Может быть, даже новую попытку обнять ее. Но Тони вместо этого скрестил руки на груди и уставился на нее пристальным взглядом. Линду на мгновение охватила паника. Она знала, что он умен, но все же он мужчина и вчера явно наслаждался своей ролью ее невольного защитника и утешителя. Что-то здесь не так. Сейчас он смотрит на нее как-то иначе.

Не заставляй меня думать, что тебе не все равно, Тони, не надо! – молча взмолилась она.

– Я вовсе не говорил, что ты получила по заслугам, – сдержанно сказал он. – Ты не сделала ничего такого, что могло бы оправдать поведение этих людей в баре. Они полностью виноваты в том, что применили насилие. Но всего этого ты могла бы с легкостью избежать. Совсем ни к чему ставить себя в такое опасное положение. Именно это я имел в виду, когда сказал, что ты напрашивалась на неприятности. Тебе что, наплевать на твою безопасность? В баре могло случиться что угодно. И ты должна была это предвидеть, когда входила туда. Поэтому я не могу понять, зачем ты это сделала. Почему ты не приняла мер предосторожности?

Разумеется, она сделала это намеренно – вошла в бар в таком вызывающем наряде. Она знала, что Тони там.

– И еще один непонятный для меня момент, – продолжил Тони. – Если ты хотела сбежать от того парня, зачем ты оделась так ярко? Любой мужчина запомнил бы тебя. Тебя и твою машину. Зачем привлекать к себе столько внимания, если хочешь исчезнуть?

– Я специально хотела привлечь к себе внимание, – с вызовом сказала она.

Нельзя допустить, чтобы Тони заметил ее беспокойство. Такая ошибка простительна новичку, но она не новичок, она опытный агент.

– Вот как?

– Я не в первый раз пытаюсь убежать от него, Тони. И я уже кое-что усвоила. У него много денег, и он будет разыскивать меня везде. Я знала, что он пошлет своих людей в аэропорт, поэтому даже не стала пробовать этот путь. Я решила навести его на ложный след. Поэтому я взяла его новый красный «шевроле» с открытым верхом и оделась так, чтобы любой меня запомнил. По дороге я специально останавливалась три раза, чтобы меня увидели. А потом я хотела бросить машину, изменить свою внешность – одежду, цвет волос – и тихонько уехать совсем в другом направлении.

Линда протараторила все это, не глядя на Тони. Она не стала скрывать свое волнение, ибо решила, что девушка, роль которой она играет, наверняка разволновалась бы в подобной ситуации. Линда надеялась, что ее игра достаточно убедительна, чтобы Тони поверил в эту ложь. Но когда она подняла глаза, чтобы оценить его реакцию, то увидела на его лице сомнение.

– Ты мне не веришь? – воскликнула она со всем негодованием, на какое была способна.

– Я этого не сказал.

– Это и так видно, – сердито выпалила она.

Линда злилась на себя за то, что не смогла сыграть роль достаточно убедительно, и на него за то, что он не поверил. Но к этой злости неожиданно стали примешиваться угрызения совести. Это уже ни на что не похоже. Линда обманывала людей постоянно. Это является частью ее профессии. Она настолько привыкла к этому, что в последнее время начала сомневаться, а способна ли она на искренние, невыдуманные чувства. Она просто впитывала как губка разные выражения лица, эмоции, жесты, чтобы потом в нужный момент продемонстрировать их. И все шло нормально, до тех пор пока она не получила это свое последнее задание. Пока не появился Тони и не спутал ей все карты.

Страх, угрызения совести и неуверенность в себе – это первые настоящие эмоции, которые она испытала впервые за много лет. Эти эмоции испугали ее. Они заставили ее задуматься о том, что останется в ее жизни, если она не сможет выполнять свою работу. Ничего, вдруг поняла она. Ничего не останется.

Тони прав. Если она не попытается что-то изменить в своей жизни, рано или поздно останется одна. Может быть, для нее уже поздно что-то менять.

– Прости, – сказала она, понимая, что дальнейшее нападение бессмысленно. – Я не привыкла доверять людям.

Тони протянул через стол руку и сжал ее пальцы.

– Почему?

– Это не так легко – сблизиться с кем-то. Когда-то я хотела этого. Я хотела этого больше всего на свете, но…

Это были тяжелые воспоминания. Столько раз она была разочарована, главным образом своим отцом. Она выросла молчаливой спутницей его одиночества. Он всегда был один и ни от кого не зависел. Он был сильным и храбрым, холодным и строгим, и для Линды было естественно пытаться подражать ему. Вернее, ей казалось, что это естественно, потому что она не видела перед собой других примеров.

Когда она обнаружила, что есть люди, которые ведут себя иначе, это удивило ее. И до сих пор продолжает удивлять. Она просто не в состоянии понять, как другие могут открыто обсуждать свои проблемы, плакать, кричать, радоваться, любить. Не понимает, как можно с нетерпением ожидать встречи с друзьями или родственниками. Это так не похоже на ее отношения с отцом. После того как Линда окончила школу, они виделись лишь изредка – тогда, когда это предусматривали традиции или необходимость.

– Понимаешь, малыш, – нарушил молчание Тони, – иногда надо идти на риск. Надо делать шаг навстречу людям. Жизнь не стоит на месте. Время не ждет. И те люди, с которыми ты хочешь дружить, которых ты хочешь любить, могут исчезнуть из твоей жизни раньше, чем ты примешь правильное решение. Я знаю об этом на собственном опыте.

– Ты говоришь о своей матери?

– Нет. Я был слишком мал, когда она умерла, и от меня тогда ничего не зависело. – Он криво улыбнулся. – Нет, я говорю о сестре. О своей старшей сестре. Случилось так, что мы не общались с ней несколько лет. Я был безумно обижен на нее, я думал… Впрочем, неважно, что я думал, – все это не соответствовало действительности. Но я был слишком упрям, чтобы просто спросить и все выяснить. Это вышло ужасно глупо. Я мог потерять ее навсегда.