— О боже!..

— Что с тобой?

— Это — Тальма. Великий Тальма, собственной персоной, — Огюст показал рукой на веселого мужчину без маски, которого со всех сторон плотным кружком обступили дамы. — Я младше его на двенадцать лет, значит, ему пятьдесят два, а выглядит он просто великолепно. Или это я так плохо сохранился, Жюльен?

— Тальма? — озадаченно спросил Жюльен.

— Ай-яй-яй, дорогой, ты меня пугаешь, — шепнул Огюст, не сводя глаз с мужчины. — Самый прославленный актер нашего времени, — вздохнул он. — Говорят, это у него Наполеон научился играть роль императора. Я всегда хотел с ним познакомиться, но он каждый раз ускользал от меня. Обладатель легендарного члена, который даже в нерабочем состоянии не меньше, чем у жеребца, Тальма устраивает неподражаемые оргии. Свой инструмент мэтр именует Дантоном. Клянусь Юпитером!

Прогуливаясь по залу, друзья несколько раз оказывались в непосредственной близости от кружка, но поскольку вклиниться в сообщество, не нарушая царившей в нем гармонии, не представилось возможным, Огюст отложил попытку знакомства до более удобного случая.

— Вот еще один интересный персонаж. Тот, что стоит к нам спиной, с тростью с набалдашником из слоновой кости. Как его… виконт… виконт… ну да, виконт де Меневаль. Отъявленный монархист. Хотя поговаривают, что его взаимоотношения с властями отнюдь не безоблачны, но у кого сейчас может быть иначе! Вместе с ним молодая дама несравненной красоты, мадемуазель Коббет. Сейчас я их тебе представлю.

Лавируя среди гостей, Жюльен и Огюст приближались к паре. Девушка была того же роста, что и сопровождавший ее кавалер. Густые светло-пепельные волосы, собранные сзади узлом, по бокам ниспадали локонами на плечи. Стройную фигуру подчеркивало атласное платье с завышенной талией, изящные руки обтягивали белые перчатки выше локтя. Лицо закрывала маска в цвет волос. Огюст подошел первым, и виконт повернулся к нему. Жюльен моментально узнал Жиля.

Встреча неожиданная и неприятная. Тем не менее самообладание Жюльена ему не изменило, и под маской у него не дрогнул ни один мускул. Они стояли вчетвером, друг перед другом, но только молодая дама, несмотря на маскарадный костюм Жюльена, сумела угадать в нем знакомые черты.

— Надо признаться, нас снедало любопытство, какой образ выберет для себя любезный устроитель сегодняшнего праздника, — сообщил виконт де Меневаль, после того как Огюст всех представил.

— Мы даже поспорили, — подтвердила девушка беспечным тоном, скрывая охватившее ее беспричинное волнение.

— Всем сердцем надеюсь, что не причинил вам убытков, — непринужденно заметил ей Жюльен.

— По счастью, мсье Ласалль, эта участь мадемуазель Коббет не грозит, даже если она поставит на заведомо проигрышную каргу, — прокомментировал виконт, вызвав одобрительные улыбки у тех, кто находился рядом и слышал разговор.

— Буду рад, если в этих стенах мадемуазель не почувствует ни в чем недостатка, — сказал Жюльен, пряча глаза от Жиля.

— О, благодарю вас, — ответила Сара взволнованно.

— Прекрасно. Итак, по всем признакам, уже можно переходить к танцам, — счел нужным вмешаться Огюст, который чутко уловил возникшую напряженность, не понимая ее причин.

— Я только что говорил мадемуазель Коббет, — заметил виконт, — что ваша фамилия показалась мне весьма знакомой. Однако, насколько я понял, вы длительное время провели за океаном, в Новом свете, если не ошибаюсь?

— Целую жизнь, виконт. Что касается фамилии Ласалль, то она довольно распространенная, — пояснил Жюльен.

— Несомненно, — согласился виконт.

— О, виконт, похоже, начинают играть менуэт. Я его обожаю! — воскликнула Сара.

— Умоляю простить меня, дорогая. Каюсь, я позабыл надеть танцевальные туфли.

— Мадемуазель, почту за большую честь, если этот танец вы согласитесь уступить мне, — и Жюльен предложил руку Саре, которая после секундного колебания, потупив взгляд, вложила в нее свою ручку в облегающей перчатке. — Мсье, вы позволите? — обратился он к Жилю.

