Ник Боттом никогда не боялся детектива первого ранга К. Т. Линкольн; но, может быть, это объяснялось их успешной работой в паре.
Но теперь, когда она широким шагом подходила к выгородке в дальнем углу ресторана «Денвер дайнер», где ее ждал Ник, он отчасти испытал неуверенность и тревогу при виде ее хмурого лица. Он знал, что эта цветная женщина с суровыми чертами, волосами в мелкую кудряшку и ростом в шесть футов два дюйма всегда носит на бедре девятимиллиметровый «глок»; это вовсе не способствовало уменьшению беспокойства.
— Я заказал тебе кофе — сейчас принесут, — сказал Ник, когда К. Т. села напротив него.
Они нередко завтракали здесь после ночного дежурства в Денверском центре. Дара никогда против этого не возражала. Как и спутница К. Т. Ник не видел К. Т. и не говорил с ней почти пять лет. Она за это время получила повышение — чин лейтенанта и должность главы отдела… которые полагались Нику, не стань он флэшнаркоманом и не обделайся всюду, где только можно и нельзя.
— Не хочу кофе, — холодно сказала К. Т. — И на вопрос, который ты собираешься задать, я отвечаю «нет». Есть что-нибудь еще, мистер Боттом? У меня назначена встреча с ребятами Дельвеккьо из отдела быстрого реагирования. Мне пора отчаливать.
«Что, этот кретин Дельвеккьо возглавляет теперь ОБР?» — подумал Ник.
— Это на какой вопрос ответ? Я у тебя еще ничего не спросил, К. Т. И что, по-твоему, я собираюсь спросить?
— Я не буду твоим снайпер-секундантом сегодня на «Курс-филде», — ответила лейтенант.
Хотя Ник ни разу не подъезжал к К. Т. Линкольн, он всегда считал ее привлекательной женщиной, несмотря на ее рост, суровое лицо и короткие, непослушные волосы. Ник как-то сказал Даре: он вполне может себе представить, что К. Т. — потомок Авраама Линкольна, если у того была связь с красивой черной женщиной цвета кофе с молоком, как у К. Т., и язвительным характером. Подобно Линкольну (несмотря на то, что второразрядные историки, в отчаянных поисках свежего взгляда на самого популярного американского президента, распускали всяческие слухи), К. Т. Линкольн в любовных делах предпочитала женщин.
Но больше всего угрюмая, молчаливая начальница отдела напоминала канонизированного президента глубоко посаженными, темными, до странности линкольновскими (и лишь изредка благожелательными) карими глазами.
— Откуда ты знаешь, что я иду на «Курс»? — спросил Ник.
— Ты что — меня за дуру держишь? Вся полиция знает, как ты пыжишься изо всех сил и выставляешь себя идиотом, услуживая Накамуре. Думаешь, через советника можно добиться того, что губернатор разрешит увидеть Оза, Дина, Делроя Ниггера Брауна и всех остальных кретинов, — а полиция ничего не узнает? Спустись с небес на землю, Боттом.
— А что — «Ник» уже не катит? — спросил Ник.
— Ник утонул на дне ампулы с флэшбэком, — отрезала К. Т.
Уязвленный Ник ответил:
— У меня есть снайпер-секундант для «Курса».
— Один из головорезов Накамуры. Отлично. Значит, я тебе не нужна. Если нет других вопросов…
И К. Т. двинулась прочь из выгородки.
Но на пути у нее встала официантка, которая принесла кофе и большой завтрак для Ника: яйца, бекон и картофельные оладьи. Ник торопливо проговорил:
— Я хотел поговорить о Даре.
Экс-напарница Ника замерла, потом села.
— Что ты хочешь сказать о Даре? — резко спросила К. Т., когда официантка наполнила их чашки и ушла.
— Дэнни Оз, израильский поэт, которого Кэйго Накамура расспрашивал в числе последних…
— Я помню, кто такой Дэнни.
— …сказал мне вчера, что в день их с Кэйго встречи он видел Дару и незнакомого ему толстого, лысого типа — вероятно, помощника окружного прокурора Харви Коэна. Мне нужно знать, почему она была там, К. Т.
К. Т. подняла чашку обеими руками и медленно отхлебнула, явно давая себе время поразмыслить.
— Оз ни разу не говорил о твоей жене во время остальных пяти расследований убийства Кэйго, — негромко сказала она.
