— Он сварливый старый черт — этого нельзя не признавать, — к тому же, как и все люди его возраста, сэр Бенджамин — человек другого времени. Тем не менее я уверен, что он признает необходимость подобной школы.

— Возможно, и так, но он явно хотел обидеть меня и всех женщин в целом. Разве не поэтому мы сейчас разговариваем с вами? Он не желает общаться со мной как профессионал с профессионалом. Броди бы только обрадовался, если бы я ушла, чтобы он мог налить себе портвейну, выкурить сигару и спокойно взирать на недостатки вверенной ему больницы.

— С другой стороны, кому понравится, когда кто-то приходит со стороны и начинает критиковать вашу работу? Возможно, именно так он это и воспринимает. Что касается меня, то, вероятно, он просто захотел усложнить мне жизнь. Я не хочу вас обижать, мисс Найтингейл, но для женщины вы весьма тяжелый человек.

Теперь настала ее очередь улыбаться.

— Напротив, доктор Филиппс, я признательна вам за прямоту. И вы должны простить мою чрезмерную обидчивость. Но я женщина, которая давно живет в мире мужчин и привыкла бороться за право голоса. Чем бы ни руководствовался сэр Бенджамин в своем выборе, я уверена, что он сделал его правильно.

— Я рад, что вы так говорите.

— Я видела достаточно, чтобы понять: вы хороший хирург. — Она улыбнулась, вероятно, вспоминая о нашей первой встрече. — Вчера вы прекрасно справились с последствиями того страшного происшествия, доктор Филиппс. Думаю, в Крыму вы проявили бы себя гораздо лучше, чем ваши коллеги.

Так вот кто сообщил о моих заслугах Броди. Допив чай, она встала.

— Итак, доктор Филиппс, не стану вас больше задерживать. На следующей неделе у нас встреча с попечительским советом больницы, мы должны обсудить новое помещение для школы. Надеюсь, вы будете присутствовать там.

— Уверен, что сэр Бенджамин настоит на этом, — ответил я, вспоминая о его желании регулярно получать отчет. Хотя, наверное, было бы лучше для всех, особенно для меня, если бы первая встреча с мисс Найтингейл прошла без протокола.

Открыв дверь, она остановилась и еще раз обвела глазами комнату.

— Возможно, мы воспользуемся случаем и попросим, чтобы вам выделили более подходящий кабинет. Эта тесная конура совершенно вам не подходит.

Уильям отскребал стол после вскрытия, которое я провел впервые за несколько недель.

— Все-таки хорошо, что вы вернулись, — сказал он, опуская щетку в окрасившуюся красным цветом воду. — Давненько у нас не было столько студентов. С тех самых пор как вы уехали. Вы умеете привлекать людей, не хуже пятничного вечера в «Альгамбре».

— Да что ты говоришь, Уильям?

— Другие врачи тоже неплохо справляются, когда нужно кого-то лечить, но они не умеют объяснять так, как вы. А джентльмены любят наблюдать за вашей работой. Я слышал, как они об этом говорили.

— Спасибо, Уильям. Жаль, сэр Бенджамин другого мнения.

— Да нет, он думает так же.

— Откуда тебе это знать, хитрый лис?

Уильям ухмыльнулся.

— Он часто заглядывал сюда, пока вас не было. Ходил тут на цыпочках, как кошка по раскаленной крыше.

— Понятно.

— Другие хирурги нервничали, когда он здесь что-то высматривал. А потом некоторое время спустя он пришел и спросил меня. Представляете, он в первый раз разыскивал меня.

— Да, Уильям, представляю, что ты почувствовал.

— Он только спросил, не знаю ли я, когда вы вернетесь. С чего он взял, что вы мне об этом сообщите? А на самом деле я и понятия об этом не имел. Но я понял: он хотел, чтобы вы вернулись.

— Странный старикашка, не так ли?

— Ох, даже и не знаю, сэр. Но я вам так скажу: он хорошо знает, какая сторона бутерброда намазана маслом. Чем больше студентов будут платить за лекции, тем выше будет и его выручка.

— Вы долго отсутствовали, — заметил инспектор Тарлоу. Он не смог скрыть своего разочарования, увидев меня сидящим за моим столом.

— Да, — ответил я. — У меня болел отец.

