И пряный запах кожи, который терзал его память.

– Как вы видите, я едва ли могу быть образчиком совершенной лондонской мисс. – Кейт попыталась освободиться. – Пожалуйста, отпустите меня. Иначе я осуществлю свою угрозу.

– Нет, я предпочту сохранить свое мужское достоинство в рабочем состоянии. – И все же Марко очень не хотелось отпускать ее. – Однако скажите… Ваши духи – они напоминают мне о южной Италии с ее цветущими апельсиновыми деревьями, диким тимьяном…

Кейт так сильно оттолкнула его, что Марко отступил на шаг назад.

– Dio Madre, спрячьте ваши когти, маленькая мегера.

Он схватил ее за руку, чтобы устоять на месте, и уже вместе с Кейт потерял равновесие.

Его бедро ударилось о стеллаж, и загремели, падая на землю, терракотовые горшки. Понимая, что губит драгоценные растения герцога, Марко развернулся, пытаясь своим телом защитить Кейт от ударов падающих предметов. Молодые люди забалансировали вдоль каменной дорожки и упали в полный рост в неровные тени, прежде чем Марко успел встать на ноги.

– Мы чуть было не погибли, – сообщил он, переведя дыхание.

Ее щека была так близко от его, что он увидел, как дуновение ветерка зашевелило выбившуюся прядь волос на ее ушке. Несмотря на полусвет, его контуры были отчетливо видны – совершенный, пропорциональный изгиб, напоминающий по форме ракушку.

Проклятие. Та же форма. Тот же аромат. Неудивительно, что все это вызвало знакомый отклик в его душе. Он уже встречался с этой леди раньше. Неожиданно на него накатил поток воспоминаний с мельчайшими деталями.

Немного подавшись назад. Марко улыбнулся, обнажив свои безупречные зубы.

– Так-так-так… ну вот мы и встретились вновь, Bella… – Он секунду помедлил. – Donna.

В глазах Кейт промелькнул страх наряду с другим чувством.

– Я… я не имею представления, о чем вы говорите.

– А я думаю, что имеете. Неаполь. Портовый бордель.

– Бордель? – Ее голос был хрупким, как окружавшее их стекло.- Вы, должно быть, пьяны. Или сошли с ума.

Да, это было полным безумием. На какое-то мгновение Марко заколебался, думая, не лишился ли он разума. И все же инстинктивно он знал, что прав.

В момент его сомнений Кейт сумела освободиться и исчезла в темноте, оставив за собой шум шелковых юбок, который эхом отозвался в раскачивающихся листьях пальм.

Косые лучи утреннего солнца проникали сквозь стеклянные рамы, наполняя угол оранжереи тропическим теплом. Закатав испачканные землей рукава платья, Шарлотта взяла увеличительное стекло и расправила лепестки цимбидиума. Они с Кейт работали здесь уже больше часа, и обе успели выпачкаться.

Обеспокоенная тем, что жара и влажность могут стать слишком большим испытанием для ее старшей подруги, Кейт позвонила, чтобы принесли кувшин с лимонадом.

– Ты только взгляни сюда – какие необычные пестики! – воскликнула Шарлотта. – Передай мне, пожалуйста, мой блокнот. Я быстренько зарисую его.

Кейт протянула ей тетрадь вместе с карандашом.

– Действительно интересно. Не забудь спросить об этом мистера Хопкинса, когда вернемся в Лондон. Интересно, видел ли он подобное расположение пестиков в экземплярах с Цейлона.

Углубившись в рисование, Шарлотта только кивнула. Кейт вернулась к собственному изучению орхидеи из джунглей южной Индии. Цветок был окрашен в бордовый цвет… или, может быть, красновато-коричневый.

– Ух!

Когда Кейт присела на корточки, у нее невольно вырвался стон. Словно она нуждалась в постоянном напоминании о своей непростительней ошибке в суждениях.

Неужели она так непозволительно глупа? Здравый смысл подсказывал ей держаться подальше от Марко. Он мог быть беспутным бабником, но только не дураком. Напротив, его ум был острее, чем у многих других.

Если Марко заговорит о некоем инциденте публично, последствия будут ужасными и необратимыми. Несколько сказанных шепотом слов, и ее репутация навсегда погублена, а ее дед испытает ни с чем не сравнимое унижение.

