Тайлер взял листок. Договор с компанией Чарльза Шваба, его имя и адрес указаны правильно. Как и говорила Джилл, единственным указанным владением являлись фьючерсные акции «Прогноза» сроком до декабря.

— В настоящий момент эти опционы пусты, — продолжала Джилл. — Но если удастся дискредитировать «Мед-индекс», подсунуть комитету ОКАУЗ компромат, способный повлиять на его рекомендацию… что ж, тогда эти опционы будут стоить кругленькую сумму.

— Где вы это взяли? — спросил Тайлер, взяв бумагу.

— Как я уже сказала, у Юсефа Хана.

Он сложил листок.

— Ну, значит, сможете сделать у него копию.

Может ли Фергюсон выяснить, кто открыл счет? Вероятно, да.

У Тайлера засигналил пейджер. Он проверил и увидел пометку «Срочно». Его вызывали в отделение неотложной помощи.

Джон Браун, врач «неотложки», вызвавший Тайлера по пейджеру, сказал, понизив голос:

— Я надеялся перехватить вас раньше, чем вы туда пошли.

Они стояли во врачебной рабочей зоне — столы у трех стен, четыре компьютерных терминала, три телефона и четыре легких кресла на колесиках, два из которых были заняты докторами в больничных робах. Не желая писать от руки, те что-то набирали на клавиатуре и щелкали «мышками». Здесь всегда почему-то было слишком жарко и пахло потом, будто не работала вентиляции.

— Есть проблема?

— Честно говоря, да. Он пациент Роланда Роули, и, хотя неврология не моя специальность, мне кажется, на этот раз Роланд проехал прямиком мимо кассы. Он не хотел, чтобы я вас приглашал, но я настоял.

«Везет же мне. Опять попал в зону боевых действий».

— А в чем проблема? Вы что-то говорили насчет пациента с расширенным зрачком. Если это так, вы правильно поступили, вызвав меня. Тут никаких проблем быть не должно.

Тайлер уже консультировал пару пациентов Роули — весьма посредственного невролога с большим самомнением и изрядной долей упрямства.

— Он здесь. — Браун провел Тайлера по коридору к третьей смотровой. Ирония судьбы: эта была та самая комната, куда был доставлен при поступлении Ларри Чайлдс. — Сами увидите.

Браун отворил дверь и вошел. Тайлер последовал за ним. Роули, склонившись над каталкой, всматривался через офтальмоскоп в правый глаз пациента. По другую сторону каталки медсестра деловито убирала контакты кардиомонитора. Браун откашлялся.

— Роланд, доктор Мэтьюс здесь.

Не поднимая головы и не поворачиваясь, невролог проворчал:

— Все под контролем, доктор Мэтьюс, вы можете вернуться к своим делам. Джон сделал огромную ошибку, зря он вас побеспокоил. Я за него извиняюсь.

Медсестра беспокойно перевела взгляд с Брауна на Роули и обратно.

— Извини, Роланд, — проговорил врач «неотложки», — я знаю, мистер Торрес был твоим пациентом, но поскольку он был доставлен в «неотложку», теперь за него отвечаю я. И я тебе прямо говорю: хочу услышать мнение Тайлера об этом больном. — Он повернулся к Тайлеру: — Мистер Торрес — мужчина сорока двух лет, латиноамериканского происхождения. На прошлой неделе у него начали развиваться симптомы афазии…

Роули выпрямился и устремил негодующий взгляд на Брауна:

— Это хрестоматийная, заурядная ПИА, [32]поэтому я прописал ему персантин и аспирин. К несчастью, она, видимо, прогрессировала в инсульт. Хрестоматийный случай. Нет нужды консультироваться с нейрохирургом.

Не обращая на него внимания, Браун продолжил:

— Дело в том, что, прежде чем все это началось, он обратился в неотложное отделение с жалобой на боль в ухе. Ему поставили диагноз «воспаление среднего уха» и прописали ампициллин. Сегодня жена привезла мистера Торреса с жалобой, что ей не удается его разбудить. Всю неделю у него была субфебрильная температура.

— Да, — снова перебил его Роули, — и посевы показали, что ему нужен именно ампициллин. Воспаление уха лечили правильно. Это ложный след. Воспаление уха не имеет отношения к его нынешнему состоянию. — Он вернул офтальмоскоп в настенный держатель.

