По компании прошло оживление. Казалось, все уже забыли о приближающейся беде. Ветер метался по крыше между такелажниками, как черные волны среди опор небоскребов. На землю спускалась ночь, и без того темное небо становилось чернильным пятном-переростком.

– А мне тоже иногда хочется послать все к черту, – неожиданно сказал Пятый.

Пример оказался заразителен, и вскоре на крыше обнаружилось еще трое желающих наплевать на законы этого мира и разобрать находку для своего удовольствия, не поставив при этом в известность ни одну профессию. Четвертый не верил своим глазам, когда друзья один за другим вставали на сторону возмутителя спокойствия. Даже Первый не слишком расстраивался по этому поводу, пустив все на самотек. Решение было принято.

Седьмой неумело ковырял железную спину нового груза, Пятый в это время пытался сообразить, с чего начать разделку металлического чудовища. Зрители вокруг помогали советами, некоторые даже перешучивались, и только Четвертый молча смотрел, как навсегда меняется его жизнь.

Наконец Седьмой соединил какие-то проводки, и громадный круг издал жалобный протяжный писк.

– Глядите-ка! – завопил Пятый. – Тут какое-то окошко, вроде дисплея! Кажется, заработало!

Такелажники тут же сбежались к обнаруженному чуду, где на черном фоне зажглись красные цифры.

00:02:00

– Ха-ха, что я говорил! – ликовал Седьмой. – Это же часы! Теперь у нас будут самые крутые часы в мире!

– Точно! – радовался Пятый. – Часовщикам такие и не снились!

Все вокруг смеялись и улыбались. Они впервые в жизни пошли против правил, сделали что-то свое, по-настоящему важное.

– Только что-то они барахлят, – поздравляя друзей, сказал Десятый. – Назад бегут.

00:01:19

– Да ничего страшного, – усмехаясь, пробормотал Седьмой. – Раз я их включил, то и починить смогу. Считайте меня теперь такелажником-механиком!

00:00:54

– Интересно, – сказал Первый, – как на это отреагируют другие профессии.

00:00:33

– Боюсь, нас ждут серьезные перемены, – заметил Четвертый, шагая в сторону от довольных друзей.

00:00:11

– Конечно! – воскликнул Седьмой. – Теперь у нас все будет очень хорошо.

00:00:00

Верхушка здания такелажников лопнула в ослепительном зареве, в стороны полетели железки и стекла. Огонь пожирал стены, перебираясь внутрь небоскреба. Жители соседних домов испуганно наблюдали за горящим факелом, в который превратилась обитель такелажников. Людям оставалось только молить море о том, чтобы оно сохранило их жизни.

Раскаленные обломки кормили темные воды, рушась с огромной высоты. Море жадно глотало ошметки с крыши, поднимаясь чуть выше по этажам. В полузабытый мир пришла ночь. Когда пробудились волнорезы, облако пепла все еще плыло вдоль черного горизонта.

Никогда по собственной воле не брошу курить. Что бы ни говорили, а сигарета – райское наслаждение. Единственный повод не работать. И ни один начальник не придерется. Другое дело, если придерется… Тогда не повезло с начальником. У меня пятьдесят на пятьдесят: иногда Ми Вэй забегает в курилку с выпученными глазами и что есть сил машет руками, возмущаясь, почему я не на рабочем месте, но зачастую перекур у меня длится около десяти минут. Больше не решаюсь. Ведь так можно и под расстрел попасть.

Курилка в моем цеху располагается на втором этаже. Маленькая комнатушка, где ничего, кроме лавочки, мусорника да окна нет.

Дверь в курилке отсутствует, потому я заблаговременно услышал мягкие, быстрые шаги. Вскоре мимо, словно ураган, пронесся Ми Вэй. Но уже через несколько секунд его раскосая физиономия с фингалом под правым глазом заглянула в курилку. Опять встретил китайцененавистников? Что-то в последнее время ему не везет – что ни месяц, то фингал. Ми Вэй что-то прочирикал на своем китайском. Я почел за благо кивнуть, а в следующую секунду услышал его удаляющиеся шаги.

