Всю весну по полям шлындали какие-то странные люди, все искали что-то, да не нашли, а что искали, не говорили. «Странный был старик, – судачили в народе, – мало ли, может, украл чего. Чужая душа – потемки. Даром что тихий. В тихом омуте-то завсегда черти водятся. А все потому, что порядка нет!».

Постапокалиптическая байка

Когда небо почернело и покрылось мерцающими прыщиками, штабные засели в доме Хреныча. Луна наглым оком шпиона заглянула в комнату. При свете керосинки первое слово взял Иван, средних лет мужичок с бородой, похожей на обрывок старой мочалки:

– Ну что, орлы, положение почти каюк! Патронов осталось – кот нагадил. Одну атаку отбить – и то не хватит. А завтра городские отморозки планируют новый штурм. Лазутчик донес. И дроби у них еще дофига, и пуль хватает.

– А может, мы их коктейлями из керосина утопим? Ночь-то длинная, понаделаем бутылей с фитилями, – предложил щетинистый Хреныч, обнажив пару раз лошадиные зубы.

– Ага, керосину-то полбочки всего! Враз кончим. Не, не пойдет, надо чо-то другое придумать, – возразил моложавый Колян, поправив рыжую челку. – Али тебе еще с позавчерашнего коктейли мерещатся, когда твой полтинник отмечали?

– Иди ты! – обиделся Хреныч.

– Так, попрошу с рельсов не съезжать! – осадил Иван.

Тут в дубовую дверь громко постучали.

– Кого нелегкая принесла? – Хреныч зашаркал ногами и скрылся в сенях.

В дом ввалился местный балабол Гуня, лысый, с головой в форме яйца, тянущий за руку деда Епаксимыча.

– Вам чего? Тут штаб заседает.

– А зря вы меня в штаб не взяли! – Гуня глупо улыбнулся, и уши его приподнялись. – У меня вот ценная информация.

Епаксимыч прокряхтел в кулак. Он был сед и выбрит с порезами. Последние напоминали забавный рисунок кошачьих усов.

– Ну, выкладывай! – скомандовал Иван.

Колян приосанился. Хреныч медленно опустился на стул.

– Вот дед Епаксимыч говорит, что 1 мая в 1975 году власти деревни заложили у сельсовета послание потомкам, на полвека.

– Ну, было, слыхали в детстве, – вяло отозвались штабные.

– А завтра какой день? – Гуня торжествующе обвел глазами заседающих. – Правильно, 1 мая 2025 года. Ровно пятьдесят лет. Послание-то пора вскрывать! А в ем кое-что есть. В общем, Епаксимыч, давай сам.

Дед степенно сел на учтиво подставленный стул и почесал седину.

– Значит, был я в то время пионером. Послание при мне заложили. Но содержание в секрете держали. Однако слыхал я краем уха, что для потомков реликвии спрятали. И среди тех реликвий – патроны и пулемет, с войны. Дескать, при коммунизме все одно стрелять не придется. Так что откопают и в какой новый музей поставят. Чоб все любовались и знали историю. Так вот, в ентом послании должен быть тайник.

– Ба! – по комнате пронеслись удивленные возгласы. – Чой-т ты раньше-то молчал?!

– Ак, вы меня в штаб-то не брали, – Гуня захлопал ресницами.

Едва расплескало рассвет, продрали глаза и выдвинулись вскрывать послание. Дежурный с окраины донес, что городские пока молчат. С тех пор как вырос у них ядерный гриб, да и не только у них, часть бежавших все пытается заселиться боем в поселок, с охотничьими обрезами и даже с одним калашом. Еще бы – поменять палатки на теплый кров да мясо с картошкой!.. Вот только частично окруженная рвом деревня лихо защищается.

Весенняя прохлада вызывала дрожь членов. Ржавые ломики и лопаты оттягивали руки. Вышли на площадку перед бывшим сельсоветом, оттерли табличку от копоти времен.

«В 1975 году, в день великого Первомая, праздника всех трудящихся, здесь был заложен контейнер-капсула, который надлежит вскрыть потомкам через 50 лет, 1 мая 2025 года!»

Начали ковыряться. Мраморная плита сразу не поддалась.

– Ее бы поддеть! С торцу, сбоку, – подсказывал Иван, бессмысленно тыкая рядом короткой лопатой.