Тайлер понял, что Браун намекает на мозговой абсцесс — редкое, но потенциально летальное осложнение ушной инфекции — вылеченной или нет. Протиснувшись поближе к каталке, он заметил, что руки пациента согнуты и сведены судорогой. Даже с того места, где он стоял, ему было видно, что левый зрачок расширен по сравнению с правым. «Дежа-вю». Тайлер подумал о Ларри Чайлдсе.

— Томографию заказали? — спросил Тайлер у Брауна.

Браун покачал головой:

— Два томографа заняты другими экстренными случаями, а третий сломался.

Именно в эту минуту руки пациента вытянулись и застыли в ригидном положении: верный симптом деградации мозга в связи с усиливающимся внутричерепным давлением.

Тайлер повернулся к Роули:

— Даже если это инсульт, он уходит прямо сейчас, пока мы тут спорим. И есть вероятность, что это абсцесс. Если мы не предпримем что-нибудь сию же минуту, он точно сгорит. — Тайлер обратился к медсестре: — Дайте мне десять декадрона и двадцать пять миллиграмм маннитола срочно.

— О черт, — пробормотал Браун, — ну вот и началось! У него срединная нейрогенная гипервентиляция.

Тайлер вгляделся. Действительно, дыхание Торреса стало глубоким и частым, мышцы шеи напрягались до предела при каждом вдохе. Еще один грозный симптом.

— Эй, одну минутку! — Роули втиснулся между Тайлером и каталкой, словно защищая своего пациента.

— Прочь с дороги, Роланд! У меня нет времени на споры. — Обогнув терапевта, Тайлер бросил Брауну: — У вас тут есть спиральное сверло?

— Простите, я о таком никогда даже не слышал.

— Это надо понимать как «нет»?

Браун кивнул.

Тайлер снял трубку настенного телефона и набрал ноль. Когда оператор ответил, он сказал:

— Дайте мне склад хирургических материалов. — И Брауну: — Вызывайте респиролога и ассистента.

Роули театрально вскинул руки:

— Мэтьюс, это уж слишком. Вы переходите все границы.

— Поберегите горло, Роланд. — Тайлер опять заговорил в трубку: — Это доктор Мэтьюс. Я в «неотложке». Мне нужен набор со спиральным сверлом, немедленно. Пусть кто-нибудь доставит. Сию же минуту. — Он повесил трубку.

Выхватив отоскоп из стенного держателя, Тайлер всмотрелся в правое ухо Торреса. Чисто. Барабанная перепонка блеснула ему в глаз. Потом он проверил левое. Здесь перепонка была вздута и выгибалась, подпираемая скопившимся за ней желтым гноем.

Медсестра ворвалась в смотровую с двумя шприцами в руках.

— Вот они. Какой первым колоть?

Тайлер схватил ближайший.

— Я вколю этот, а вы — второй.

Он бросил взгляд на этикетку: десять миллиграммов декадрона.

В смотровую вбежала еще одна медсестра.

— Чем я могу помочь?

— Мне нужны зажимы для волос, бритва и подготовительный набор. И катетер этому парню прицепите. — Тайлер уперся ладонью в грудь Роули и оттолкнул его. — Послушайте, или помогайте, или не путайтесь под ногами.

Мэтьюс схватил капельницу, нашел резиновый инъекционный отвод и всадил в него шприц.

Медсестра вернулась с набором для бритья. Через секунду в ту же дверь вошел ассистент со стерильным набором.

— Кто тут просил спиральное сверло?

Тайлер подтянул к себе никелированную тумбочку.

— Поставьте сюда.

Он повернул подбородок Торреса к его правому плечу и при помощи зажимов расчистил дорожку в густых черных волосах над левым ухом. Сам выбрил это место безопасной бритвой и смазал обнажившуюся кожу бетадином.

Когда Тайлер поставил тумбу рядом с каталкой, Роули заявил:

— Я лично прослежу, чтобы этот случай был рассмотрен Исполнительным медицинским комитетом. Вы это делаете без согласия пациента.

— А ведь он прав, — оживился Браун. — Его жена в комнате ожидания. Пойду заставлю ее подписать листок.

— Спасибо. — Тайлер надел маску и стерильные перчатки, открыл стерильный набор и обложил подготовленное операционное поле четырьмя голубыми стерильными салфетками, скрепив их зажимами по углам. Он взял шприц и сделал знак медсестре. — Мне нужен ксилокаин с эпинефрином.