Взяв в руку свечу, Марко встал в дверях ее спальни.

– Я чем-то обидел тебя?

– Нет.

Неловко дергая шнуровку корсета, Кейт освободилась от нижней одежды. Треск пластинок из китового уса предупредил ее, что она ведет себя неподобающе, но она была настолько разъярена, что это не заботило ее, Пробормотав проклятие, она бросила корсет на стул возле туалетного столика.

– Ты всегда рвешь одежду после бала? – Марко аккуратно поднял смятое шелковое платье и встряхнул его. – Я и не представлял, что женился на такой мотовке.

– Не представлял, потому что никогда не намеревался жениться. – При виде его озадаченной улыбки в свете свечи все тихое кипение ее внутренних страхов и разочарований вырвалось наружу. – Теперь ты сам расплачиваешься за это.

Резко развернувшись, Кейт хотела подойти к умывальному столику, но ее тонкая сорочка зацепилась за шпингалет шкафа. Раздался резкий треск, и оторванный лоскут обнажил грудь.

Она почувствовала себя смешной. Униженной. Она знала, что выглядит абсурдно – стоит полуобнаженная и кричит как базарная торговка.

Если он засмеется, она убьет его.

– Кейт.

В его голосе не было и намека на веселье.

Господи. Крупная слеза скатилась по ее щеке.

– Ах, Бела.

– Не называй меня так.

Ее душили слезы.

– Почему?

Марко сделал шаг к ней.

Кейт отшатнулась, ненавидя себя за то, что чувствовала себя такой уязвимой. Всю свою жизнь она вела себя как сильная и уверенная в себе женщина. Охватившее се сейчас острое, болезненное ощущение отверженности, повернувшееся в ней стальным лезвием, было новым и тревожным.

– Я не могу не называть тебя так. Кейт. – Через иссиня-черную бахрому его ресниц блеснуло расплавленное золото. – Именно la Belladonna похитила мое сердце, – пробормотал он.

– Я всего-навсего украла твой кошелек, – прошептала Кейт. – Твое сердце осталось неприкосновенным.

– Ты просто не захотела его. Оно слишком черное и разбитое, чтобы привлечь кого-то. – Марко протянул руку и легко коснулся ее щеки. – Но всё остальное во мне принадлежит тебе, cara.

– О, si. Ты принадлежишь мне – и любой другой леди, которая бросит на тебя взгляд, – выпалила она.

– Ты ревнуешь?- мягко спросил он.

– Нет, – сказала она. По щекам текли слезы. – Я в ярости. Ты… ты…

Прежде чем она могла придумать нечто достаточно резкое и едкое, Марко поднял ее на руки и в два быстрых шага оказался у кровати.

– Поставь меня! – потребовала Кейт, колотя его кулаками в грудь.

– Как прикажешь.

Она отскочила от матраса, затем с легким вздохом приземлилась на пышное стеганое одеяло из гагачьего пуха.

– Уходи, – потребовала Кейт, прижимая к груди подушку.

Марко не сделал ни малейшего движения, чтобы подчиниться, а спокойно расстегнул верхнюю пуговицу сорочки и начал стаскивать ее через голову.

– Мы можем на время прекратить вражду и провести переговоры о заключении мира?

– К черту мирные конгрессы,- закричала Кейт. – Договаривайся об условиях сдачи с баронессой Открытая Грудь.

Словно ей требовалось дополнительное оружие, она схватила в руки вторую полушку.

– Объявление войны? – Марко уклонился от летящих в его сторону перьев. – Тогда, раз уж считается, что наступление – лучший вид обороны, я вынужден наступать.

Кейт кипела от злости и возмущения. Следующее, что она сделала, – это схватила книгу с прикроватной тумбочки.

– Diavolo!

Он вытянул руку, чтобы отразить удар.

– У Люцифера в аду молитвы не действуют, – резко заявила она.

– Отвергнутая женщина – крайне опасное существо.

– Отвергнутая! – насмешливо произнесла Кейт. – Словно я хочу тебя в своей постели.

Следующей книгой был тяжелый том Байрона в кожаном переплете, способный причинить серьезное увечье.

Пусть бессовестный тип флиртует с подбитым глазом.

Словно прочитав ее мысли, Марко мягко выругался и пригнулся как раз в тот момент, когда Кейт запустила новый снаряд. Бросив белоснежную сорочку на пол, он быстро приблизился к кровати – золотистый свет пробежал по его натянутым бронзовым мускулам.

