Иначе говоря, помимо селекции может существовать другая форма созидания. Я, конечно, не знаю наверняка, но мне кажется, бесполезно настаивать на том, что того, что мы уже понимаем, должно быть достаточно для объяснения того, что мы пока не понимаем.

Что меня поразило, так это отсутствие интеллектуальной скромности в сообществе информатики. Мы рады воплотить в своих разработках простые и к тому же не вполне ясные гипотезы относительно самых трудных и глубоких вопросов, стоящих перед наукой, как будто мы уже обладаем точными ответами.

Если в конечном счете окажется, что в разуме отдельного человека есть нечто, отличное от того, что может быть достигнуто ноосферой, этот «особый элемент» потенциально будет способен обладать самыми разными свойствами. Возможно, прежде чем мы в достаточной степени оценим собственный мозг, нам придется ждать научных результатов, которые появятся через пятьдесят, пятьсот или пять тысяч лет.

Или окажется, что различие всегда будет основано на принципах, которыми мы не умеем манипулировать. Это может быть связано с типами коммуникаций, уникальных для физического мозга, основанных, вероятно, на таких формах причинно-следственных связей, которые зависят от заметных и невоспроизводимых физических условий. Или это будет связано с программным обеспечением, которое может быть создано только в ходе длительной эволюции и которое нельзя будет реконструировать или испортить ни одним доступным способом. Или это окажется пугающим некоторых шансом дуализма, реальностью сознания независимо от механизма.

Суть в том, что мы не знаем. Я люблю поговорить о том, как работает мозг. Позже я поделюсь мыслями по поводу того, как использовать вычислительные метафоры, чтобы хоть чуть-чуть представить, как может происходить процесс осмысления. Но я бы не хотел, чтобы кто-то пользовался моими спекуляциями как основой для разработки инструмента, предназначенного для реальных людей. Авиационный инженер никогда не посадит пассажиров в самолет, построенный на непроверенной, спекулятивной теории, но ученые от информатики совершают подобные преступления постоянно.

Основная проблема такова: технологи слишком остро реагируют на религиозных экстремистов. Если ученый-кибернетик говорит, что мы не понимаем, как работает мозг, дает ли это право идеологу заявлять, что мы тем самым поддерживаем какую-то религию? Вот реальная опасность, но слишком громкие заявления технологов — еще большая опасность, ведь мы запутываем сами себя.

С точки зрения разработчика, разница между сайтом социальной сети и сайтами, какими они были до появления соцсетей, совсем невелика. Вы всегда можете создать на своем сайте список ссылок на странички своих друзей, и у вас всегда есть возможность послать электронную почту своему кругу друзей, написав то, что вам кажется нужным. Все, что предлагают социальные сервисы, — побуждение пользоваться Сетью определенным способом, в соответствии с определенной философией.

Если бы кто-то захотел переосмыслить приложения социальных сетей, было бы достаточно просто занять отстраненную позицию и описать, что происходит между людьми. Людям вполне можно оставить право сообщать все, что они хотят сказать о своих отношениях, так, как они считают нужным.

Если кто-то, описывая себя, хочет использовать слова вроде «не женат / не замужем» или «ищу», никто не собирается этому мешать. Поисковые машины без труда найдут примеры этих слов. Нет никакой необходимости в навязанной официальной категории.

Если вы читаете что-то, написанное кем-то, кто использовал выражение «не замужем / не женат» в предложении собственного сочинения, вы неизбежно почувствуете первый намек на неуловимый опыт автора, нечто, чего нельзя получить из базы данных с множественным выбором. Да, для этого всем придется чуть больше постараться, но преимущества полуавтоматического описания самого себя иллюзорны. Если вы начинаете с того, что подделываете себя, рано или поздно вам придется потратить вдвое больше усилий, чтобы развеять иллюзии, если у вас вообще что-то получится.

Это пример простого способа, которым могли бы воспользоваться разработчики, чтобы казаться скромнее в своих заявлениях о понимании ими природы человека. Просвещенные разработчики оставляют возможность существования либо метафизической особости человека, либо потенциала непредвиденного процесса творчества. Такие черты не объясняются идеями вроде эволюции, которую, как мы думаем, уже можно воспроизводить в программных системах. Такого рода скромность является отличительным признаком людей, ставящих во главу угла человека.

Но не обойдется и без издержек. Принятие метафизически скромного подхода усложнило бы использование баз данных для мгновенного выбора людей, которые, скажем, эмо, одиноки и богаты. Но я не считаю это такой уж большой потерей. Поток вводящей в заблуждение информации не является ценностью.

Все зависит от того, как вы определяете себя. Человек, получающий поток отчетов о романтическом статусе группы своих друзей, должен научиться думать в терминах этого потока, если считает, что это вообще стоит читать. То есть вот вам еще один пример того, как люди способны умалять самих себя, чтобы компьютер казался точнее. Обвиняю ли я все те сотни миллионов пользователей социальных сетей в умалении самих себя с тем, чтобы успешно пользоваться сервисами? Да, именно так.

Я знаю немало людей, в основном молодых, которые гордо заявляют, что у них тысячи друзей на Facebook. Очевидно, это заявление может быть истинно только в том случае, если умалено само понятие дружбы. Настоящая дружба должна давать каждому почувствовать неожиданные странности другого. Каждый знакомый — чужак, кладезь неизученных различий в жизненном опыте, который нельзя представить или получить каким-либо способом, кроме реального общения. Идея дружбы в отфильтрованном по базам данных мире социальных сетей, очевидно, гораздо уже.

Важно также отметить схожесть между господами и слугами вычислительного облака. Управляющий хедж-фондом может делать деньги, используя вычислительную мощность облака и рассчитывая фантастические финансовые схемы, которые ставят на производные финансовые инструменты таким образом, чтобы из ниоткуда произвести фиктивные виртуальные залоги для сумасшедших рисков. Это скрытая форма подделки и в точности тот же маневр, который совершает пытающийся обосноваться в социуме подросток для сбора фантастического количества «друзей» на сервисах вроде Facebook.

Но давайте предположим, будто вы не согласны с тем, что понятие дружбы умаляется, зато уверены, что можете четко различать два значения этого слова — старое и новое. Даже тогда придется помнить, что пользователь соцсетей не является их участником.

Настоящий клиент — это рекламодатель будущего, но такое создание еще не появилось. Вся уловка, вся идея поддельной дружбы есть простая наживка, выложенная владельцами облаков для привлечения гипотетических рекламодателей — назовем их мессианскими рекламодателями, — которые могут когда-нибудь появиться.

Тысячи стартапов Кремниевой долины уповают на то, что фирмы вроде Facebook собирают чрезвычайно важную информацию, называемую «социальный граф». Рекламодатель, используя эту информацию, гипотетически может целевым образом воздействовать на группу равных прямо во время того, как те формируют свои мнения о брендах, привычках и т. д.

Рассуждения примерно таковы: давление со стороны окружения является огромной силой, влияющей на поведение подростков, и подростковый выбор становится выбором жизни. Таким образом, если кому-то удастся раскрыть тайну того, как делать идеальную рекламу, пользуясь социальным графом, то рекламодатель сможет создать нужное ему давление окружения в обществе реальных людей, которые захотят покупать то, что всю свою жизнь продает рекламодатель.