— Но тебя же растил не Охотник. И потом, наши жизни были… как бы это сказать… сложнее. — Эми взяла в руки свои свертки. — Я пройдусь по городу и, может быть, встречу ее. Если нет, не говори ей, что я искала ее. Мы подождем, и завтра я поговорю с ней после уроков. Если она догадается о нашем с тобой разговоре, она не услышит и меня.

— Ага, ты понимаешь! Именно это я все время и твержу Охотнику. Что она не слышит меня. Девочка ее возраста должна быть более послушной. Ей нужна твердая рука, а он отказывается призвать ее хоть к какому-нибудь порядку.

— Это не для него. А с Индиго все будет нормально, Лоретта. — Эми плотнее прижала к себе свои покупки. — Для нее лучше иметь такого отца, как Охотник, чем такого, каким для тебя и меня был Генри Мастере. Индиго хоть не боится высказывать собственное мнение.

— Аминь. — Глаза Лоретты потемнели от воспоминаний об их детстве на ферме Генри Мастерса в Техасе. — Господь не допустит, чтобы еще у какого-нибудь ребенка был такой отец, как Генри. — Она вздрогнула, как бы стряхивая с себя воспоминания. — Охотник по крайней мере научил Индиго, как постоять за себя. Но мне немного жалко того, кто когда-нибудь женится на ней. Она будет верной и честной в любви, но слова «подчинение» в ее словаре нет. Она рассмеялась.

— А вообще-то, думаю, мне не следовало бы плохо говорить о Генри. Он ведь и о тебе заботился целых три года, после того как умерла тетя Рейчел. Я всегда буду благодарна ему за это. Другой мужчина просто собрал бы вещи падчерицы и отправил бы ее скитаться по свету.

Не в силах больше смотреть Лоретте в глаза, Эми сделала вид, что занята своей шалью.

— Ладно, я пошла. И никаких разговоров о том, что я искала Индиго. — Она приостановилась, прежде чем открыть дверь. — М…м…м… Лоретта, передай мои наилучшие пожелания Свифту, хорошо? Скажи ему, что мне было очень жаль, что я его не застала.

В голубых глазах Лоретты вспыхнула искра подозрения.

— Жаль, что ты не застала его? Это как понимать? Ты переменила свое мнение?

Эми облизнула губы.

— Скорее, я переменила тактику. Просто скажи ему, хорошо?

Ошеломленная Лоретта кивнула.

— Хорошо.

Эми дважды прошлась по городку, потом сделала еще круг по прилегающим к нему лесам, надеясь увидеть Индиго грезящей где-нибудь под деревом, как это часто бывает с девочками ее возраста, но так нигде ее и не нашла. И очень удивилась, когда обнаружила, что солнце уже опустилось за холмы. Полагая, что Индиго, скорее всего, уже дома, она быстро засобиралась к себе, боясь остаться в лесу в полной темноте. В горах ночь наступает очень быстро, а она помнила о своей куриной слепоте.

Руки ныли от тяжелых свертков. Она поспешила к дому. Быстрым взглядом окинула двор. Темные тени, расползшиеся по его углам, пугали ее. Взбежав по ступеням, она открыла дверь, вошла в дом и, переложив все свертки в одну руку, закрыла двери на засов.

— Теперь ты чувствуешь себя в безопасности? — спросил ласковый голос, после того как дверь была заперта.

Сердце у Эми упало, она резко повернулась, выронив свои свертки. Свифт! Святой Боже, он все-таки проник в ее дом! Она пыталась что-нибудь рассмотреть в темноте. Легкий запах табака и кожи щекотал ее ноздри. Сжав рукой горло, она едва слышно проговорила:

— Где… где ты, Свифт?

— Да вот он я.

Шепот, раздавшийся у самого уха Эми, заставил ее вскрикнуть:

— Черт бы тебя побрал! Ты хочешь, чтобы у меня разорвалось сердце? — Она обернулась, пытаясь его разглядеть. — Почему ты оказался в моем доме?

— В нашем доме. Мы с тобой обручены. Что твое, то мое, — напомнил он ей, причем на этот раз его голос доносился с другого места. — И прежде всего ты моя, и будешь моей до скончания века.

Она издала какой-то протестующий возглас, но толком собрать свои мысли и возразить так и не смогла.