Воздух со свистом вырвался у нее из груди, когда он бросился на кровать и пригвоздил ее к матрасу своим телом. Моментально задохнувшись, Кейт извивалась в безмолвном гневе, пытаясь освободиться от жара, охватившего ее с головы до ног.

– О нет, – прорычал Марко, поймав тонкие запястья и подняв их над ее головой. – Прерогатива мужа состоит в том, чтобы потребовать от жены покориться.

– Ты не хочешь быть мужем, – свирепым шепотом произнесла Кейт.

Его глаза блеснули сквозь упавшие на лоб темные пряди.

– А как насчет тебя, Кейт? Ты хочешь быть женой?

Она перестала бороться, и долгое время единственным звуком было их прерывистое дыхание. Воздух между ними стал горячим и тяжелым от невидимых искр.

– Ты сожалеешь о своей судьбе? – Его язык скользил по выпуклости ее нижней губы. – О причудах жизни, которые заставили тебя взять в супруги легкомысленного повесу?

– Я…

Теперь ее сосок находился у него в губах, отчего огонь лизнул ее икры.

– Я могу придумать очень немного более худших вещей, – тихо пробормотала Кейт, пытаясь сохранить свой праведный гнев.

Любые другие эмоции оставили бы ее слишком беззащитной.

– Какие, например? – поинтересовался он, осыпая поцелуями контур ее скулы.

– Оказаться привязанной к мачте и быть оставленной там, чтобы чайки выклевали глаза, – пробормотала Кейт, когда Марко целовал ее соленые ресницы.

– Пытки, – согласился он. – Быть выставленным около твердого длинного столба – согласен, такая судьба хуже смерти.

Кейт ничего не могла с собой поделать. Низкий смех зазвучал в ее горле.

– Ты невозможный человек.

– Si. Неисправимый.

Одна его сильная, твердая рука держала ее запястья, тогда как другая нащупала складки хлопка, собранные на бедрах. Медленно-медленно, дюйм за дюймом он поднимал ткань вверх по бедрам, и та танцевала по ее телу, как крылья порхающих бабочек. О, только не было ничего легкого в том, как крепко прижимались его широкие ладони. Его движения были уверенными. Собственническими.

Марко заскользил пальцами по вьющимся волоскам ее лона.

– Так ты думаешь, я не хочу свою жену, cara? Я должен немедленно исправить ошибочное впечатление.

Расправив тайные складочки, он проник дразнящим пальцем в ее влажное отверстие, затем чуть-чуть продвинул его вперед, скользя копчиком по спрятанной жемчужине.

Кейт задохнулась, когда ее омыла волна сладкого тепла.

– Я не хотел бы, чтобы ты оспаривала мое мужское начало, – заявил он несколько грубовато.

– Тогда докажи это, – потребовала она.

– Ага. – В его глазах загорелся насмешливый огонек,- Теперь ты хочешь в мою постель?

– Да, – с готовностью согласилась Кейт, отчаянно желая его ласк. – Да.

Марко опустил голову, его красивые губы почти касались ее губ. По его чеканным чертам скользили тени – темные по светлому, кружащиеся вокруг глаз.

Ее пульс участился.

Va bene. Влажное тепло коснулось ее губ, обжигающее и чувственное. Сдаваясь с дрожащим вздохом, Кейт полностью открылась его поцелую.

Комната начала вращаться, темные от времени балки и побеленный потолок слились и превратились в нечто расплывчатое и неясное. Было ли причиной этого вино? Или невероятные вещи, которые Марко творил с ее телом?

Его язык то проникал в нее, то удалялся, устанавливая шокирующий ритм с тем, что производил его палец в ее самой женской точке. Ощущения были невероятно взрывными.

Сдаваясь сжигающему ее огню, Кейт потеряла самообладание во взрыве удовольствия.

– Ах, cara, cara, – ворковал Марко, когда ее крики утихли. – Теперь мы повторим это, но избавившись от одежды и с моим членом в тебе.

Потребовался весь его самоконтроль, чтобы удержаться и не разорвать ее нижнюю сорочку на тысячу лоскутков и не вонзиться в нее как дикое примитивное животное. Медленно отпуская ее запястья, Марко снял сорочку через голову. Распущенные волосы Кейт, лежавшие на пышных подушках, сияли словно нимб, заливая ее лицо блеском расплавленного золота. Вьющиеся пряди ласкали плечи. В мягком полумраке ее роскошное тело вытянулось на матрасе в гибком великолепии.