Утром Хендерсон признался мне, что ночью на коленях молился: «Господи, почему ты так поступаешь с Рики? Зачем ты послал меня сюда?»

Репродуктор хрипло выплюнул:

— Бьющий команды из Сан-Диего «Песчаные псы»… Рики Хендерсон!

Этот человек, не так давно провозгласивший: «Я лучший на все времена», в сорок шесть лет перешел в лигу «Золотого бейсбола». Вопреки красивому названию это была отнюдь не профессиональная, а так называемая «независимая лига» — для игроков, которые не попали даже в младшую лигу или вынуждены были быстро ее покинуть.

Основали лигу два выпускника Стрэтфордской бизнес-школы; ее восемь команд той весной впервые заявили о своем существовании и начали игры в Аризоне и Калифорнии — словом, ниже падать было некуда. И вот в такой команде Хендерсон нанялся играть за три тысячи долларов в месяц, хотя мог бы заработать больше всего лишь за страничку своих мемуаров.

— Вперед, Псы! Покажите, на что способны! — заорал какой-то болельщик.

Хендерсон потопал, обивая с подошв грязь, и согнулся, пристально глядя на питчера. Двадцатичетырехлетний правша из «Меса-Майнерс» явно нервничал: в предыдущей игре Хендерсон, к восторгу болельщиков, украл вторую базу, проскользнув в грязи головой вперед. Однако на этот раз он ударил слишком слабо, и игрок со второй базы с легкостью послал мяч в аут. Вслед возвращавшемуся на скамейку запасных Хендерсону из толпы кричали:

— Рики, инвалидное кресло дома забыл?

Он был не единственный ветеран, отказавшийся уходить из спорта по возрасту. Бейб Рут играл до сорока и в последний свой сезон в высшей лиге (он играл за «Бостон Брейвз») имел результат 181. Но решение Хендерсона — держаться в бейсболе даже ценой того, чтобы присоединиться к «Песчаным псам», команде, которую, по признанию ее бывшего пиар-агента, зачастую называли «девками», — вызывало недоумение.

Последним своим удачным сезоном Рики мог считать 1999 год. Высшую лигу Хендерсон покинул в 2003 году, отыграв часть сезона за лос-анджелесских «Доджеров». Результат у него был всего 208 и три украденные базы. Руководство «Доджеров» сочло, что годы сломили «стального парня», как нередко именовали Хендерсона, и без лишних церемоний избавилось от него. К тому времени он успел сыграть три тысячи восемьдесят одну игру и занял по этому показателю четвертое место в истории бейсбола. Ему исполнилось сорок четыре года, и болельщики полагали, что теперь он уйдет из спорта, а имя его будет записано в Зале Славы. Вместо этого Хендерсон провел сезон 2004 года с «Медведями Ньюарка», в независимой «Атлантической лиге», а оттуда перешел в «Золотую лигу».

Мэнни Рамирес, игравший вместе с Хендерсоном в 2002-м, утверждал, что его приятель «сошел с ума», а спортивный комментатор рекомендовал пригласить «команду психиатров», чтобы те «разобрались с ним». Даже одна из трех дочек Хендерсона, Алексис, спросила его:

— Папа, зачем тебе это?

За несколько часов до игры против «Майнерс» я разыскал Хендерсона — он сидел на металлическом стуле в раздевалке «Песчаных псов», голый по пояс. Хендерсон упорно настаивал, что ничем не отличается от других игроков в лиге, просто пытается снова пробиться в одну из ведущих команд. Но он чувствовал возраст, и понемногу его начинало одолевать недоумение. Как он сам выразился про себя: «С этой загадкой Рики пока не может разобраться».

Он поднялся и принялся облачаться в форму. Рост у Рики 175 сантиметров, а ноги длинные, как у модели; из-за этого туловище кажется чересчур коротким. На поле он всегда стоит подавшись вперед, словно собираясь стартовать. По глазам легко можно угадать его настроение: он щурится, если сердит, и наоборот, если радуется, глаза широко раскрыты. Зная об этой своей особенности, играть Рики предпочитает в темных очках.

Хендерсон надел белый с голубыми рукавами свитер, натянул штаны и надвинул на лоб бейсболку. Лишь несколько морщин у глаз и в углах рта выдавали его возраст; большинству товарищей по команде он годился в отцы. Как бы отвечая на это, Рики сказал мне:

— Посмотри на меня. У меня не было травм. Никаких проблем с глазами. Колени в полном порядке. Разве что бедро чуточку побаливает, но это пустяки: лед приложить — и пройдет.

