Эти письма напомнили Триш о мягкости и здравом смысле, которые в отношениях с ней всегда проявляла Мэг. Однако ничего обличительного в них не было. Не считая последнего письма.
Это так мило, Кейт, что ты переживаешь за здоровье своего дедушки. Оно и правда сильно ухудшилось в последнее время. Снова появилась сыпь, и на сей раз она покрыла все лицо и кисти рук.
Если честно, я уже не знала, что делать, но, к счастью, доктор Фоскатт согласился приехать к нам на дом. Он дал для дедушки какие-то сверхсильные таблетки, название которых я никогда не могу вспомнить. Звучит похоже на «пастилу», поэтому я их так и называю. К сожалению, твой дедушка считает, что это совсем не смешно. И все-таки таблетки сильно помогают, и сейчас ему гораздо лучше.
Он просил передать тебе привет, дорогая Кейт, что я и делаю. Смотри не работай слишком много. Конечно, в наши дни хорошие отметки за экзамены имеют большое значение, но твое самочувствие и здоровье гораздо важнее, чем успехи в учебе.
— Вот так, наверное, астемизол и попал к мистеру Уотламу, — сказала Триш вслух.
Джордж отложил газету в сторону и выразительно улыбнулся. Триш подумала, что сегодня утром он слушал о деле Гибберт уже достаточно, поэтому сказала, что им обоим пора отправляться на работу.
Когда Триш просматривала в конторе свежую почту, на ее столе зазвонил телефон. В трубке раздался голос Мэг:
— Ну, что у тебя там стряслось?
— Ничего, — ответила Триш, стараясь сосредоточиться на работе и Деб. — У меня сейчас масса работы, но я более-менее справляюсь.
— Не трать попусту мое время, Триш, — отрезала Мэг. — И свое тоже. Вчера вечером, когда ко мне приезжал Майк Бридж, ты была чем-то страшно расстроена. К работе это не имеет никакого отношения. Ты ведь ездила проведать Пэдди, верно? Он что, тебя обидел?
— Нам давно пора завязать с этими экстрасенсорными штучками.
— Я всегда чувствую, когда ты расстроена, Триш, — произнесла Мэг своим обычным, ничуть не сентиментальным тоном. — Что он тебе сказал?
— Сказал, что бил тебя.
Последовала пауза, но совсем короткая.
— Очень редко, — сказала Мэг. — Собственно, по-настоящему он ударил меня только один раз.
— Почему ты никогда не рассказывала мне об этом?
— Да брось, Триш. Он твой отец, а ты его дочь. Я терпеть не могу, когда женщины поливают мужей грязью на глазах у собственных детей. Дети не виноваты в том, что их родители разводятся. Нечестно перекладывать на ребенка ответственность за поступки его отца или матери.
Это было сногсшибательно. В буквальном смысле. Триш перевела дыхание и весело сказала:
— Иногда мне кажется, Мэг, что тебе надо писать руководства по воспитанию детей. Скажи мне лучше, как и зачем ты так долго все терпела?
— Это старая история. Пэдди злил меня, и я не знала, что делать, поэтому намеренно выводила его из себя. Он…
— Не смей винить себя, — сказала Триш так резко и требовательно, что сама поразилась. — Женщины, которые подвергаются насилию в семье, всегда обвиняют самих себя. Это такой синдром, из-за которого…
— Триш, перестань. — Слова Мэг прозвучали так твердо, что Триш сразу же замолчала. — Послушай меня. Мы с Пэдди играли в идиотские игры, которые разрушали наш брак. Сейчас я их не понимаю, но тогда все было по-другому. Ты знаешь, как Пэдди любит всякую театральность. Поэтому он вечно и влюбляется. Ему нравятся страсть и азарт. Он обожает будить в людях демонов. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Не совсем, — ответила Триш, хотя на самом деле догадывалась, что имеет в виду Мэг.
Когда-то Триш самой случалось вести себя подобным образом, пока она не поняла, что делает, и не одумалась.
— В нас во всех живут эти демоны. Живут где-то глубоко, в подсознании. Ты понимаешь меня, Триш?
— Наверное.
— Так вот, Пэдди любит вытаскивать их на свет божий и наблюдать, как они резвятся. Чего он не любит, так это признавать, для чего они нужны на самом деле, усмирять их и заставлять спокойно уживаться с демонами других людей.
