— Очень, — коротко признала она. — А теперь я в самом деле должна бежать. А вы оставайтесь, вас ждут еще десерт и кофе. У издательства «Уинтерс хаус» здесь открытый счет.

— Пригласил вас на ленч я, — оборвал ее Джордан. — И счет оплачу сам.

Дороти собралась было возразить, но, бросив взгляд на его лицо, поняла, что ее увещевания не будут приняты во внимание.

— Как вам угодно. — Она повела плечами, после чего тепло улыбнулась Мэгги: — Было очень приятно снова увидеться с тобой. Спасибо, что ты меня не забыла. — Эта девочка нравилась ей, при виде нее становилось легко на душе.

— Ты обратила внимание, что меня вообще в расчет не принимают, — обиженно вскинул брови Джордан, адресуясь к дочери.

— Насколько мне помнится, вы упоминали, что идея пригласить меня на ленч принадлежала Мэгги, — насмешливо напомнила Дороти.

— Он вам так сказал? — Девочка не сводила с отца иронического взгляда.

Тот твердо выдержал его.

— Да, именно так и сказал, — подтвердил он.

О чем-то раздумывая, Мэгги смотрела на него еще несколько секунд, после чего пожала небрежно плечами.

— Значит, так оно и было. — Она повернулась к Дороти. — Папа никогда не врет.

Может, это качество было свойственно ему в прошлом, но у Дороти возникло ощущение, что на этот раз он лукавит. Это, в свою очередь, вызывало вопрос: почему он захотел сегодня пригласить ее на ленч? И что еще более странно — почему сделал вид, что это была идея Мэгги?

Она встала из-за стола.

— Что ж, ленч мне очень понравился. И не так уж важно, от кого поступило приглашение.

Джордан поднял на нее глаза.

— А как насчет общества? Оно вам тоже понравилось?

Как ни странно, если не считать последних минут, когда в зале появились отец с Натали, она в самом деле прекрасно чувствовала себя. Конечно, продолжала бы испытывать волнение, которое вызывал в ней Джордан, но присутствие его дочери заметно смягчало напряженность. Мэгги поддразнивала отца, на что Дороти пока не могла решиться. Пока? Ей никогда не доведется подшучивать над этим человеком, ибо после сегодняшнего дня они, скорее всего, больше-не увидятся.

— Общество мне тоже понравилось, — справившись с комком в горле, призналась она.

Джордан тоже встал, и теперь ей пришлось смотреть на него снизу вверх.

— Я провожу вас до такси.

Она не стала возражать, понимая, что в данный момент это бессмысленно. Махнув Мэгги на прощание, почувствовала, как Джордан властным жестом взял ее под руку. Когда они пробирались сквозь переполненный зал, Дороти бросила взгляд в сторону столика отца, но тот был настолько поглощен разговором с Натали, что не хотелось отвлекать его, чтобы попрощаться. Кроме того, Дороти не сомневалась, что увидит его гораздо скорее, чем хотелось бы.

— Надеюсь, отец не слишком сурово обойдется с вами? — Джордан словно прочитал ее мысли.

Когда они оказались на улице, Дороти, повернувшись, бросила на него уничтожающий взгляд.

— А может, надеетесь на что-то другое?

— Я хочу, чтобы вы остались моим редактором, — с мрачноватой серьезностью ответил он.

Дороти скорчила гримаску.

— И стараетесь добиться этого любым способом? Даже ставя меня в дурацкое положение?

— Если необходимо, да, — буркнул он.

— Почему? — еле выдавила она.

Вместо ответа Джордан склонил голову и, легко коснувшись рта Дороти, уверенно притянул ее к себе, видя, что она слабеет перед чувственным прикосновением его губ. У нее перехватило дыхание, когда он наконец оторвался от нее и посмотрел ей в лицо, — в его синих глазах стояла загадочная дымка. Шерли была права — в них можно утонуть!

— Потому что мне этого хочется, Дороти, — с грубоватой откровенностью сказал он, продолжая прижимать ее к себе.

Она замерла, не в силах вымолвить ни слова.

— Вы всегда добиваетесь того, чего хотите? — наконец еле слышно прошептала она.

Джордан нетерпеливо вскинул голову.