Но Марко не сделает этого. Или сделает?

Кейт зажмурилась, пытаясь не думать о Неаполе.

При нормальном течении жизни корабль ее отца никогда не зашел бы в этот порт: город был печально известен как очаг преступлений, – но оба ее родителя серьезно болели, так что у нее не оставалось выбора. Им нужны были опытные врачи и хорошие лекарства. К сожалению, вес это стоило денег, а кошелек Вудбриджей на тот момент был пуст, как это нередко случалось.

Но за все эти годы Кейт довела свой природный ум и находчивость до совершенства и научилась импровизировать. После случайной встречи Кейт с портовой шлюхой, она дала деловой совет ей и ее подругам. Используя свое знание арифметики и ведения бухгалтерских книг, Кейт составила несколько графиков, показывающих доходы в сравнении с расходами, что выразилось в увеличении получаемой ими суммы от владельца отеля.

В знак благодарности шлюхи пригласили Кейт использовать ее другие, менее значительные способности – что включало карманные кражи и лишение владельцев их кошельков с помощью острого ножа, – то есть грабеж пьяных посетителей борделя. Кейт это прекрасно удавалось. Настолько хорошо, что она заслужила прозвище Bella donna. Так называли красивого, но смертельно опасного вора, легко ускользавшего от властей.

Однажды вечером появился Марков в образе пьяного, но божественно красивого мужчины. Она почти была готова нырнуть в его постель, прежде чем ограбить. Почти. Слава Богу, тогда разум победил ее сильное физическое желание.

Кейт нахмурилась. Несомненно, сейчас ее тело мстило ей.

– В чем дело, дорогая? – спросила Шарлотта, поднимая взгляд от горшков с цветами.

– Ничего. Просто я никак не могу извлечь корни бугенвиллеи из горшка.

Кейт глубже опустила садовый совок в почву. Ей не нравилось то, что она делала тогда. Но так как на карту была поставлена жизнь ее родителей, она не испытывала угрызений совести по поводу своего решения.

Огорчало только то, что деньги не спасли родителей от свирепствовавшей лихорадки. Ее мать и отец умерли с интервалом в несколько часов.

– Ваш лимонад, мисс Вудбридж. – Слуга поставил серебряный поднос на стеллаж с цветочными горшками. – Может быть, вам принести что-нибудь еще?

Промокнув лоб рукавом, Кейт выдохнула.

– Нет, спасибо, Дженнингс. – Жизнь полна маленьких проявлений иронии, вот как сейчас, когда ей прислуживали, словно она родилась в этом замке. – Прекрати рисовать и иди сюда. Вот отличный холодный напиток, – сказала она подруге.

Шарлотта взглянула на нее с совиным прищуром:

– Что? О да, здесь жарковато.

– Думаю, на сегодня мы достаточно поработали, – решила Кейт, мысленно ругая себя зато, что не заметила покрасневшего лица подруги. – Я настаиваю, чтобы время после ленча ты провела в библиотеке.

Бросив задумчивый взгляд на ряд все еще не зарисованных цветов с Ямайки, Шарлотта закусила губу.

– Они будут здесь и завтра, – сказала Кейт с ласковой улыбкой.

– Чего нельзя сказать о вас, ибо вы слишком пустоголовы, чтобы не почувствовать, что такая жара и столь высокая влажность опасны для леди вашего возраста.

Голос Клейна проплыл над ними словно темное облако. Лицо Шарлотты покраснело еще больше.

– Извините?

Она встала на ноги с величайшим достоинством, вздернув подбородок. Эффект был лишь слегка смазан тем, что кончик ее носа был испачкан.

Герцог кашлянул.

– Позвольте мне перефразировать мое замечание, леди Фенимор. Как хозяин, я забочусь о безопасности и благополучии моих гостей. Солнце очень яркое и создает утомительную жару внутри застекленного помещения, поэтому я любезно прошу вас воздержаться от дальнейшего пребывания здесь.

– Ну что же, сформулированная таким образом, это разумная, научно обоснованная причина. – Шарлотта принялась обмахивать щеки. – Извините меня, я должна пройти в свою комнату и заняться собой, чтобы прилично выглядеть на завтраке. – Обратившись к Кейт, она добавила: – Встретимся на террасе, дорогая.