— Вот в таком виде вы его нашли? — спросила Робин Бек, дежурный врач, у санитара «скорой помощи», торопливо осматривая Тайрелла Вашингтона.

Кожа теплая, сухая. Жара нет, потливости нет. Чернокожий мужчина. Возраст — за шестьдесят. Полуоткрытые глаза, взгляд не сфокусирован. Последнее наблюдение тут же направило дальнейшую диагностику по неврологическому каналу.

— Не реагирует, зрачки в средней позиции, блуждающие. Жизненные показатели в пределах нормы. Указаны в карте поступления.

Санитар, тяжело дыша, вытащил из-под пациента белые пластмассовые носилки. Таким образом он утвердил символический переход медицинской ответственности от бригады «скорой» к отделению неотложной помощи Медцентра имени Мейнарда.

— Анамнез? — спросила доктор Бек.

Она взглянула на кардиомонитор, пока медсестра прикрепляла последний датчик к груди мужчины. Ритм сердца оказался слегка учащенным. Может быть, кома вызвана кардиологическими причинами?

В дверь заглянули:

— Респиролога вызывали?

Доктор Бек вскинула руку, делая знак санитару задержаться, и обратилась к респирологу:

— Мы будем интубировать пациента. Дождитесь здесь прибытия анестезии.

Тот кивнул.

— А вы уже вызвали анестезиолога?

— Времени не было. Теперь это ваша работа.

Не дожидаясь ответа, доктор Бек поднялась на цыпочки и окликнула вторую медсестру, подключавшую новый пластиковый мешок с лекарством к капельнице:

— Гленда, позвони в отделение компьютерной томографии и скажи, что нам нужен снимок. Немедленно.

«Лучше заказать его сразу», — добавила она про себя. Когда дойдет дело до неврологии, специалист первым долгом затребует КТ. Нервно теребя на груди стетоскоп, доктор повернулась к санитару:

— Мне нужен анамнез. Что у вас есть?

— Nada. [3]— Тот покачал головой. — Полный ноль. Жена в истерике. Сказала только, что нашла его в таком положении. — Он кивком указал на пациента. — Да, вот еще что. Он здесь уже был.

В палату бегом вбежал флеботомист с металлической корзиной, полной стеклянных пробирок с разноцветными резиновыми пробками, одноразовых шприцев и запечатанных в целлофан губок, пропитанных спиртом.

— Анализы заказывали?

— Да. Нужен стандартный общий и токсикология.

Доктору Бек нужен был анализ на лекарства, вызывающие кому.

— Жена сразу вызвала «скорую»? — снова обратилась она к санитару.

Он пожал плечами и передал носилки своему напарнику, ждавшему за дверью, чтобы хоть немного разгрузить тесную палату.

— Насколько мне известно, да. — Он помолчал. — Я вам еще нужен?

— Зачем, например? Вы можете дать еще что-то, с чем я могла бы работать?

Доктору Бек нужна была информация, чтобы поставить диагноз. Но она решила, что при сложившихся обстоятельствах жена, пребывающая в истерике, мало чем может ей помочь.

Во взгляде работника «скорой» появилось раздражение.

— Слушайте, мы приехали по вызову и доставили больного. Это ясно? А теперь, если я вам больше не нужен…

Доктор Бек отмахнулась:

— Да, да, спасибо.

Все равно сейчас толку не добиться. Он уже и так помог ей. Сказал, что пациент, оказывается, был здесь раньше. Спасибо и на том.

Она повернулась к монитору. Давление и пульс стабильны. На какое-то время.

Доктор Бек обратилась к ведущей сестре:

— Нужен хоть какой-нибудь анамнез. Я пойду посмотрю его медицинскую карту.

Подойдя к рабочему пульту, доктор Бек ввела номер карточки социального страхования Тайрелла Вашингтона в раздел поиска компьютеризированных медицинских записей. Через секунду история болезни появилась на экране. Доктор быстро перелистала данные в поисках заболевания, которое могло бы вызвать кому, и обнаружила то, что искала. Судя по всему, Тайрелл был диабетиком. В списке принимаемых им лекарств фигурировали ежедневные инъекции обычного инсулина в сочетании с инсулином продолжительного действия. Можно было держать пари, что сейчас пациент страдает от кетогенного кризиса, вызванного недостатком инсулина.

Вооружившись этой информацией, Робин Бек поспешила к стойке администратора, где миссис Вашингтон заполняла страховую карту мужа.

— Миссис Вашингтон, я доктор Бек. Ваш муж сегодня получал инсулин?