— Нет, не всегда, — признал он с хрипотцой в голосе. — Но так уж получилось, что этого мне хочется больше всего на свете.

У нее пересохло во рту; кончиком языка она провела по губам, увлажнив их. И лишь когда Джордан приковал к ней свой взгляд, поняла, насколько провокационным был его поцелуй.

— Почему? — снова спросила она, с трудом выталкивая слова из пересохшего горла.

— Мне очень хочется, чтобы вы прочитали последнюю книгу о Роджерсе, — настойчиво сказал он. — Я…

Ему, видите ли, хочется, чтобы она прочитала, как погибает герой ее грез! Дороти отпрянула и наконец полной грудью вдохнула воздух.

— Когда закончите рукопись, пришлите ее, Эван, — бросила она. — Обещаю, что она будет прочитана. — Но не ею. И неважно, что по этому поводу скажет отец; уж этот труд редактировать она не будет.

Джордан внимательно посмотрел на нее.

— Но не вами. — Он все правильно понял.

Дороти двинулась к проезжей части, чтобы остановить такси, испытав глубокое чувство благодарности судьбе: первая же машина, перед которой она вскинула руку, подрулила к тротуару.

— Всего хорошего, Зван. — Она не ответила на его последнее замечание. — Еще раз спасибо за ленч. Надеюсь, что вам с дочерью понравится пребывание в Бостоне.

Она стояла у открытой дверцы такси, готовая сесть в него и чувствуя, что ее поведение смахивает на бегство. Ей надо как можно скорее расстаться с этим человеком, иначе она опять попадет под магическую власть его обаяния.

— Мы тоже надеемся, — рассеянно проговорил он; на лицо его легла мрачноватая тень. — Дороти…

— Я действительно должна спешить, Эван, — торопливо прервала она его, села в такси и с силой захлопнула за собой дверцу. К сожалению, оконное стекло из-за жары оказалось опущенным.

Джордан наклонился к открытому окну.

— Мы еще встретимся, — тихо сказал он, пока она, повернувшись к водителю, объясняла, как проехать к издательству.

Дороти не ответила, продолжая смотреть прямо перед собой, пока такси вписывалось в поток городского движения.

Больше они не встретятся. Ее не волновало мнение отца по этому поводу. Общаться с Званом Джорданом она не станет ни при каких обстоятельствах!

— Расставаться всегда нелегко, не так ли, мэм? — обратился к ней водитель с переднего сиденья. — Всегда грустно. Но я бы на вашем месте не стал плакать; ведь он сказал, что вы еще увидитесь.

Плакать… Кто плачет? И только тут она почувствовала слезы, что ползли по щекам, и солоноватый вкус, когда слизывала их с губ.

По кому она плачет? По себе? По Эвану? Или по Роджерсу? О господи, как трудно во всем этом разобраться…

— Что ты себе позволяешь? — потребовал ответа отец, явившись домой и представ перед дочерью с первой порцией вечернего виски в руках.

Дороти подняла глаза от серебряной посуды, которую старательно чистила — ее обычное занятие в столовой. Она всегда считала, что эта работа оказывает терапевтическое воздействие, особенно когда надо было отделаться от навязчивых мыслей, частенько одолевавших ее. Обычно потребность в такой самоизоляции возникала из-за поведения отца или Нейла, но сегодня вечером хотелось избавиться от воспоминаний о ленче.

— У меня есть право на свободные дни, как и у всех работников издательства «Уинтерс хаус», — с ходу отвергла она отцовские претензии. — Вот я и не появилась во второй половине дня. — У нее просто не было сил возвращаться в свой кабинет, где ей пришлось бы отвечать на заинтересованные вопросы Нейла относительно Джордана или же, возможно, спорить с отцом.

Так что, расставшись с Эваном, она сказала водителю, что у нее изменились намерения, и дала свой домашний адрес. Остаток дня она провела, сидя в горячей ванне, чтобы никто не мог до нее добраться — даже по телефону, потом спустилась вниз. Десять минут назад услышала, как отец вернулся домой, так что его появление в столовой не было неожиданностью.

Гаролд возмущенно уставился на дочь.

— Я говорю не о твоем отсутствии в издательстве! — рявкнул он. — И ты это отлично понимаешь.