– Кардинал Бурбонский?

Она вышла. Кардинал неторопливо подошел.

– Ваше величество, я рад приветствовать вас в лице французского короля и всего двора.

Она не мигая и не выражая удивления, смотрела на него.

– Вас послала королева-мать?

– Она попросила встретить вас и проводить к ней, но не в Блуа, а в замок Шенонсо.

– Почему?

– Она сама вам все объяснит.

– Значит, она ждет меня в замке?

– Она попросила меня привезти вас туда и подождать ее приезда.

– Как, разве ее там нет?

– Она вскоре прибудет.

– Но ведь она знала, что я уже недалеко, почему же послала вас, если хочет встретиться в замке? Неужели я должна ее ожидать? Где она сейчас?

– Королева-мать в Блуа.

– Велико расстояние! Я проехала в три раза больше. Что же задерживает королеву?

– Болезнь, мадам. Если бы не приступ внезапной лихорадки, она давно была бы здесь. И все же она приедет, поскольку недуг отступил.

– Она назначила мне встречу в Блуа. Чего ради вы задерживаете меня именно тут?

– Потому что отсюда до Шенонсо рукой подать.

– При чем тут Шенонсо, я вовсе не желаю туда ехать! Меня позвали ко двору не для того, чтобы я любовалась красотами старого замка.

– Я все понимаю, ваше величество, и, честное слово, именно в этом и пытался убедить королеву-мать, уверяя ее, что Жанна Д’Альбре будет недовольна внезапной переменой места встречи, что даже может вызвать у нее некоторую настороженность и недоверие, но она сказала мне, что вы женщина умная и не станете привередничать из-за того, что вместо Блуа вы встретитесь в Шенонсо.

– Когда же она приедет?

– Через час или около того, по моим расчетам. Нам надо подождать, и я прошу вас со своим отрядом проследовать за мной.

Жанна усмехнулась. Она догадалась:

– А пока Екатерина Медичи принимает у себя итальянского посла; а вас просила задержать меня, дабы я с ним не встретилась? Говорите, кардинал, какой ответ привез легат, ведь вы должны это знать.

Кардинал нисколько не смутился. Он знал прозорливость Жанны и ее тонкий ум.

– Посол, действительно, прибыл, мадам, но с какой миссией – мне неизвестно. Вам расскажет об этом сама королева-мать. Я вижу, вы все еще сомневаетесь в искренности моих слов. Клянусь честью и саном, никто не желает вам ничего плохого, наоборот, все мечтают увидеть вас и навсегда помириться. И то, что ее величество назначила встречу в Шенонсо и просила подождать здесь, вовсе не означает, что вы должны подозревать ее в дурных намерениях.

Наступило молчание. Жанна думала. Ее соратники находились рядом, ни один не проронил ни слова, но все были хмуры: никто ничего не понимал. Она видела это и ни от кого не ждала совета. Отвечать надо было самой.

Королева решительно тряхнула головой:

– Что ж, поедемте… раз она так хочет. Далеко ваш замок? Ее загородная резиденция, я полагаю?

– Совсем рядом. Удивительно красивое строение, там поработали итальянские мастера; в нем долго жила в свое время Диана де Пуатье. Прошу вас в мою карету, ваше величество; вы не успеете и глазом окинуть окрестности, как мы будем на месте.

– Со мной моя дочь.

– Прекрасно, берите ее с собой.

Они сели в экипаж кардинала, гугеноты окружили их со всех сторон, и вся кавалькада направилась по дороге.

Как и уверял Карл Бурбонский, они довольно быстро доехали. Жанна вышла из кареты, бросила взгляд на замок и застыла в немом восхищении, залюбовавшись дивной красотой этого чуда архитектуры, созданного умелыми руками итальянских и французских мастеров начала столетия.

– Ну, что вы скажете, Монтгомери? – спросила Жанна, когда очутилась в отведенных ей покоях вместе с предводителями гугенотов.

– Скажу, что подозрения мои все усиливаются. Видимо, посол приехал ни с чем, иначе к чему бы ей заманивать вас сюда.

– Совершенно очевидно, что она не желает вашей встречи с легатом, который, по-видимому, привез отказ, – проговорил Лесдигьер. – А коли Екатерина Медичи упорствует, значит, это ловушка с целью заманить нас всех в свое логово.

