Тайлер ни на минуту не забывал о предупреждении Фергюсона и поэтому составил свой ответ так, чтобы выкачать из собеседника побольше информации, не поделившись тем, что знал сам.

— Похоже, ты отправился в крестовый поход. У меня подобной миссии нет. Я всего лишь хочу заниматься нейрохирургией и жить своей жизнью.

Хан одобрительно кивнул:

— Вот и я о том же. Бенсон здорово тебя подставил. — Он замолк, разглядывая Тайлера, потом пренебрежительно взмахнул рукой; — Да-да, мне все известно о наркотиках, подброшенных тебе в шкафчик. Это его работа. С начала и до самого конца. И все только ради одной цели: заставить тебя замолчать. Бенсон и Леви знают: ты можешь раскрыть их маленький секрет и тем самым уничтожить все, над чем они так усердно трудились последние четыре года. Они смертельно боятся того, что ты можешь сделать с этой информацией. Все дело в этом.

Тайлер почувствовал, как его омывает волна облегчения и надежды.

— У тебя есть доказательства, что это дело рук Бенсона?

— Да, разумеется, — улыбнулся Хан. — Все на пленке. — Не давая Тайлеру заговорить, Хан продолжил: — Тебя это радует? Теперь ты готов сотрудничать со мной?

— А чего, собственно, ты от меня хочешь? — недоверчиво спросил Тайлер.

— Да бросьте, доктор Мэтьюс, вы же неглупый человек. Но возможно, мне следует яснее обозначить мою позицию. У меня есть доказательства того, что в системе существует погрешность. У тебя, насколько я понимаю, есть доказательства того, как сбой вредит больным. Давай напрямую. Эта штука уже убила нескольких пациентов, разве не так?

— Так.

— И ты сумел это зафиксировать? Четко и недвусмысленно?

— Меня кое-что смущает в твоей истории. Если ты с самого начала был на моей стороне, почему не дал мне понять раньше? Почему ты мне не помог? Я хочу сказать: почему именно сейчас?

Хан подался вперед, твердо поставив локти на стол:

— Что ж, это хороший вопрос. Но ответ на него прост. Когда ты пришел ко мне впервые, откуда мне было знать, что ты не один из шпионов Бенсона? Наш генеральный чертовски хитер. Вот уже несколько месяцев он сомневается в моей лояльности, но доказательств у него нет.

Объяснение Хана показалось Тайлеру слишком простым, будто заранее отрепетированным.

— А почему он тебя просто не уволил? Это решило бы его проблему раз и навсегда.

— Потому что я менеджер верхнего звена. Чтобы меня уволить, ему пришлось бы действовать через совет директоров.

— И что? Почему бы не подставить тебя, как он подставил меня?

— А ты жутко подозрительный, да? Ладно, имеешь право. И опять-таки ответ прост. Тебя нетрудно было подставить. У тебя есть прошлое… Стоило подкинуть тебе наркотики, и все поверили. Я? Со мной все не так просто. В отличие от тебя у меня есть право на беседу с советом директоров при увольнении, а Бенсон этого боится. Он же не знает в точности, что именно мне известно.

Тайлеру пришлось признать, что предложение Хана звучит заманчиво. Сотрудничая с ним, он мог собрать достаточно информации, чтобы отвязаться от Фергюсона и снять с себя фальшивые обвинения в наркомании.

— Ты готов объединить усилия? — спросил Хан.

— Да. Я сделал копии записей. По правде говоря, в случае с Торресом я сделал копию еще до того, как дал тебе знать об этом, и теперь у меня есть экземпляр с проставленной датой: доказательство того, что данные были изменены уже после подачи рапорта.

— Великолепно, — просиял Хан.

— Позволь спросить тебя еще кое о чем.

— Пожалуйста.

— Если ты знал, что наркотики — это подстава, зачем ограничил мой допуск к сети?

В эту минуту зазвонил его сотовый телефон. Тайлер вытащил его из рюкзака и взглянул на дисплей. Номер ему незнакомый.

Нэнси еще раз дернула и почувствовала, что узел поддается. Еще рывок — и веревка начала разматываться. Через минуту путы спали с запястий ей на колени. Освободив руки, она перетянула веревку, которой была привязана к креслу, узлом на живот. Через несколько секунд эти узлы тоже были развязаны. Нэнси быстро встала, массируя натертые веревкой запястья. Она подошла к скользящей стеклянной двери, отодвинула защелку и выскользнула наружу.

