Он выпустил ее, и она бросилась бежать.

— Эми!

Его голос показался ей совсем чужим, и она только ускорила свой бег. Она не знала, куда бежит, ей это было все равно, только бы уйти от него.

— Эми, дорогая, вернись. Только не в лес! Эми, постой!

Все внимание Эми было сосредоточено на похожей на туннель тропинке. Она слышала только свое громкое дыхание и стук сердца. Сдавленные рыдания вырывались из ее горла. Она едва чувствовала, как ее ноги касаются земли. Ветка больно стукнула ее по лицу. Она зашаталась. Перед ней вырастали какие-то кусты, темнее ночи. Они впивались ей в платье, хватали за ноги.

Потом она услышала, как сзади грохочут сапоги, приближаясь все ближе и ближе. Ее кожа покрылась мурашками. Она мчалась вперед, обезумевшая, без единой мысли в голове. О Господи — о Господи — о Господи! Негде было спрятаться, не было никого, кто мог бы защитить ее. Свифт оказался таким же, как все; его гонит за нею дикий звериный инстинкт. Она не сможет бороться с ним или остановить его, пока он не ворвется в нее, взяв ее силой, дрожа от удовольствия, а потом рухнет на нее неподвижной колодой потеющей плоти. Не надо опять, не надо!

— Эми, смотри вперед! Там упавшее дерево. Смотри вперед!

Что-то ударило ее в грудь. Эми закричала, падая на землю, превратившись в запутанный клубок рук, юбок, ног. Свифт успел взлететь в воздух и упасть раньше нее, приняв на себя удар ее тела. Но Эми едва ли заметила это. Она мычала и вырывалась из его рук, а когда он ей этого не позволил, она сама пошла в атаку, стараясь добраться ногтями до его лица.

Свифт выругался и схватил ее за кисти. Перекатившись, он навалился на нее, прижав к земле. Она попыталась ударить его ногой, но ее юбки, обвернувшиеся вокруг ног, помешали ей. Его мускулистое бедро оказалось на ее бедрах, а дергающиеся руки он закинул ей за голову. Тяжело дыша, с лицом, темно мерцающим над ее глазами, он выкрикнул:

— Все в порядке, Эми. Все в порядке!

Но ничего не было в порядке. Он догнал ее. Вершины деревьев серебрились и покачивались на фоне ночного неба, став свидетелями ее позора. Она не могла двинуться, не могла вздохнуть. Он держал ее руки за головой, вторая рука оставалась у него свободной. Она знала, что теперь должно произойти. Крик застрял у нее в горле.

— Прости меня, Эми. Я не хотел ничего такого. Счастье мое, я не хотел этого. — Его рука, которая, как она думала, сейчас начнет рвать с нее одежду, с дрожью в пальцах опустилась на ее волосы. — Все в порядке. Клянусь тебе, Эми. Я не причиню тебе никакого вреда.

Слова доходили до нее из какого-то далека, все те же слова, снова и снова, но тяжелое тело, лежавшее на ней, говорило яснее всяких слов. От напряжения она была вся в поту, ее мускулы больше не откликались на приказы мозга, страх немного отступил, но был где-то рядом, готовый вновь накинуться на нее. Внутри все дрожало, но мольбы о пощаде не могли вырваться из ее горла.

— Все в порядке, — опять проговорил Свифт. — Прости меня, Эми. На минуту я потерял голову. Я не должен был этого делать. Прости меня. Я не причиню тебе вреда. Клянусь. Ни сейчас и никогда в будущем. — Он перенес свою руку с ее волос на шею, его теплые пальцы обхватили ее затылок, поглаживая тонкие, влажные локоны, прилипшие к потной коже.

— Н-не трогай меня. Не прикасайся ко мне. Его рука замерла на ее затылке.

— Дорогая, я не сделаю тебе ничего плохого. Клянусь. Ты, моя девочка. Вдохни поглубже.

Эми послушалась и тут же разразилась потоком слез. Диким, истерическим потоком слез. Свифт скатился с нее, пристроив ее теперь на себе и крепко обняв. Эми казалось, что его дрожащие руки были везде — на ее волосах, на ее спине, на ее руках, гладя, успокаивая, изгоняя из нее это сверхчеловеческое напряжение.

— Прости меня, — повторял он вновь и вновь. — Пожалуйста, не надо плакать. Пусть лучше меня отхлещут плетью, чем слышать, как ты плачешь. Я не шучу. Мы пойдем с тобой на конюшню Охотника. Ты можешь разложить меня там задом вверх и выдрать. Я заслуживаю этого. Только, пожалуйста, не надо плакать.

