Полицейские, одетые большей частью в гражданское, заполонили здание и опрашивали служащих. Нечто вроде штаба устроили в подвальном кафетерии. Оттуда осуществлялось руководство ходом расследования.

Эрленд оглядел новогодние украшения. Американская рождественская мелодия доносилась из громкоговорителей. Он направился к ресторану, располагавшемуся за холлом. Первые посетители уже облепили великолепную буфетную стойку с рождественскими угощениями. Эрленд подошел к столу и принялся рассматривать сельдь и копченое мясо, буженину и говяжьи языки, всевозможные закуски и десертные лакомства, мороженое и торты со взбитыми сливками, шоколадный мусс и всякую всячину.

У Эрленда потекли слюнки. Он ничего не ел почти целый день.

Инспектор оглянулся по сторонам и с быстротой молнии запихнул себе в рот ломтик говяжьего языка – незабываемый вкус. Эрленд был уверен, что никто ничего не заметил, но сердце застучало в груди, когда за его спиной раздался громовой голос:

– Нет, вы слышите меня?! Это немыслимо! Так делать нельзя!

Эрленд повернулся. К нему спешил человек в высоком поварском колпаке с искаженным яростью лицом.

– Что это такое, тащить в рот еду?! Что за манеры?!

– Остыньте, – проворчал Эрленд и потянулся за тарелкой. Он принялся накладывать себе деликатесы, будто с самого начала собирался подкрепиться в ресторане. – Вы были знакомы с Дедом Морозом? – спросил он, чтобы уйти от разговора о говяжьем языке.

– С Дедом Морозом? – переспросил повар. – С каким Дедом Морозом? Еще раз повторяю: не суйте пальцы в еду. Это просто…

– С Гудлаугом, – перебил его Эрленд. – Вы были знакомы? Он был здесь швейцаром и вообще мастером на все руки, сдается мне.

– Вы говорите о Гулли?

– Именно, Гулли, – подтвердил Эрленд, укладывая на тарелку толстый кусок холодной буженины и поливая его небольшим количеством йогуртового соуса. Не позвать ли Элинборг, подумалось ему. Она составила бы ему компанию в дегустации буфета. Элинборг была тонким ценителем кулинарного искусства и уже несколько лет как собиралась составить книгу рецептов.

– Нет, я… что вы имеете в виду под выражением «были с ним знакомы»? – спросил повар.

– Вы не в курсе?

– Что? Что-то случилось?

– Он скончался. Убит. В отеле еще не знают?

– Убит? – воскликнул повар. – Убит! Где, в отеле? Вы кто?

– В своей каморке. Внизу, в подвале. Я из полиции.

Эрленд продолжал накладывать лакомства на свою тарелку. Повар был готов забыть о говяжьем языке.

– Как это случилось?

– Лучше поменьше болтать об этом.

– Здесь, в отеле?

– Да.

Повар посмотрел по сторонам.

– Не верю, – произнес он. – Какое-то безумие!

– Именно, – отозвался Эрленд, – какое-то безумие.

Он знал, что отелю никогда не избавиться от клейма убийства. Невозможно очиститься от преступления. Этот отель навсегда станет отелем, где Дед Мороз был найден мертвым с презервативом на члене.

– Вы его знали? – повторил свой вопрос Эрленд. – Гулли?

– Нет, очень плохо. Он был швейцаром… ну и еще занимался всякими мелочами.

– Всякими мелочами?

– Мелким ремонтом. Я его совсем не знал.

– А не подскажете, кто его знал лучше всех в отеле?

– Нет, – повторил повар. – Я ничего не знаю об этом человеке. Кто же убил его? Здесь? В отеле? Боже милостивый!

Эрленд подумал, что его собеседник озабочен скорее будущим отеля, чем судьбой погибшего. Может, сказать ему, что число клиентов из-за убийства как раз возрастет? Народ мыслит именно таким образом. Отдел маркетинга может привлечь внимание к отелю как к месту убийства. Развивать туризм по местам преступлений. Нет, не стоит вдаваться в такие подробности. На самом деле Эрленд очень хотел сесть куда-нибудь со своей тарелкой и насладиться яствами. Устроить себе передышку.

Сигурд Оли нарушил его раздумья.

– Нашли что-нибудь? – поинтересовался Эрленд.