На мгновение женщина застыла в душном ночном воздухе, выжидая, пока глаза не привыкли к темноте. Вдали она узнала три телевизионные башни на вершине Холма королевы Анны. И тут до нее дошло: плавучий дом.

Она была со всех сторон окружена водой.

Ее охватил приступ тошноты, а затем и головокружение.

Слепо нащупывая руками, за что ухватиться, спотыкаясь, Нэнси вернулась в комнату, где было относительно безопасно. Зацепилась за порог и растянулась на полу.

— Хочешь вернуть свою жену? — спросил смутно знакомый голос.

Слова показались Тайлеру бессмысленными. Он посмотрел на телефон у себя в руке и снова прижал его к уху.

— Что?

— Хочешь увидеть ее живой?

Стрела ужаса пронзила Тайлера. Мысли пустились вскачь, просеивая возможности, он молил Бога, чтобы это оказался не тот номер или чья-то идиотская шутка.

— Потому что, если не сделаешь ровно то, что я скажу, — продолжал голос, — ты никогда ее больше не увидишь.

Голос… Где он слышал раньше это голос? Где? Кто это?

— Ты еще там, Мэтьюс?

— Кто говорит?

У Тайлера стучало в висках, ладони вспотели. Хан смотрел на него вопросительно, даже с подозрением.

— Я должен тебе объяснять? А что, сам-то еще не понял? А я-то думал, ты у нас такой умный маленький гаденыш. Ну что ж поделаешь! Значит, я ошибся на твой счет, не так ли? — Пауза. — Ты прекрасно знаешь, кто я такой, и, я полагаю, мне удалось привлечь твое внимание полностью и безраздельно, так что давай поговорим. Точнее, давай договоримся. Заключим сделку. Только сделка односторонняя, ты это учти. Короче, выбора у тебя нет и торговаться ты не имеешь права. Ты хоть слушаешь меня или все еще пытаешься проникнуть в кабинет Берни Леви?

— В чем дело? — спросил Хан одними губами.

Тайлер отмахнулся от него, сосредоточив все свое внимание на голосе Бенсона в трубке.

— Я слушаю. Чего ты хочешь?

— Чего я хочу, мой глупый юный друг? У меня три желания. Во-первых, я хочу, чтобы ты подписал заявление, где ты возьмешь назад свои наглые и лживые слова о том, будто бы в нашей системе медицинских записей есть сбой, и признаешь, что твои обвинения против меня и моей администрации являются не чем иным, как прискорбным побочным эффектом твоей наркозависимости. Ты с ней борешься, но удача пока не на твоей стороне.

Бенсон сделал паузу. У Тайлера перехватило горло.

— И?..

— Второй пункт повестки дня. Его придется включить в вышеупомянутое заявление. Ты соглашаешься пройти курс лечения по программе реабилитации и освобождения от наркозависимости… каковой, к слову сказать, будет оплачен твоим снисходительным работодателем, а именно Медицинским центром имени Мейнарда. Пусть никто не обвинит нас в том, что мы не желаем держать у себя в штате врача-наркомана, каким бы тяжелым ни было его состояние.

Опять пауза.

— Давай дальше. Что еще тебе нужно?

— Смотри-ка ты, а мы, оказывается немного нервничаем? — рассмеялся Бенсон. — Ну что ж, милый мальчик, это просто… Мне нужен диск с информацией, которую ты скачал.

— Какой диск? — Тайлер сверлил взглядом Хана, а тот ловил каждое слово.

— Ты меня не зли, я и так уже зол. Если разозлюсь по-настоящему, тебе не поздоровится. Сам потом пожалеешь.

До Тайлера наконец дошло: Бенсон мог узнать о диске только от одного человека. Джилл. Сам он больше никому не говорил, даже Нэнси. Или сказал ей? Тайлер растерялся. Он уже ни в чем не был уверен. Может быть, Бенсон блефует насчет Нэнси? Неужели он взял Нэнси в заложники? Мысли у Тайлера путались, но он попытался придумать свой собственный блеф. Если бы только дозвониться до Фергюсона… Может быть, Хан может помочь?

— А знаешь, мне в общем-то глубоко плевать, злишься ты или нет.