— Пяти? — переспросил Ник. — Пяти? Я знал только о нашем совместном расследовании с ФБР и еще об одном, которое проводили японцы года два спустя.
— С тех пор было еще три, — сказала К. Т., глядя в свою чашку. — ДВБ-шное три года назад, потом опять наше, после того как губернатор вставил клизму Пенья-младшему. И полтора года назад делом опять занялись ФБР с ЦРУ или черт их поймет с кем. С секретной группой, которая может совать нос в грязные углы, обычно недоступные для федералов.
— Значит, мое расследование будет шестым за шесть лет, — пробормотал Ник.
— Пятым с одной сотой, — отрезала К. Т., на лице которой мелькнуло несвойственное ей выражение — вроде сожаления о сказанном.
Но Ник только кивнул.
— Почему Накамура нанял меня, после того как все эти мощные структуры не смогли ничего выяснить? Хотя вообще-то мне все равно… Я просто хочу знать, почему Дара и Харви Коэн были в «Шести флагах» в тот сентябрьский день. И еще есть вероятность, что она пришла на вечеринку в ЛоДо в ночь убийства Кэйго.
К. Т. подняла на него глаза.
— В логово Кэйго? Это невозможно, Ник. При каждом расследовании списки гостей и видеозаписи просматривали вдоль и поперек. Черт побери, люди Накамуры даже воссоздали все происходившее в трехмерном варианте. Никаких следов Дары.
— Воссоздавали компьютеры, — раздраженно возразил Ник. — Компьютеры зависят от той информации, что в них вводится. А на одной из записей, сделанной внешней видеокамерой, мелькнуло лицо… кого-то… похожего на Дару. На расстоянии в пол квартал а и по другую сторону улицы. В тот момент, когда все стали спешно выметаться, чтобы не встретиться с полицией.
К. Т. покачала головой.
— Технари из ФБР и других контор увеличили все кадры наружной съемки. Никого, кто мог бы представлять интерес для следствия.
— Понимаешь, — Ник расставлял слова так, будто засовывал пули в барабан револьвера, — может, моя покойная жена и не представляет интереса для следствия. Но для меня-то представляет. Мне нужно знать, почему она была в «Шести флагах» в тот день — а потом, возможно, на вечеринке. А для этого мне требуется твоя помощь, К. Т.
Та откинулась к спинке, так что расстояние между ними увеличилось.
— Господи Иисусе, Ник. Ты начитался и насмотрелся всяких историй про частных детективов, где разжалованный полицейский пользуется услугами приятеля, который остался в полиции и делает для него всю тяжелую работу. Между прочим, реальному полицейскому в реальном мире это грозит потерей значка. А я больше тебе не приятель, Ник Боттом, и даже если бы им была, все равно не сделала бы этого.
— Ты была подругой Дары, — решительно сказал Ник, соединив ладони и направив указательные пальцы на К. Т., как ствол пистолета. — Или вела себя, как ее подруга, в те дни.
— Пошел ты в жопу, Боттом.
— И ты туда же, Линкольн. Тебя волнует не потеря значка. Тебя волнует, что ты не получишь очередного повышения. А кем ты станешь потом, К. Т.? Комиссаром? Мэром? Королевой Колорадо?
Ник выбрал выгородку в дальнем углу ресторана, у туалетов, подальше от окон и утренних толп, но люди все равно поворачивались и поглядывали в их сторону из-за стенок своих выгородок. Он подался поближе к женщине и прошептал:
— Мне нужна твоя помощь, К. Т.
Лейтенант смотрела на него все так же холодно, разве что чуть прищурилась.
— Знаешь, что тебе нужно, Ник? Побриться, постричься, почистить зубы и похудеть фунтов на двадцать пять. Новый костюм и галстук тоже не помешают.
Ник почувствовал, как у него екнуло в груди, но ничем не показал этого.
— Мне нужна твоя помощь, К. Т. Мне нужно знать, почему Дара была в «Шести флагах». И была ли она рядом с домом Кэйго в ту ночь.
— Она тебе никогда не говорила, что Коэн или окружной прокурор интересуются всем, связанным с Кэйго Накамурой?
— Ничего такого я не помню. Я просматриваю эти дни один за другим с помощью флэшбэка, и все, что она говорит или не говорит, теперь кажется мне подозрительным. Мне надо поговорить с тогдашним окружным прокурором Ортегой.