Брови миссис Вашингтон сошлись на переносице, во взгляде читалось недоумение.

— Нет, а что?

Подозрения доктора Бек подтвердились.

— Спасибо, миссис Вашингтон, — поблагодарила она. — Я скоро вернусь, и мы с вами поговорим.

И она побежала в третью смотровую, уже рассчитывая в уме дозу инсулина.

— Мне нужно пятнадцать единиц инсулина НХП. Немедленно.

«Пусть начнет усваивать глюкозу прямо сейчас, тогда за час титрация сахара у него в крови дойдет до идеального уровня». Доктор Бек решила пока не вызывать консультанта из неврологии. Надо понаблюдать реакцию Вашингтона на лечение.

— Мама, что случилось с папой?

Ирма Вашингтон перестала заламывать руки и раскачиваться взад-вперед на потертом стуле в комнате ожидания. Серена, ее старшая дочь, присела на корточки прямо перед ней. Она позвонила Серене, самой умной из троих детей, как только вызвала «скорую».

— Я не знаю, детка. Просто не знаю.

В голове у Ирмы было пусто. Все мысли куда-то испарились, как только она в ужасе представила себе, каково будет жить без Тайрелла.

Серена взяла мать за обе руки.

— А врачи тебе уже что-нибудь говорили?

— Нет, детка, ничего. Ровным счетом ничего.

— Совсем ничего?

— Нет, погоди… — Как же она могла забыть? Удивляясь самой себе, Ирма сказала: — Приходила леди-доктор, спрашивала, получал ли папа сегодня инсулин.

— Инсулин? Почему она об этом спросила, мама? Папа не принимает инсулин!

— Доктор Бек, скорее сюда! В третьей смотровой конвульсии!

Робин опрометью бросилась через весь коридор в палату Вашингтона. Руки и ноги пациента, вытянутые и сведенные судорогой, враспор упирались в боковые перильца каталки. Челюсти были стиснуты, между верхними передними зубами пробивались пузырьки слюны. С другого конца палаты она слышала стридор — хриплое шипящее дыхание через нос, следствие испорченной интубационной трубки. К счастью, сестры оставили центральный ремень плотно затянутым поперек его живота. У доктора Бек мучительно засосало под ложечкой, в желудке как будто скопилась ядовитая кислота. Что-то она упустила. А может быть, неправильно рассчитала дозу инсулина.

— Десять миллиграмм валиума, живо! — крикнула она одной из медсестер, потом пробормотала себе под нос: — Черт, и куда подевалась респирация, когда это больше всего нужно?

Тут в палату вошла еще одна медсестра.

— Дайте ему кислороду назально! — приказала Робин.

Она осмотрела трубку и убедилась: все подсоединено и работает. Что ей сейчас было меньше всего нужно, так это чтобы больного стошнило и он вдохнул рвотные массы. Конечно, доктор Бек знала, что лучше всего было бы повернуть пациента на бок, чтобы жидкость вытекала изо рта, не попадая в дыхательное горло и в легкие. Но при такой ригидности конечностей об этом не стоило даже мечтать.

Тревожный сигнал сердечного монитора резанул по ушам пронзительно дребезжащим звоном.

Увидев на экране сплошную и ровную зеленую линию, доктор Бек закричала:

— Набор для реанимации сюда!

Она нажала красную кнопку «кода 199» на стене, вызывая инфарктную бригаду реаниматологов. Теперь, где бы врачи ни находились на территории громадного медицинского центра, они поспешат сюда, в третью смотровую.

Конец ноября

«Боже, неужели опять?» — мысленно простонала Гейл Уокер. Уже дважды в этом месяце ее мучили мигрени, и вот опять «мушки» пляшут перед глазами — верный признак начинающегося приступа. Гейл считала, что их вызывает мерцающий свет люминесцентных ламп в хирургическом отделении интенсивной терапии. Она даже подумывала о переводе в другое отделение, но уж очень ей нравился темп работы. В Медицинском центре имени Мейнарда были, конечно, и другие ИТ-отделения. Например, кардиологическое и неонатологическое. Но невыносимо было смотреть на новорожденных и тем более на недоношенных в подогреваемых инкубаторах, с четырьмя-пятью трубками, торчавшими из крошечных сморщенных телец. Кардиологическое отделение интенсивной терапии угнетающе напоминало о том, что с каждым днем она сама становится все старше, а значит, приближается к могиле. Гейл взяла из сумки-«кенгуру» на поясе таблетку и проглотила ее, не запивая. Если поймать приступ мигрени на ранней стадии, его можно задушить в зародыше.