Справа, в конце длинного коридора, примерно в сорока футах от лестницы тусклая лампа отбрасывала желтый свет на стены, выхватывая из мрака неясные очертания дверей. Слева от Жюстины, прямо у входной двери висело зеркало, отражаясь в котором, лампа напоминала далекую звезду. Зеркало повесили здесь вовсе не для того, чтобы постояльцы могли причесаться или поправить ленту в волосах. В нем отчетливо просматривался весь коридор, и от глядящего в него человека невозможно было спрятаться. Зеркала в коридорах борделя «Золотое яблоко» служили этой же цели.

Ощущение пистолета в руке больше не казалось странным и непривычным. Бесчисленное количество тренировок сделало свое дело. «Возможно, сегодня ночью я смогу убить. Я же говорила Мадам, что она может использовать меня для подобной работы. Я готова».

Жюстина была молода. Всего тринадцать лет. Но когда-нибудь она станет женщиной, передвигающейся в темноте свободно, как кошка, сжимающей в руке пистолет и вершащей великие дела. Когда-нибудь она совсем перестанет бояться.

Жюстина обогнула перила. Отражение свечи в зеркале пропало, а потом вновь появилось, когда девочка пересекла коридор.

На пути к входной двери не было никаких препятствий. Ни шкафов, ни ящиков, ни стульев, ни маленького столика, на котором стояла бы китайская ваза. Люди, живущие в «Каретном сарае» исповедовали аскетическую идеологию и обладали ограниченным кругозором.

Оказавшись у двери, Жюстина в полной тишине вытащила из петли металлический штырь и отодвинула засов. Благодаря хорошо смазанным петлям, дверь бесшумно отворилась, что было Жюстине на руку.

Открытая дверь отвлечет наставников. Они бросятся обыскивать двор, вместо того чтобы подняться в мансарду и обнаружить там пролом в стене. Открытая дверь поможет Жюстине выиграть несколько минут. А если случится худшее, она сможет бежать.

Жюстина скользнула к двери гостиной и почти слилась со стеной. Обхватив пистолет со взведенным курком обеими руками, она прижала его к груди дулом вверх. Одежда девочки пропиталась потом, смешанным с пылью. А вот внутренности ее сковал лед.

Хоукер действовал со знанием дела. Сверху не доносилось ни звука. Жюстина не заметила ни одного отблеска света. Коридор тускло освещался единственной свечой, отражение которой подрагивало в зеркале.

Жюстина приложила ухо к стене. Она различила еле слышный гул. Мужские голоса, но не слова. Она не знала – да и Мадам не была уверена, – сколько именно наставников выжило и все еще находилось в Париже. Но Гравуа и Патлен – наставники, надзирающие за положением дел в доме днем, наверняка тут. Сегодня они будут нервничать. Они знакомы с каждой половицей в этом доме. И это делает их еще более опасными противниками.

Судя по всему, мужчины в гостиной обсуждали что-то очень важное. Возможно, составляли план действий. В их голосах слышалась решимость и уверенность.

Жюстина тщательно вслушивалась, не замолчат ли они. Ведь это будет означать, что находящихся в комнате мужчин что-то насторожило.

Палец девочки ласкал спусковой крючок пистолета. Она с легкостью убьет первого, кто покажется в дверном проеме. И после этого останется вооружена одним лишь ножом. Жюстина трезво смотрела на вещи и понимала, что не сможет одолеть ни одного из опытных убийц, руководящих обучением в «Каретном сарае», даже с помощью ножа. Они вдвое превосходили ее по размеру, втрое по возрасту и в тысячу раз по опыту.

Внезапно воображение нарисовало Жюстине невероятно яркую картину ее собственной смерти. Вот она падает под пистолетными выстрелами, ударами ножей и ботинок, забрызгивая кровью этот пустой коридор, с его отполированными полами, окрашенными белой краской стенами и вышитыми учениками политическими лозунгами.

Жюстина поспешно прогнала мысль о смерти. Она будет представлять лишь то, что ей необходимо сделать. Если мужчины выйдут из гостиной, она выстрелит, бросит пистолет и побежит. Путь отступления хорошо продуман. Она пересечет двор, взберется на стену и была такова. Преследователи с криками бросятся за ней, но она скроется от них в лабиринтах темных улиц.