— Надеюсь, он поправился?

— К сожалению, нет. Он скончался.

Лишь после этого полицейский снял шляпу.

— Соболезную.

— Спасибо, инспектор. А теперь, чем я могу вам помочь? Надеюсь, не по очередному убийству?

— Боюсь, что да. Я уже подумал, что убийца покинул нас, но он вернулся. Прошлой ночью мы нашли еще одно тело.

— В реке?

Тарлоу кивнул.

— Как и у всех остальных, содержимое грудной клетки отсутствует. Труп довольно свежий. Убийство было совершено не позднее двух дней назад.

— И вы хотите, чтобы я взглянул на него?

— Нет, доктор. У меня к вам пара вопросов.

— Понятно.

— Когда именно вы вернулись?

— Восемь дней назад.

— Значит, у вас было достаточно времени, чтобы совершить последнее убийство.

— Так, значит, я подозреваемый?

— Я долгое время не хотел в это верить, доктор, но многочисленные совпадения наводят меня на мысль, что это могли быть вы.

— Могу я вас спросить, в чем именно они заключаются? — Как будто я и сам не знал.

Инспектор достал блокнот и раскрыл.

— Первое и самое главное: убийца проявляет интерес к хирургии.

— Но я уже сказал вам, что работал непрофессионал. Если считать хирургом того, кто умеет разрезать мышцы, то любой мясник или скорняк Лондона мог бы оперировать в нашей больнице.

— Я еще не упоминал о ваших субботних вечерних дежурствах, доктор. Все же извлечение органов требует более… интимной обстановки. А теперь, если позволите, я продолжу.

Я понял, что с ним лучше не спорить.

— Конечно, инспектор, продолжайте.

— Убийца извлекает сердце и легкие, и так получилось, что вы являетесь специалистом в области сердца.

— Рискую повториться, но…

Тарлоу бросил на меня злобный взгляд.

— На платке, в который было завернуто разрезанное на части сердце, стояли инициалы, совпадавшие с вашими.

— Их отгрызла собака!

На этот раз он был спокойнее.

— Согласен, эту улику нельзя представить в суде, однако платок служит хорошим дополнением к прочим уликам. Далее — ваш интерес к проституткам, который вы тщательно пытались скрыть от меня.

— Я поступил неразумно, забыв свою шляпу, — согласился я, уже не в первый раз почувствовав унижение при воспоминании о том событии.

— Вы правы, доктор. Вам следовало взять шляпу с собой, когда вы лезли под кровать.

— Я ведь чувствовал, что не нужно было прятаться!

— То есть… вы меня видели?

Тарлоу был доволен, как терьер.

— Только подошву вашего ботинка. Но давайте вернемся к делу.

Я был слишком подавлен, чтобы ответить.

— А дальше — у нас труп, который вы нашли у нового водостока. Без сомнения, это всего лишь неудачное стечение обстоятельств, но я уже сбился с их счета. В любом случае это событие показывает, что вы хорошо ориентируетесь на реке, где были найдены все тела. И, наконец, ваше исчезновение из города после того, как было обнаружено очередное тело. Я уже собирался выписать ордер на ваш арест, однако в тот момент неожиданно выяснилось, что ваш отец смертельно болен. Но настоящей бомбой, вы уж простите мне это слово, стало другое. За время вашего отсутствия не было совершено ни одного убийства. А как только вы вернулись, мы обнаружили новое тело. — Отложив в сторону блокнот, Тарлоу подошел к моему столу. — Признайтесь, доктор, картина вырисовывается весьма неприятная.

Мне ничего не оставалось, как согласиться с ним. Это действительно выглядело ужасно.

— Если я скажу, что никого не убивал, мне это поможет?

Тарлоу поджал губы.

— Боюсь, уже нет.

— Значит, вы пришли, чтобы арестовать меня?

— Этого списка вполне хватает, чтобы арестовать вас, но все же мне кажется, что улик пока недостаточно. Конечно, любой другой на моем месте с радостью повесил бы вас на основе подобных доказательств. Прошел уже год с момента, когда начались убийства, и мое начальство недовольно отсутствием прогресса. Я мог бы арестовать вас, чтобы порадовать их; к тому же, кто знает, может, вы действительно убийца. Но я не стану делать этого, основываясь лишь на совпадениях.