Со здешней политической ситуацией и историей… Валентина закурила…Потомки, провалившиеся в прошлое к царям, дворянам и белогвардейцам. Слишком уж непривычно наблюдать всех этих угнетателей трудового народа в добром здравии и … дружеских отношениях с осколком страны, победившего социализма. Видимо оно и правильно, что их отправили отдыхать в этот военный санаторий, подальше от глаз людских. К этому нужно привыкнуть. Постепенно. Но смирится ли она с этим? Хотя…Все эти княжны, фрейлины и всякие там барышни-дворянки и смолянки ей чуть ли не в рот заглядывают! Стоит показаться в военном городке, так через две-три минуты их уже два-три десятка начинают прогуливаться по тому же маршруту. Самые смелые здороваются, и начинают расспрашивать. Ужасно то, что они не похожи на угнетателей трудового народа и ведут себя как обычные люди. И… перенимают ее привычки. Причем не самые хорошие. Ее манеру специфически сминать мундштук папиросы, отплевывая при этом его кусочек – переняли чуть ли не все поголовно…И что толку потом от запоздалых попыток объяснить, что курение вредно, что каждая девушка – будущая мать, что она сама, Валентина, курить начала только на фронте, после первого боя. Курить и пить водку. Или спирт. Она и неразбавленный может. Научилась. Только этим не гордится.
Дочки царя… Их же…вместе с царем и царицей, в восемнадцатом…Как-то…неуютно…С одной стороны – навязчивое ощущение, что общаешься с покойницами, которых уже нет. Но ведь вот они – в этой модной одежде, из синей ткани, в такой в Америке и Англии пролетарии трудятся. Никаких бриллиантов, лакеев, карет, ананасов и рябчиков. Никакого высокомерия, правда ведут себя с чувством собственного достоинства. Но без превосходства. В неофициальной же обстановке – та же самая почти детская непуганая наивность и непосредственность, и требование от нее, Валентины, рассказов: «Как там на фронте?». Вот это-то и пугает больше всего – не похожи они на врагов трудового народа. Никак не похожи! Та тыловая крыса, что остановила их батальон на марше к Волге, и приказала его охранять по дороге в глубокий тыл – вот кто настоящий враг народа! Как его звали? Фамилия еще у него такая говорящая – вредительская. Как-то с жуками связана. Хрущ? Точно – Хрущев! Вот кого нужно было тогда вместе с «виллисом» на гусеницы намотать!
Так что получается, что не все так просто, как казалось раньше – «красные» и «белые». Правильно говорил товарищ Сталин про обострение классовой борьбы в период построения социализма. Сколько врагов выявили в тридцать седьмом! Причем среди большевиков! В то же время, сколько дворян – продолжали служить в Красной Армии! Например, маршал Шапошников. Но все равно трудно привыкнуть…Хорошо хоть здесь в военном городке относительно тихо – въезд и выезд по пропускам. Есть время почитать книги, посмотреть фильмы, попытаться разобраться.
А эта оглушительная тишина! Тяжело привыкнуть к тому, что нет ни воздушных тревог, ни артобстрелов… И к тому, что союзники в войне с Гитлером стали после войны врагами… * * *
Валентина чувствовала себя неуютно в окружении золотопогонников… Этот внезапный и спешный вызов в Мурманск, да еще по форме. Старой, с кубарями. А тут все … Как в фильме «Чапаев»!!! Как те каппелевцы! В голове заметалась мысль: «За что боролись?». Но виду она старалась не подавать. Хотя рука с ножницами дрожала. Но сил разрезать красную ленточку у нее хватит. Она вздрогнула, когда адмирал Чернавин подхватил ее за локоть и слегка подтолкнул к шелковой ленте.
– Клац-клац!