Ему нужно было за несколько месяцев доказать, что он может играть на высшем уровне. Сезон в главной лиге заканчивается в октябре, и до тех пор агенты ищут потенциальных кандидатов. Хендерсон звонил Билли Бину, главному менеджеру оклендской «А». Почти все рекорды Хендерсона, включая его первый успех на мировом чемпионате 1989 года, связаны с играми за «А», поэтому он и сказал Бину, что больше всего на свете хотел бы вернуться именно в эту команду. Но в команде, боровшейся за место в «плей-оф», места для Хендерсона не нашлось.

Тем не менее Хендерсон не сдается:

— Пусть придут посмотреть на меня, и тогда они убедятся: Рики — все тот же Рики.

Он приехал на стадион за несколько часов до игры и принялся отбивать мячи, вылетавшие из автомата под доносившийся из репродукторов гимн «Песчаных псов»: «Кто спустил собак с цепи? Вау-вау-вау!»

По утрам он обычно разминался на стадионе, бегая по трибунам. Джон Канеско, игравший с Хендерсоном в «А» (этот игрок знаменит своим участием в разоблачении допингового скандала в высшей лиге), отзывается о Хендерсоне с уважением:

— Этот парень к стероидам и не притрагивался!

— Они все скрывали от меня, — жалуется Хендерсон. — Лучше бы сказали по-честному. Можете себе вообразить, чтобы я жрал стероиды? Подумать только! — И он беззаботно рассмеялся. — Может, если б они не накачивались этой дрянью, для меня и сейчас оставалось бы место в клубе. Меня то и дело спрашивают: зачем тебе еще играть? А я хотел бы знать, с какой стати все отказывают мне в последнем шансе? Как будто на мне клеймо: «Твое место — в Зале Славы. Ты отыграл. Кончено». Разве так можно?

Пока мы с Хендерсоном болтали, к нам подошел парень из команды лет восемнадцати на вид, держа наготове мяч и ручку, и попросил у Хендерсона автограф. Тот с улыбкой выполнил просьбу.

— Спасибо, Рики! — Юноша осторожно взял мяч, чтобы не размазалась подпись.

Обернувшись ко мне, Хендерсон сказал:

— Честное слово, я бы отказался от всего — от рекордов, от Зала Славы, — только бы мне дали еще один шанс.

Игроки, умеющие воровать базы, считаются как бы особой породой: эгоцентричные, даже чуточку сумасшедшие. Рон Лефлор, укравший девяносто семь баз для монреальских «Экспос», был осужден за вооруженное ограбление; Тай Кобб, которого даже его собственный биограф именует не иначе как «психом», скользил на базу, высоко задрав шипованные бутсы, чтобы выбить второго игрока; даже Луи Брок, самый воспитанный из них, считал главным своим достоинством наглость. По таким качествам Хендерсона можно считать прирожденным «вором». Друг его детства Ллойд Мозби, игравший за «Блю Джейз» (Торонто), сказал в интервью «Спорте иллюстрейтед»:

— Рики не изменился с малолетства. Он всегда любил прихорашиваться и всегда работал на публику.

Игра заменила Хендерсону все: его отец бросил семью, когда мальчику было всего два года, мать в поисках работы перебралась в Калифорнию, а Хендерсон с четырьмя братьями на несколько лет остался в Пайн-Блаффе на попечении бабушки.

В 1976 году, когда Рики было семнадцать лет, оклендская «А» заметила его и предложила играть в одной из своих резервных команд в Буасе, штат Айдахо. Уже тогда стал проявляться его характер — настойчивый, вспыльчивый. Иногда, к негодованию тренера, он отказывался бежать, если мяч казался ему слишком легким, но, выждав момент, срывался с места с такой скоростью, что угнаться за ним не мог никто. В 1977 году во время матча во Фресно (Калифорния) он украл семь баз, поставив рекорд для одного матча. Через два года, в разгар сезона, его призвали в основной состав.

Разбогатев, Хендерсон нанял частных детективов и поручил им разыскать его сбежавшего отца.

— Мне было наплевать, плох он или хорош, — пояснил мне Рики. — Я просто хотел познакомиться с ним.