— Все в порядке. Правда. Вы можете вернуться к гостям.

— Вы уверены?

Она кивнула.

Лайон усмехнулся — чуть грустно, одним уголком губ.

— Что ж, не стоит благодарности, дорогая. Счастлив был помочь.

— Ох-х… — Его ирония открыла ей правду — она так и не поблагодарила его за спасение. — Как вы догадались прийти? — Ее охватил странный озноб, хотя погода стояла жаркая.

Он протянул ей руку.

— Я думаю, у вас шок, Эмили. Вам лучше бы вернуться. А то еще в обморок упадете.

— У меня нет привычки падать в обморок.

— Постарайтесь не забыть об этом. — Он схватил ее за руку и притянул к себе, поддерживая за талию. — Если у вас начнет кружиться голова, дайте мне знать.

Эти слова так метко попали в цель, что у Эмили возникло дикое желание засмеяться. Ведь голова у нее кружится всякий раз, когда он к ней прикасается! Но она лишь кивнула.

— И… спасибо вам за то, что вы сделали.

Лайон не ответил. Они дошли до полосы сухого песка, и он хотел было вести ее туда, где продолжалось веселье.

— Нет! — Она попятилась. — Я не могу вернуться туда. Не могу никого видеть.

Он молча, внимательно посмотрел на нее, потом кивнул, и они пошли по тропинке через лес к дому.

— Отдохните немного. Около девяти мы будем жечь костер и жарить сосиски. Вы тогда почувствуете себя лучше.

Она изумленно уставилась на него.

— Сосиски? Кроме шуток? Я и не думала, что вам известно о существовании столь заурядных развлечений.

Он звучно засмеялся.

— Когда я был мальчишкой, дорогой папочка сбагривал меня на лето к родственникам в Техас. Я там играл роль дешевой рабочей силы и переел немало горячих сосисок. Извините за бахвальство, но я умею даже выгребать навоз.

— Гармонично развитая личность с коровьей лепешкой на итальянских мокасинах. — Она поймала себя на том, что улыбается. Он никогда еще не казался ей таким настоящим, таким доступным, как в эту минуту. — А я ни разу не ела жаренных на костре сосисок, — призналась она.

— Неужели?

— Папа считал, что это вульгарно.

Лайон мрачно хохотнул:

— У наших папочек явно было много общего.

— Неделю назад я бы ни за что не подумала, что между нами есть что-то общее, — задумчиво ответила она. И вдруг вспомнила свой вопрос, от ответа на который он уклонился. — Кстати, Лайон, как вам удалось подоспеть как раз вовремя?

Он пожал плечами. Она поняла это по тому, как шевельнулась его рука, лежащая у нее на талии.

— За столом вы притворялись игривым котенком. Я знал, что вы собираетесь сделать, и мне не понравился Брайс. — В глазах Лайона мелькнуло укоризненное выражение. — Вам было бы гораздо лучше с Кевином.

Его замечание вызвало у нее в душе укол разочарования. Этот укол разросся в поток разочарования, который быстро разлился в целый океан уныния. На несколько безумных минут она позволила себе побывать в стране Фантазия, где Лайон Гэллант на самом деле был неравнодушен к глупой Эмили! Да, он знает, как должен вести себя с женщиной джентльмен, никто не подкопается. Но он только что дал совершенно ясно понять — в очередной раз, — что не знает, как надо любить женщину. И не имеет ни малейшего желания попробовать.

С усилием она оторвала его пальцы от своей талии и в отчаянном порыве выскочила из круга, очерченного его чувственной аурой.

— Знаете что, Лайон, дорогой? Почему бы вам не составить список подходящих кандидатов для этого дела? — Она повернулась и уставилась на него, дрожа всем телом от ярости. Он смотрел на нее и, похоже, ничего не понимал — этот занятый лишь своей персоной мистер Всезнайка! — А еще лучше — вы, как образцовый хозяин дома, сами выберите и пришлите ко мне в комнату того, кто «сделает» меня без большого шума и беспокойства.

Эмили резко отвернулась. Не в силах больше смотреть на него, она побежала к дому — подальше от несбыточных грез.