Я вообще плохо понимаю китайский. Напрочь не разбираюсь в его диалектах. Но а начальника не понимаю втройне. Он всегда говорит так быстро, что я абсолютно ничего не могу разобрать и предпочитаю кивать и отвечать либо «да», либо «конечно». Троих на прошлой неделе за «нет» расстреляли, да и сегодня по заводу уже говорят о двух «нетовцах».

Вообще с начальником мне повезло. Он редко на меня кричит (только по крику я понимаю, что сделал что-то не так), к себе вызывает редко. И в цеху сталкиваюсь я с ним крайне редко, он основную часть рабочего времени просиживает в кабинете. Когда же у меня заканчивается работа, а навстречу торпедой летит Ми Вэй, то делаю умное выражение лица и принимаюсь за любуюдругую. Если я, например, прохожу мимо котла (а работаю я на котельной завода), то сразу же начинаю демонтировать какой-либо прибор, проверять его. В общем, начинаю делать любую работу. И не важно, входит ли это в мои обязанности.

Ми Вэй, когда проходит и видит меня, в белой рубашке, усердно демонтирующим какой-нибудь газоанализатор, всегда с довольным лицом кивает и идет дальше искать желающих свинца.

А вот моему соседу по лестничной клетке, Илье, не повезло с начальником. Начиная с имени (я под дулом автомата не смогу его правильно произнести) и заканчивая тем, что Илья ежедневно приходит выжатый как лимон. Минимум пять из шести рабочих дней он к тому же обязательно часа на три задерживается. Раз начальство приказывает, как не задержаться?

Но Илья не жалуется. А я так тем более. Илья-то до того, как стать слесарем, был крутым продюсером и жену себе выбрал соответствующую. Приходится мне удовлетворять ее, раз муж приходит уставший.

Вообще, все стало намного лучше после того, как Российская Федерация перестала существовать как страна.

Как позже выяснилось, разведка заблаговременно донесла, что Китай готовит нападение на Россию. Естественно, все власть имущие, имеющие связи в правительстве, мигом скрылись за границей. Простой же народ жил как ни в чем не бывало. А в одно прекрасное утро сообщили, что Китай объявил войну и всем лицам призывного возраста следует обратиться в ближайший военкомат. Я тогда был с бодуна (ах, это сладкое слово!) и никуда не пошел.

Китайцы, захватив Россию, долго шутили, что штурмовали большую песочницу с тремя детьми. Если сказать по правде, то так оно и выглядело. Толика сопротивления, что мы оказали миллиардной армии Китая, равнялась школьнику, собравшемуся из рогатки убить слона. Срочники только и умели, что автоматы чистить, а общая мобилизация захлебнулась в массовых неявках. И правильно. А кто хочет отдавать жизнь за кучку олигархов?

Война длилась две недели и унесла жизни десяти тысяч человек с обеих сторон. Все ракеты, что так гордо выставлялись нашим, тогда еще, государством, оказались бесполезны. Часть ракет так и осталась в пусковых шахтах, часть улетела в Америку (конечно, много шума наделали эти ракеты), а часть оказалась изготовленной в Китае. Когда об этом рассказали по телевизору, я долго смеялся, особенно после того, как сообщили, что большинство членов властной верхушки уже за границей. Те крохи, что остались, не смогли оказать должного сопротивления. Эта ситуация напоминала кадровую чистку перед Великой Отечественной, только самовольную, а не как в тридцатых.

Остальной мир слабо погавкивал на действия самого многочисленного народа, но не более. Каждый предпочитал сидеть в собственной песочнице. Пусть других завоевывают, они-то в безопасности. Единственной страной, кто вмешался, стали США. Хорошо, что они оказались не настолько глупы, чтоб ответить ракетным ударом, а решили разобраться. Но пока разбирались, почему Россия разбомбила пол-Америки, России уже не стало.

Я в тот год окончил технический институт по специальности инженер КИПиА. Как я не хотел в него поступать… А учиться как не хотел… Кто бы знал! Но мама заставила. Причем заставила именно выучиться. Я ни разу не заплатил денег ни за один предмет. Все освоил собственным умом. Не спорю, было тяжело. Сессии вообще ждал, как чистилища. Но я не жалею, а даже радуюсь.