– Ну так и помог бы ломиком, ептать! – бурчал Хреныч.

Через полчаса пыхтения и обливания потом вскрыли-таки нишу с посланием и дружно охнули.

– Что встали? Вытаскивайте его! – приказал Иван, и штабные, присев на корточки, вытянули большой ящик с кляксами ржавчины.

– Тяжелый, бляха!

Контейнер водрузили на площадь и вскрыли замки ломиками. Иван извлекал содержимое по порядку. Во-первых, чуть пожелтевшее письмо, напечатанное на машинке. Во-вторых, странный аппарат в виде объемного серого куба из тонкого металла. Вместо крышки у куба виднелись: верх старого магнитофона с пустыми катушками, а также фанерная доска с крупными, как ириски, кнопками. Кнопок было много, почти все они обозначали буквы русского алфавита. Два провода тянулись от боковой стенки с вырезом под прямоугольную решетку динамика. Наконец, последней на свет появилась лента с магнитной записью в коробке с логотипом «Тасма», крепко запечатанная в полиэтилен.

– Ну, и где пулемет? – хмуро осведомился Хреныч.

Иван молча развернул письмо и передал Коляну как главному умнику:

– На, читай!

– Хкгм, – Колян оглядел лист и начал читать:

«Дорогие земляки! Жители Многокомарки! Из далекого, но замечательного 1975 года шлем вам, жителям коммунистической земли, огромный привет!

Когда в день славного Первомая вы, дети, внуки и правнуки, соберетесь у сельсовета, вспомните и о нас, живших в тяжелую годину строительства коммунизма.

Не будем кривить душой, наша жизнь и труд наш проходили в сложных условиях. Но мы упорно боролись с капитализмом за мир и равенство, счастье и процветание для себя и наших потомков, то есть вас, под руководством великой коммунистической партии Ленина. Мы выстояли в тяжелой войне, преодолели разруху, полетели в космос.

А чтобы лучше помнили вы о наших свершениях, мы желаем передать вам трудовые реликвии наших времен (инструменты и поделки), а также военные – с Великой Отечественной (простреленное знамя, ящик патронов и пулемет). Эти ценные предметы скрыты в тайнике, сделанном специально для вас. Мы решили спрятать их на то время, пока существуют в стране плохие люди, преступники, пока остается угроза войны с империализмом, пока светлое знамя коммунизма не зареяло над миром!

Чтобы узнать местонахождение клада, вам нужно лишь немного рассказать нам о будущем. Конечно, для вас оно уже настоящее. Пусть любой из наших детей, доживших до вскрытия письма, ответит на вопросы механизма, изобретенного и собранного радиолюбителями нашего доблестного кружка юных техников. И если сбылось все то, к чему мы стремились, механизм раскроет тайну реликвий.

Засим кончаем свое письмо и шлем еще раз вам пламенный привет! Да здравствуют коммунизм и Советский Союз!»

– Ну и свинью нам деды подложили, мать их за ногу!

– Они, в натуре, прикололись, ли чо ли?

– Слушай, Епаксимыч, – Иван перебил недовольных коллег, глядя на притихшего деда. – Кто эту хрень закладывал? Они в живых остались?

– Да, кажись, померли все свидетели. Или разъехались давно. Разве что Семеныч. Так у него маразм страшный. Получается, один я и остался. И то не присутствовал.

– Понятно. И ты, конечно, не знаешь, где тайник и что это за штуковина с пендюринками? – включился Хреныч.

– Ей-богу, ни сном ни духом! – Епаксимыч выпучил глаза с чуть красноватыми белками. – Только про патроны и слыхивал тогда.

– Оставьте его, – бросил Колян. – Тут еще инструкция. В коробке с лентой.

И начал читать:

«Дорогие потомки! Этот аппарат – гордость нашего кружка юных техников. Он собран талантливыми пионерами и комсомольцами на базе катушечного магнитофона “Астра-4”. Принцип работы. После вступительной части голос с магнитной ленты задаст три вопроса. Отвечать нужно, нажимая на кнопки с буквами. В случае, если ответ не совпадает с ожидаемым, устройство прекращает работу и самоуничтожается. Таким образом, тайна клада остается нераскрытой.