— Танцуйте, разумеется, танцуйте! — Свои слова Жиль сопроводил порывистым широким жестом и окинул пару внимательным взглядом, что не укрылось от Огюста. — И постарайтесь не ошибиться в движениях, — добавил он тихо, когда они удалились.

Удивительно, как нередко нам пригождаются умения, о которых мы на время забываем! Еще в борделе, когда не было поблизости хозяйки, девушки часто танцевали с Жюльеном, и иногда это продолжалось так долго, что к концу он буквально не чувствовал ног. Когда заиграла музыка, Жюльен точно знал, что не только мгновенно вспомнит все движения, но будет безупречен в танце.

В первой и второй фигурах дама и кавалер не обменялись ни словом. Только после выполнения перехода, предлагая даме левую руку, Жюльен осмелился задать вопрос:

— Как давно вы знакомы с виконтом?

— Всего пару дней, — ответила Сара. — Мы познакомились на рауте у него в особняке на Сент-Оноре.

Убедившись, что Жюльен не узнал ее, она почувствовала себя комфортнее.

— Ах, вот как! С этой улицей много для меня связано. Там жила одна очень дорогая мне особа. — Голос Жюльена незаметно для него самого зазвучал нежнее.

— Наверное, друг детства? — Сара посмотрела ему в глаза, и ей вновь показалось, что под этой маской скрывается лицо юноши, чье имя она тогда так и не узнала.

Жюльен скользнул быстрым взглядом по светлым локонам, струившимся по точеной шее, вдохнул ванильный аромат и промолвил:

— Ангел. И такой трагический конец…

Несколько следующих па они безмолвствовали.

Молчание, собравшись с духом, нарушила Сара:

— Весьма сожалею. Должно быть, вы очень хорошо знали ту особу.

— Более того, мадмуазель.

— Более того?

— Я отдал ей свое сердце.

— Простите, я пробудила в вас горькие воспоминания.

— Напротив, в моей жизни эти воспоминания — самые светлые.

Они опять умолкли и не разговаривали до завершения танца. Ибо что можно сказать после таких слов? Его душа унеслась в идеальный мир, а в бальной зале осталась лишь материальная оболочка. Тем не менее Жюльен продолжал с безупречной четкостью выполнять все танцевальные фигуры и ни разу не сбился и не подвел свою визави. С ней же все обстояло иначе.

Грудь Сары теснило волнение, кровь пульсировала в висках, почти как в ту ночь, когда мать сообщила ей об убийстве мистера Коббета, ее приемного отца. На сей раз однако сердце билось как-то иначе. В какой-то момент Сара усомнилась, подумала, не ошиблась ли она, действительно ли танцующий с ней господин и юноша из детства — один и тот же человек, не почудилось ли ей это? Сомнения, однако, развеялись, а сердце наполнилось уверенностью. Хотя прошло столько лет, неизменной осталась манера двигаться, а главное — глаза. Их она никогда не забудет, ибо этот взгляд преследовал ее в бредовых видениях, когда, балансируя между жизнью и смертью, она лежала в нищенской каморке своей любимой матери. Сара помнила, что физическая боль, от которой останавливалось дыхание, сопровождалась и моральными страданиями, страхом не увидеть его никогда. Так и случилось — они больше не встретились. И вот теперь, после испытания на прочность, которое прошли ее чувства, после всех потрясений, явилась тревожная уверенность: глаза, которые она искала все эти годы, глаза, которые вспоминала, любуясь звездами в ясные летние ночи, принадлежали хозяину светского раута, куда она пришла совсем не ради развлечения, а по патриотическому долгу.

После окончания танца Жюльен проводил мадемуазель Коббет к тому месту, где они оставили виконта.

— Вы замечательно танцевали, несмотря на неловкого партнера, — сказал Жюльен.

— Ах, право, оставьте комплименты, мсье! — возразила Сара.

— Старания нашего хозяина искупают любые возможные огрехи, — добавил Жиль.

— Мадмуазель, — Жюльен легким поклоном поблагодарил Сару, которая ответила ему реверансом, а затем точно так же приветствовал ее спутника: — Виконт.

— Мсье Ласалль. Сегодня мы с вами не в равных условиях. При следующей встрече надеюсь увидеть вас без маски.