– Нет, – ответил Сигурд Оли, проводив взглядом повара, который убежал на кухню, чтобы сообщить новость. – Уж не собираешься ли ты подкормиться? – добавил он с завистью.

– Э, не говори чепухи. Я тут попал в щекотливое положение.

– У убитого не было никакого имущества, – перешел к делу Сигурд Оли, – а если и было что-то, то он не хранил это у себя в каморке. Элинборг обнаружила старые пластинки в платяном шкафу. В общем, это все. Может, стоит закрыть отель?

– Закрыть отель?! Что за глупость! – рассердился Эрленд. – Как ты себе представляешь закрыть отель? На какое время? Ты что, собираешься обыскивать каждую комнату?

– Нет, но убийцей-то может быть и кто-нибудь из клиентов. Это тоже не стоит сбрасывать со счетов.

– Абсолютно неизвестно. Есть два варианта. Либо преступник работает в отеле или гостит здесь, либо он никак не связан с отелем. Поэтому нам следует поступить следующим образом: опросить весь персонал и всех тех, кто выезжает из отеля в ближайшие дни, и особенно тех, кто выписывается раньше, чем было запланировано, хотя сомневаюсь, что убийца сделает такую попытку – она наверняка привлечет к нему внимание.

– Да уж, точно. Я размышлял по поводу презерватива, – продолжал Сигурд Оли.

Эрленд поискал свободный столик, нашел и уселся за него. Сигурд Оли устроился напротив шефа и, взглянув на полную до краев тарелку, сглотнул слюну.

– Так вот, если это была женщина, то она, скорее всего, еще детородного возраста. Почему? Ну, поскольку они пользовались резинкой.

– Уф, так было бы лет двадцать назад, – возразил Эрленд, смакуя буженину слабого копчения. – В наши дни презерватив – не только средство контрацепции. Это защита от всякой заразы, хламидий, СПИДа…

– Презерватив может еще быть намеком на то, что хозяин не был хорошо знаком с этим… этой личностью, с которой он уединился в своей клетушке. Случайная связь. Если бы они были постоянными партнерами, презерватив бы не понадобился.

– Не стоит забывать: презерватив не исключает того, что гость мог быть мужчиной, – заметил Эрленд.

– Интересно, каким ножом воспользовался убийца?

– Посмотрим, что покажет вскрытие. Очевидно, что здесь, в отеле, проще простого раздобыть нож, если это кто-то из местных укокошил его.

– Вкусно? – поинтересовался Сигурд Оли, наблюдавший за тем, как Эрленд расправляется с закусками. Он и сам был не прочь подкрепиться, но боялся нового скандала: два инспектора, расследующие дело об убийстве в отеле, закусывают в ресторане как ни в чем не бывало.

– Я забыл посмотреть, было ли там что-нибудь внутри, – продолжал Эрленд, пережевывая пищу.

– Ты полагаешь, место преступления подходит для трапезы?

– Это отель.

– Да, но…

– Я тебе уже сказал, что попал в щекотливое положение и не мог по-другому из него выкрутиться. Ну, так в нем что-нибудь есть? В презервативе?

– Пуст, – ответил Сигурд Оли.

– Районный врач полагает, что убитый получил полное удовлетворение. Даже дважды, но до меня не дошло, что он хотел этим сказать.

– Я не знаю ни одного человека, который бы понимал этого шутника.

– Убит прямо во время акта.

– Да. Как будто что-то вдруг случилось, хотя до этого все шло замечательно.

– Если все шло замечательно, откуда взялся нож?

– Может, это было частью игры.

– Какой еще игры?

– Интимная жизнь нынче не ограничивается старой доброй миссионерский позой, – объяснил Сигурд Оли. – Значит, это мог быть кто угодно.

– Кто угодно, – подтвердил Эрленд. – А почему все упорно называют эту позу миссионерской? Что за миссия такая?

– Если честно, не знаю, – со вздохом ответил Сигурд Оли. Эрленд задавал иногда такие ужасно раздражающие вопросы – вроде бы очень простые и вместе с тем бесконечно запутанные и скучные.

– Это происходит из Африки?

– Возможно, от католицизма, – уточнил Сигурд Оли.

– Но почему миссионерская?

– Да кто ее знает.

– Презерватив не исключает возможности однополого секса, – подытожил Эрленд. – Внесем ясность. Ничего исключать нельзя с этим презервативом. Ты не спросил толстяка, почему он хотел вышвырнуть вон Деда Мороза?