— И именно это вы с Бернардом…
— Это требуется всем, кто хочет построить успешные отношения с другим человеком.
Она говорила мягко, но очень выразительно, и Триш поняла, что Мэг очень давно хотела высказать ей свои мысли и чувства. Единственное, что смогла выдавить Триш, это сочувственный вздох.
— Если муж и жена не в состоянии усмирить своих демонов и заставить их мирно ходить парой, то у брака нет никаких шансов. По крайней мере в длительной перспективе.
В душе у Триш боролись противоречивые чувства. Она понимала, что Мэг имеет в виду, однако не хотела обсуждать сейчас такие непростые вещи.
— Я не уверена, мама, что на свете есть много демонов, которые мирно уживаются друг с другом, — сказала она. — Глубоко в подсознании живет много чудовищ, и я пока не слышала, чтобы они когда-нибудь мирно ходили парами.
— Ничего, со временем разберешься, — сказала Мэг и словно ненароком добавила: — Как-нибудь в воскресенье приведи Джорджа к нам пообедать. Бернарду он обязательно понравится.
ГЛАВА 23
Каролина и Джесс сидели на террасе, ели холодную курицу с укропом и майонезом и наблюдали, как солнце окрашивает небо над многоэтажными домами на другой стороне улицы в цвет копченой лососины.
Сегодня днем Джесс сходила всего на одни съемки, а затем бегала на подписание контрактов и участвовала во всех мыслимых и немыслимых пробах. Тем не менее она выглядела гораздо жизнерадостнее, чем обычно после такого дня. Она была довольна проделанной раньше работой, что всегда поднимало ей настроение.
— Все было очень вкусно, Джесс, — сказала Каролина и слизнула с вилки остатки майонеза. — Спасибо.
— Я… О, дьявол и вся его чертова преисподняя! — воскликнула Джесс, когда зазвонил мобильный телефон Каролины, лежавший рядом с ней на деревянной скамейке.
— Прости. Придется ответить.
— Я знаю. Снова кого-то убили. Сиди, где сидишь. Я пойду за фруктами.
— Сержант Лайалт, — сказала Каролина в телефонную трубку, наблюдая за тем, как стройный силуэт Джесс скрывается в кухне.
— Меня зовут Джорджиана Пейнсвик. Пару дней назад вы оставили мне сообщение на автоответчике и просили перезвонить. Мы с мужем только что вернулись из Испании. Вы хотели поговорить о моем брате, Генри Кракенфилде?
— Спасибо, что перезвонили, миссис Пейнсвик. Вообще-то я хотела поговорить не о вашем брате. Я хотела узнать, что вы можете рассказать нам о Малкольме Чейзе, члене парламента, которого застрелили на прошлой неделе. Думаю, вы уже знаете о его смерти.
— Разумеется. Только я сомневаюсь, что сумею вам чем-то помочь. Я не виделась с ним со школьных лет. С чего вы взяли, что я могу быть вам полезна?
— Мы выяснили имена всех его подруг и беседуем с каждой из них по очереди.
Джорджиана Пейнсвик фыркнула.
— Ну, вряд ли меня можно назвать его подругой. Это было мимолетное увлечение во время рождественских каникул. Легкий флирт, не больше.
— Почему вы расстались?
— Потому что начались занятия, — сухо ответила миссис Пейнсвик. — Я вернулась в свою школу, а он в свою.
— Он когда-нибудь разговаривал с вами о наркотиках?
Миссис Пейнсвик немного помолчала, а затем вздохнула.
— Вы сами знаете, что разговаривал, иначе не звонили бы мне. Значит, в этом все дело, да?
— Я вас не понимаю, миссис…
— Да бросьте! — зло перебила Джорджиана. — Вас ведь не я интересую, а Генри, не так ли? Генри и его отношения с Малкольмом.
— О чем вы говорите? Вы имеете в виду, что ваш брат пытался приучить Малкольма к наркотикам?
Каролина краем глаза заметила, как на террасу вышла Джесс с двумя большими плоскими мисками с малиной. Миссис Пейнсвик горько рассмеялась в трубку.
— Господи, неужели вы до сих пор ничего не знаете? — спросила она.
— Нет. И я не понимаю, что вас так сильно рассмешило.
— Здесь нет абсолютно ничего смешного, сержант Лайалт. Малкольму Чейзу всегда не хватало денег.