Взмах чей-то руки за спиной, и красноармейцы в непривычной форме с погонами, потянули брезент. Краснофлотцы в белых перчатках, вскинули карабины на караул. Сдернутый брезент, обнажил огромный валун из гранита, на вершине которого стояла ее «Валентина». Та самая, с покореженной башней, на которой она вела свой последний бой с фашистским линкором. Надпись на валуне: «Морякам полярных конвоев». Оркестр по чьему-то сигналу заиграл незнакомую ей мелодию. «Прощайте скалистые горы, На подвиг Отчизна зовет…» * * *
Ничего не изменилось. Если кто-то думает, что увеличив калибр пушки, толщину брони и мощность танкового дизеля… Все по-прежнему. Как в анекдоте: «Машину – купил, права – купил, «ездить» – не купил». Вострецов и Сухоруков нервно курили. Первый уже понял, что его пятнадцать лет за рычагами – выкинуть и забыть. А второй глупо улыбался и бормотал что-то типа «если б у нас такие в Анголе были – дошли бы до Суэца на раз!». Сами виноваты! Нефиг было девушку задирать! А то: «Ваши антикварные жестянки…». Жестянки! Сгорели бы они с Сухоруковым в реальном бою и хоронили бы их под те самые «залпы башенных орудий». Хорошо, что это всего лишь была стрельба на полигоне. Однако у мехвода Ахмедиева, такой вид, будто он в одиночку разгромил все НАТО, СЕНТО, и АНЗЮС. И Чупахин – «ио заряжающего» – тоже гоголем ходит! Конечно же, можно сказать, что это не честно, и в уставе такого нет… Только кого волнует этот устав, когда вот они – три свежих дырки в трех списанных «Т-54», которые использовали на полигоне в качестве мишеней! Три выстрела – три танка нах! В реале им был бы полный пушной зверек – рванула бы боеукладка – башня в одну сторону, души экипажей в другую. Вот тебе и антикварная жестянка! Кто ж знал, что эта Валентина все три танка рикошетом от земли в днище…А они вот считали, что подбить их пятьдесятчетверки «Валентайном» невозможно – слишком толстая броня. И самое печальное, что в реальном бою, счет был бы все равно в пользу Валентины – ни один из экипажей пятьдесятчетверок, не посчитал бы антикварный танк серьезным противником, ну и получил бы по самые гланды…Так что – учиться, учиться и еще раз учиться. Да и «Валентайны» – списывать со счетов рано. В Российской империи и таких-то нет. К тому же они представляют собой отличный материал для копирования. Все сразу не получится, да и многовато у данного танка недостатков. Но отдельные узлы и элементы – уже можно начинать сегодня. И опять же – есть такая проблема, как чрезмерность силы вооружения. Для проведения разведки требуются танки размером поменьше, чем Т-54. Но это все – перспективы. А вот что делать с этой сероглазой дивчиной, порубившей в капусту их танки? … Кому бежать за цветами и водкой (Валентина считала и вино и коньяк и шампанское буржуазными предрассудками) вопрос даже не стоял – желающих было столько, что даже если каждого второго в наряд, а каждого третьего в караул – все равно – водки в буфете Дома Офицеров сегодня не останется…
Загрохотал ДШК, установленный на мостике «Карацупы», и от фелюки контрабандиста полетели деревянные щепки.
Мичман Дорохов усмехнулся: «Еще один!» Уже шестой за месяц. Еще чуть-чуть и туркам придется искать другие способы провоза контрабанды. И дело не в новом катере. Дело в старых сторожах.
Ему предлагали остаться служить на «К-182», но он не захотел. Север – это не его. Холодно. В сравнении с родной Ялтой. Правда, теперь уже не родной. Но тоска по Родине… Тем более, что и «оказия» подвернулась – Севастополь стал еще одной базой кораблей Северного флота.
А с моря Ялта практически родная – по крайней мере, выглядит так. На берегу конечно же, слишком много отличий от Ялты-1977 года – и поэтому Сергей Дорохов любил нынешнюю Ялту с моря. А переживания от потери Родины, родителей и родственников, срывал на контрабандистах. И ему глубоко наплевать, что действия пограничного корабля «Карацупа» рушат преступные финансово-экономические связи на Крымском полуострове. Закон – есть закон. Равно, как и радар – есть радар. И спрятаться от его взора пока не удавалось никому. Подводные лодки местным любителям нелегальной торговли пока не по карману. Призовых же денег вполне хватило, чтобы обустроить свой быт. Домик на берегу. Престижный внедорожник «Нина-469"*, от которого половина крымских барышень и половина приезжих тут же пачками вешается тебе на шею. Кто-то из местных стал возмущаться и даже намекать, что он Сергей, своей рьяной службой лишает почтенных и уважаемых людей куска хлеба…