Со стороны ее можно было принять за каменное изваяние. Жюстина умела стоять без движения на протяжении нескольких часов. Все ее мышцы были расслаблены, кроме тех, что помогали держать пистолет. Зачем расходовать силы попусту?

Когда ей исполнилось одиннадцать лет, ее родители умерли, а саму ее отправил в бордель друг семьи. Там Жюстина научилась стоять совершенно неподвижно. В борделе дети зачастую исполняли роли нимф и фавнов. Обнаженные, с венками из цветов на головах, они стояли подле обеденных столов и держали подсвечники или подносы с едой. Иногда их покрывали мукой с ног до головы, чтобы они напоминали античные статуи. И так они стояли без движения на протяжении нескольких часов.

Жюстину не били, если ее руки начинали дрожать усталости. За ее просчеты наказывали Северен.

В «Каретном сарае» тоже били детей, если они не доставляли удовольствия своим хозяевам. Жюстина с наслаждением застрелит Патлена, Гравуа или того, кто неблагоразумно выйдет из гостиной первым. И кровь, что брызнет на белые стены, будет принадлежать одному из этих людей, а не ей.

Им придется иметь дело не с невинной дочерью благородной семьи де Кавбрийяк. Та девочка навсегда канула в Лету. Теперь они столкнутся лицом к лицу с Жюстиной Дюмотье – агентом тайной полиции. Ее уничтожить не удалось. Она не доставила своим врагам такой радости.

Снаружи зашевелился ветер и проник в дом, подобно вздоху.

А время шло.

Глаза Жюстины настолько привыкли к темноте, что она сумела разглядеть, как темная лестничная клетка на втором этаже еле заметно осветилась. До слуха девочки донесся едва различимый шелест шагов. Потом такой же неуловимый скрежет по стене. Невидимки забирались в пролом. Это хорошо.

Минуты тянулись долго и мучительно.

В гостиной заскрежетали ножки стула о пол. Голоса говорящих затихли.

Должно быть, они что-то услышали. Жюстина сглотнула. Сжалась в комок, готовясь к нападению. Ее руки, ноги, плечи напряглись, точно струны. Она готовилась прыгнуть на того, кто первый покажется из двери.

Однако недобрые мысли так и лезли ей в голову. Она представляла собственную смерть, смерть Хоукера и наказание, которое непременно понесут за свою неосмотрительность Невидимки. Мадам будет скомпрометирована. А Северен останется совсем одна в этом хаосе.

«Я виновата. Во всем виновата только я». Внезапно Жюстина осознала, что значит бремя ответственности.

«Не думай об этом. Успокойся. Вот сейчас…» Жюстина с величайшей предосторожностью сняла палец со спускового крючка. Рука с пистолетом совершенно не дрожала. Жюстина прислушивалась к малейшим звукам за дверью. Совсем скоро она развернется и выстрелит. «Я не боюсь».

Когда она побежит, мужчины из гостиной последуют за ней на улицу. Хоукер и его товарищ смогут убить хотя бы одного, Жюстина в этом не сомневалась. А может, даже двух. Поведение Хоукера и его манера держаться говорили о том, что он способен на убийство.

Кровь пульсировала в ушах Жюстины. Она затаила дыхание и прислушалась.

Гул голосов в гостиной возобновился.

Стало быть, никакой опасности нет. Пока. Жюстина вновь положила палец на спусковой крючок. Эта временная отсрочка неизбежного наполняла ее сердце не просто страхом. К горлу подкатывала тошнота, а все тело дрожало, точно от холода. Жюстина никак не могла заставить себя дышать спокойно и размеренно. В голове крутились слова псалма: «Я не стану бояться зла. Я не стану бояться зла». И Жюстина держалась за них, как утопающий за соломинку, хотя давно уже оставила веру в Бога.

А потом на верхней ступени лестницы серой тенью возник Хоукер. Он начал бесшумно спускаться вниз и неожиданно быстро оказался рядом с Жюстиной.

Хоукер положил пальцы на дуло ее пистолета и произнес:

– Опусти. Мы закончили. Отличная работа, а теперь пора отсюда выбираться.

Жюстина опустила пистолет, поставила курок на предохранитель и убрала пистолет в мешочек, спрятанный под рубашкой. Дети выбрались из дома. Операция закончилась успешно.