— Эми, любовь моя, ты забыла все, чему я тебя учил. Уж коли ты становишься совсем слепой после захода солнца, тебе надо бы быть поосторожнее. Это же глупо — входить и запирать дверь на засов, не удостоверившись, что ты одна в доме. Ты даже не прислушалась. Однажды ночью кто-нибудь спрячется здесь и будет ждать, пока ты запрешься. И тебе никогда не удастся откинуть засов достаточно быстро, чтобы успеть убежать.

Скрытая угроза, прозвучавшая в его словах, не осталась не замеченной ею.

— Мой дом так близко от дома Охотника и Лоретты, что они услышат мои крики.

— Надо еще успеть закричать. Если мужчина настроился на что-то нехорошее, первое, что он делает, он зажимает женщине рот.

Эми наконец сориентировалась на его голос и повернулась.

— До тех пор, пока здесь не появился ты, мне никогда не приходилось беспокоиться о том, что ко мне кто-нибудь будет приставать в моей собственной гостиной.

— Ну, это твои проблемы, Эми. Ты жила в собственном маленьком безопасном мирке, в маленьком безопасном городе, в маленьком безопасном доме, и жизнь так и текла день за днем. — Сильная рука обхватила ее за талию и прижала к крепкому мужскому телу. У Эми из легких вырвался какой-то писк. — Теперь я здесь, и ты никогда не будешь больше знать, что может произойти в следующую минуту.

— Я сегодня была у Лоретты, — выкрикнула она.

— Когда меня там не было. Прости, Эми. Я дал тебе шанс. Теперь попробуем сделать все по-моему.

И с этими словами он приник к ней губами. На какой-то сумасшедший момент поцелуй настолько захватил ее, что она не могла больше ни о чем думать. Потом ее настиг сильнейший испуг. Она уперлась ему в плечи, выгнувшись дугой. Бархат против стали. Именно так она ощущала себя в его руках. Она пыталась удержать свои губы сомкнутыми, но проиграла и эту битву. Он плотно прижался своим ртом к ее и глубоко проник в него языком. Она слишком поздно осознала, что зубы у нее уже раздвинуты.

Она попыталась назвать его по имени, вырваться из его рук, но его объятия не давали ей возможности даже шевельнуться. И эти его губы. Он закинул ей голову назад и целовал до тех пор, пока в голове у нее все не закружилось. Когда он наконец оторвался от нее, чтобы вздохнуть, она бессильно повисла в его руках. Ноги дрожали, дыхание вырывалось короткими всхлипами, голова уткнулась в его шею.

Потом ее пронизал ужас. Дверь. Оба засова задвинуты. Она заперта здесь с ним наедине, повиснув в его руках безвольной куклой, не способной противостоять его поцелуям. А может быть, и к чему-то большему. Гораздо большему…

Передвинув руки ему на грудь, она изо всех сил оттолкнулась и, к своему удивлению, обнаружила, что он отодвинулся от нее. Она прекрасно знала, что он безо всякого труда мог удержать ее — если бы захотел. Шатаясь, она попятилась назад, подальше от него. По крайней мере она надеялась, что от него. Она его так и не видела.

— Пожалуйста, Свифт, я… я хочу, чтобы ты ушел. — Откуда-то из темноты вынырнула его рука и провела кончиками пальцев по ее щеке. Прикосновение было нежным, настолько нежным, что у нее перехватило дыхание. — Пожалуйста, Свифт…

Голос у нее задрожал. Он убрал руку. Она закрыла глаза, ожидая, что он из темноты снова схватит ее в свои объятия. Но вместо этого услышала, как он отодвигает засовы. Дверь распахнулась, на пороге ее в лунном свете четко обрисовался его силуэт.

— Не надо больше прятаться от меня, Эми. Я вернусь. — Его голос окатил ее ледяной волной, хотя на этот раз в нем не было никакой угрозы, а только нежное обещание. — И буду возвращаться вновь и вновь. Пока ты не перестанешь отталкивать меня, пока не перестанешь бояться, пока не забудешь все, кроме того, что любишь меня.

Двигаясь легкой тенью, он ступил за порог и закрыл за собой дверь, вновь погрузив Эми во тьму. Она прошла вперед, спотыкаясь о свои разбросанные по полу покупки, и нащупала засовы. Задвинув их, она прижалась лбом к двери, чувствуя невероятную слабость и облегчение; сердце билось быстро-быстро и скачками.

Снаружи до нее донесся голос:

— Теперь чувствуешь себя в безопасности? — Ей показалось, что он усмехнулся. Гнев заставил ее вскинуть голову. — Никакие запертые двери меня не остановят, Эми. Ты это прекрасно знаешь. Так чего же попусту беспокоиться?