– Вы полагаете, господа, что королева-мать намеренно желает избежать нашей встречи с послом, боясь, что, услышав отказ папы, мы развернем коней и умчимся обратно?

– Именно так, государыня, – произнес Конде, – для этого она и выслала вперед кардинала. Он должен задержать нас здесь с тем, чтобы дать время послу уехать. Она не хотела вашей встречи, боясь ее последствий и, надо думать, в душещипательной беседе с послом постаралась все же уговорить его воздействовать на папу.

Жанна задумалась. Прошла по комнате, наткнулась на Шомберга и Нассау. Подняла глаза:

– Что скажете вы, Людвиг?

– Госпожа Медичи стремится к этому бракосочетанию, видимо, даже больше, чем вы. Понять ее можно: она королева огромного государства, и этот брак – единственное средство примирить враждующие партии. Но без вашей подписи он невозможен, а потому вам ничего не может грозить до той поры, пока она не будет поставлена.

– А потом?

Нассау пожал плечами:

– Что будет дальше – известно одному богу. Что касается разрешения папы, то она его получит, будьте уверены. Средств, терпения и связей у нее для этого вполне достаточно, а потому единственным неприятным моментом будет лишняя проволочка, которая продлится не меньше месяца. Впрочем, быть может, папа и дал согласие, кто знает. Полагаю, нам надо ждать. С приездом королевы все выяснится.

– Примерно и я так же думаю, – кивнула головой Жанна. – А вы, Шомберг, как думаете вы?

– Одно из двух, ваше величество, – громко провозгласил Шомберг, – либо мы тут же вскакиваем на коней и убираемся отсюда ко всем чертям, либо занимаем круговую оборону замка и готовимся к осаде. С вашего позволения командование обороной я возьму на себя.

– С удовольствием присоединюсь к тебе! – воскликнул Лесдигьер. – Никогда не знаешь, чего ждать от этих Валуа. Кто поручится, что они не прибудут сюда с двухтысячным войском, чтобы взять в плен нашу королеву, а нас самих перевешать на зубцах замковых стен? Вы согласны со мной, Монтгомери?

– Жаль, что у нас нет пушки, – ответил граф. – Впрочем, надо наведаться на хозяйственный двор, и если пушки там найдутся, я возьму на себя командование артиллерией.

– Перестаньте, господа, – обозначила миролюбивую позицию Жанна, – вы готовитесь к войне, в то время как к этому нет никакого повода.

– Тот, кто хочет мира, должен быть готов к войне, – назидательно произнес Конде, – и вы сами знаете об этом, ваше величество.

Наступило недолгое молчание.

– Так что же, – нарушил его Шомберг, – будем готовиться к обороне или улепетывать отсюда, пока еще не поздно?

– Поздно, – произнес Нассау, глядевший в окно на дорогу. – К замку приближается карета в сопровождении всадников. Вон они, смотрите, показались из-за рощи.

Все бросились к окнам.

Всадники числом не менее ста и королевская карета в середине отряда приближались к замку.

– Это она, – прошептала Жанна. – Значит, кардинал не солгал. Солжет ли теперь она?

Она встречала мадам Екатерину в большом зале замка, на первом этаже. Рядом с ней стояли: кардинал, священники, пасторы, католики и гугеноты вперемежку. Косые и недружелюбные взгляды, которые они бросали друг на друга, ярче слов говорили о взаимной «симпатии».

Королева-мать стремительно вошла и сразу же направилась к Жанне. На лице ее играла легкая, но вместе с тем самая радушная улыбка.

Обе королевы поздоровались: Екатерина – искренне радуясь встрече, Жанна – сдержанно улыбнувшись и слегка кивнув.

– Вы уж простите, дорогая сватьюшка, – защебетала королева-мать, – что местом нашей встречи оказался Шенонсо, а не Блуа, но там настолько шумно и людно, что мне захотелось поговорить с вами подальше от чужих ушей, в стенах этого прекрасного замка, в тишине и спокойствии, навеваемыми журчанием вод Шера под нашими ногами и шелестом листьев прибрежных рощ. В Блуа мы всего этого будем лишены.

– Кардинал Бурбонский встретил меня около часа назад и сказал, что вы нездоровы. Это не помешало вам приехать сюда?