Время было за полночь. Эмили смотрела на догорающий костер, а запах жареных сосисок становился, все слабее, как и голоса гостей. Похоже, праздник все-таки закончился. Она ненавидела себя за то, что просидела все это время на балконе своей комнаты, словно капризный ребенок, и жалела, что ее там не было — с ним… то есть с ними. Поджаривание сосисок всегда казалось ей занятием веселым и беззаботным. В детстве она никогда по-настоящему не играла, как другие дети, потому что отец не одобрял бесцельного шума. Ей было трудно отказаться от приглашения Лайона участвовать в этом развлечении, но, оскорбленная его небрежным отношением к себе, она не могла даже думать о том, чтобы оказаться рядом с ним.

Однако все же было любопытно, на что гости насаживали сосиски — на заостренные палочки, которые выстругали сами, как это делали бойскауты в когда-то виденной ею передаче на телевидении, или на серебряные шампуры. Вероятно, на шампуры, если учитывать роскошный стиль жизни Лайона. Эмили тяжело вздохнула. Раз она такая трусиха, то и не узнает, так ли это. Но даже до балкона, откуда она вела наблюдение, долетал прохладный ветерок, доносились запахи дыма и готовящейся на костре еды, смех, негромкая музыка, шепот прибоя — и все это складывалось в картину идиллической беззаботности. Судя по всему, люди именно по этой причине стремятся попасть на тропические острова. В погоне за таким вот возвратом назад, к природе, за босоногим образом жизни. С грустью она отошла от балконных перил, жалея, что не вернулась к остальным гостям, чтобы дождаться и отведать жареных сосисок. На какие-то пятнадцать минут можно было бы избежать встречи с Лайоном.

Кроме того, Брайса здесь давно уже нет. Пару часов назад она слышала вдалеке шум винта вертолета и вой двигателя. Без сомнения, охранники Гэлланта выдворили его не только с приема, но и с острова. По крайней мере можно больше его не бояться, выкинуть его из головы. А как быть, если встретятся другие ему подобные мужчины? Она явно не способна распознавать таких. Гарри оказался обманщиком, Лайон — бессердечным плейбоем, а Брайс — аморальной скотиной.

Она ушла с балкона в комнату, решив, что было нелепо с ее стороны переодеваться в шорты и блузку только для того, чтобы мерять шагами пол и предаваться чувству жалости к своей персоне. Гораздо разумнее было бы надеть ночнушку и лечь спать. Неужели надеялась, что Лайон поднимется к ней и настоит, чтобы она вернулась к гостям?

Внезапный стук в дверь заставил ее резко остановиться. Сердце бешено заколотилось в груди. Неужели это… Глупый, девчоночий оптимизм охватил все ее существо, несмотря ни на что.

— Кто… кто там?

— Мисс Стоун?

Она обессилено прислонилась к двери. Голос мужской, но явно не Лайона.

— Да?

— Извините, я немного опоздал.

Его оправдывающаяся интонация на секунду сбила ее с толку, но вслед за этим догадка врезалась в ее мозг, словно грузовик. Она невольно отступила на шаг — настолько была потрясена. Допустим, она действительно бросила вызов Лайону, предложив прислать ей мужчину. Но он же должен понимать, что она выпалила это в ярости, не имея в виду ничего реального.

— Я… мне ничего не нужно, — напряженным голосом сказала она.

— Извините, мисс Стоун, мистер Гэллант предупредил, что вы можете отослать меня. И сказал, что я должен быть понастойчивее. Это для вашей же пользы.

— Для моей же, пользы? — Не веря своим ушам, Эмили возмущенно смотрела на дверь. — Послушайте, я знаю, зачем вы пришли, и возмущена тем, что вы подыгрываете ему. — Она резко распахнула дверь, чтобы выразить свое «фи», и ее взору предстал рослый молодой человек в белых брюках и рубашке с эмблемой официанта, вышитой золотом у него над сердцем. У него были красиво вьющиеся светлые волосы, большие зеленые глаза и изящно очерченные губы — не хуже, чем у любого киногероя. Эмили со злостью смотрела на него, сжав кулаки. — Ну, вы хотя бы недурны собой.

Молодой красавчик захлопал глазами, но не потерял самообладания.

— Благодарю вас, мисс Стоун.