Лежа на нем, Эми слышала, как колотится его сердце. Щека ее была прижата к его рубашке. Она судорожно всхлипнула и безвольно замерла, успокоенная неподдельной искренностью и сожалением, звучавшими в его голосе. Его самого сотрясала дрожь от пережитого.

Время шло, отмеряясь в ее ушах беспорядочным стуком его сердца. Прошелестел ветер, склоняя макушки деревьев, раскачивая ветки и срывая с них листья. Эми закрыла глаза, в горле у нее все пересохло, она не могла говорить, у нее не было больше сил даже плакать. Это было какое-то сумасшествие, ибо как еще можно было объяснить, что сначала она в ужасе убегала от мужчины, а сейчас лежит на нем, расслабленная и неподвижная. И тем не менее это было так: она лежала умиротворенная, в голове у нее было совсем пусто, и она не могла и не пыталась ничего понять.

Прошло много времени, прежде чем он опять решился коснуться ее растрепавшихся кос, играя с ними, наматывая их пряди на свои пальцы.

— А мне так хотелось сегодня вечером быть приятным тебе.

Его дрожащий голос шел прямо из его груди в ее. Эми теснее прижалась к нему щекой, почему-то все больше успокаиваясь.

— Я совсем не собирался причинить тебе боль, — прошептал он. — Пожалуйста, поверь мне. На меня просто что-то нашло, и это произошло так быстро, а ты не дала мне ни секундочки, чтобы остановить самого себя, и сразу бросилась бежать.

Она плотнее сжала веки, чтобы опять не расплакаться.

— Ах, Свифт, мне невыносимо, когда на мужчин что-то находит, с чем они не могут справиться. Особенно на тебя. — Она опять вздрогнула. — Ты превращаешься в какого-то другого человека, которого я не знаю. И меня все время пугает, что этот незнакомец прячется в тебе, готовый наброситься на меня, когда я меньше всего этого ожидаю.

— Что ж, я этого, видимо, заслуживаю. Но, Эми, никакого незнакомца во мне нет. Я все время хочу тебя, и это желание на секунду стало сильнее меня. Ты была такой чудесной, когда прижималась ко мне.

Вздохнув, он провел рукой по ее щеке.

— Не бойся. — Голос у него был странным. — Если я еще раз услышу, как ты плачешь, этот звук убьет меня.

Упершись локтями ему в грудь, она привстала, чтобы видеть его лицо, все еще встревоженная его признаниями.

— Я… я думаю, нам лучше вернуться на вечеринку.

— Ни в коем случае. Ты не представляешь, какой у тебя вид. Вот тут твоя репутация будет погублена на корню, если кто-нибудь увидит тебя. — Он убрал с ее лица упавший локон. — Хотя ты необыкновенно красива с твоими золотыми волосами, разметавшимися по плечам. — Кончиками пальцев он опять погладил ее щеку, потом провел ими по ее губам. — Поцелуй меня, Эми. Можешь ты сделать это для меня?

Эми начало казаться, что она была здесь не единственной сумасшедшей.

— Что?

— Поцелуй меня, — мягко повторил он. — Я не буду к тебе приставать. Просто поцелуй меня. Всего один раз. Но поцелуй по-настоящему, раздвинув губки, так, чтобы твой язычок коснулся моего. Чудесный, долгий поцелуй. Я хочу, чтобы ты познакомилась с этим незнакомцем внутри меня. Если ты этого не сделаешь, ты так всегда и будешь оставаться подозрительной по отношению ко мне, а я этого не хочу.

Насколько Эми понимала, сейчас ей лучше было оставаться подозрительной. Тут был какой-то очередной фокус, она чувствовала это. Она попыталась подняться с него, но он, обхватив ее за талию, не позволил ей сделать этого.

— Прошу тебя. Я никогда не буду больше тебя просить об этом, если это покажется тебе ужасным. Как насчет сделки? Один поцелуй. Если он тебе будет противен… — Он оборвал сам себя и, казалось, долго раздумывал, прежде чем продолжить. — Если тебе будет неприятно, я освобожу тебя от обручального обещания.

Тут уже было над чем подумать. Он мог замышлять всякие фокусы, но, насколько она его знала, на ложь он был неспособен. Она с трудом верила своим ушам.

— Если тебе будет противно целовать меня, мы просто останемся друзьями, — добавил он напряженным шепотом. — И я никогда больше не буду докучать тебе.