— Итак, после смерти мужа ты отказываешься от живописи и… от всего остального… Должно быть, это действительно был мужчина твоей жизни, если до сих пор ты хранишь верность его памяти.

Джулиан сам не понимал, чего ожидал от Никки, говоря это. Всего, что угодно, только не такого странного смеха, от которого хотелось скрипеть зубами.

— Что это значит, черт побери! — Он грубо схватил ее за плечи и притянул к себе. Она откинула голову на его плечо. Смех резко оборвался. Никки молчала. — Объясни мне наконец, что…

— Смешного? — со вздохом перебила она его. — Да все. Все от начала до конца. Пытаюсь объяснить. Мое замужество оказалось, мягко выражаясь, неудачным.

Период ухаживания, вспомнила она про себя, был действительно прекрасен. Боб заставил ее поверить, что она ему необходима. Но очень скоро его утрированное чувство собственника парализовало и обезличило ее жизнь.

Никки повернулась к Джулиану и заглянула в его смуглое лицо — оно, как обычно, непроницаемо, но взгляд сочувствующий. Он ждал, что она скажет дальше.

— Это был полный провал, — нервно заговорила Никки, прижав руки к груди, — настолько, что мне уже никогда не хотелось сделать другую попытку. Когда мы начали встречаться, во мне ожило желание… но позже, уже будучи его женой, я решила, что отношусь к разряду тех женщин, которые ничего не чувствуют. У меня ничего не получалось. Когда ты попросил меня прикоснуться к тебе, ответить на то, что ты давал мне, я просто оцепенела и не могла двинуться с места. Просто не могла. Я чувствовала себя ничтожеством и вела себя как полное ничтожество. Удивляюсь, как ты не почувствовал ко мне отвращения.

Джулиана потрясло выражение ее глаз, полных сомнения и боли. Он нежно погладил ее руки, чуть дольше задержавшись на напряженных плечах.

— Никки, сознаешь ты это или нет, но ты очень чувственная женщина. В тебе бушуют страсти. Обстоятельства или что-то еще заставили тебя заглушить истинные чувства, изменить своей природе. Но придет час, и ты вернешься к себе самой.

Джулиан оперся спиной о высокие перила, и Никки оказалась в ловушке, зажатая между его длинными ногами. Он осторожно убрал челку с ее высокого чистого лба. Этот невинный жест пробудил в теле Никки целую гамму ощущений.

— Ты очень интересуешь меня в том смысле, в котором мужчина интересуется женщиной. Ты слишком привлекательная, чтобы я мог не заметить этого. Но я не в том возрасте, чтобы удовлетвориться только сексуальной стороной отношений. Никки, ты интересуешь меня гораздо больше, ты интересуешь меня как личность. Прошлое позади. Там мы ничего не можем изменить. Но что касается будущего, запомни: все, что возникает между нами, полностью в твоей власти. Например, если бы тебе захотелось поцеловать меня прямо сейчас, следовало бы сделать это.

Она встала на цыпочки, поощряемая руками Джулиана, обхватившими ее тонкую талию, и несмело коснулась губами его губ.

— Хорошо, моя девочка, — пробормотал он, крепче прижимая ее к себе и страстно целуя в ответ, еще и еще.

Никки потеряла ощущение места и времени. Она с восторгом ощущала, как бешено колотится его сердце, тесно прижатое к ее груди. Бессознательно она обвила его шею руками. Язык Джулиана вновь ласкал ее рот. Возбуждение нарастало, не оставляя места мыслям.

Джулиан чувствовал, что тело Никки жаждет более интимных ласк. И его тело тоже. Но он старался делать только то, в чем она проявляла себя активно. Он прижимал ее к себе, лаская рукой ее затылок, погружая пальцы в роскошную гриву душистых волос. Джулиану хотелось сжать ее изо всех сил, так, чтобы она чувствовала его возбужденную плоть, так, чтобы она поняла наконец, какая ей дана власть над ним. Он умирал от желания обнажить ее груди и представлял, как они будут прекрасны в лунном свете.

Наконец, глухо застонав, Джулиан оторвался от ее губ. Никки, потрясенная, смотрела в его лицо с потемневшими от желания и ставшими еще глубже глазами. Не говоря ни слова, он взял ее за плечи и прислонился лбом к ее разгоряченному лбу. Каждый мускул его сильного тела напрягся до предела. Она слышала, как его учащенное дыхание постепенно приходит в норму, то же самое происходило и с ней. Но Никки все еще была не уверена в себе и боялась испытывать терпение Джулиана. Неужели он серьезно имел в виду то, о чем сказал раньше?

Позже Джулиан открыл дверь квартиры Никки и вложил ключи ей в руку. Он осторожно взял в ладони ее лицо и нежно поцеловал в лоб.

— Мне было очень хорошо сегодня вечером, — несмело призналась она.

Джулиан улыбнулся, но опустил глаза, чтобы она не поняла их выражения.

— Очень рад, — сказал он, — мне тоже.

Никки собралась с духом и спросила:

— А ты не мог бы освободиться в следующую пятницу, скажем, ближе к вечеру?

Улыбка Джулиана стала шире.

— Не знаю. Я как-то не думал о том, чтобы заставить тебя еще раз терпеть мое нежелательное присутствие. Может, если хорошенько подумать…

Никки сосредоточила взгляд на носках своих туфель.

— Оно не было нежелательным, — тихо сказала она.

— Я все еще в нерешительности…

— Ну, если ты не можешь просто сказать мне…

— Я готов, — немедленно прервал ее Джулиан.

— Хорошо. — Никки наконец решилась встретиться с ним глазами. — Тогда сообщи мне, куда за тобой заехать. И оденься попроще.

Джулиан удивился:

— Во что ты хочешь меня втравить?

Никки загадочно улыбнулась.

— Это сюрприз.

Как только Никки припарковала машину в том месте, где проводился фестиваль Лангусты, Джулиан услышал звуки музыки. Кругом было полно людей, многие на ходу пританцовывали под четкий ритм. Все, казалось, спешили на эти звуки.

— Пойдем за ними? — предложила Никки, покидая водительское место. Джулиан последовал за ней, с удовольствием наблюдая то, что видел перед собой. На Никки были плотно облегавшие бедра голубые выцветшие джинсы и яркая мужская рубашка, завязанная узлом на талии. В этом наряде она выглядела девочкой-подростком.

Никки с улыбкой оглянулась через плечо на Джулиана.

— А ну-ка, поторопись, тихоход! Мы опоздаем на рок-н-дупси.

Когда Джулиан нагнал ее, они уже вышли к тому месту, где была установлена сцена, украшенная флажками. Открытые киоски окружали огромную зеленую поляну и уходили вдаль, насколько хватало глаз. Слева на полуприцепе находилась музыкальная аппаратура и звукоусилители.

Схватив Джулиана за руку, Никки потянула его через толпу поближе к импровизированной сцене. Некоторые пары уже с увлечением вытанцовывали что-то залихватское.

— Кстати, — вдруг озабоченно нахмурилась Никки, — ты ведь любишь лангустов?

Джулиан огляделся вокруг — веселье било через край; некоторые в руках держали бумажные тарелочки с чем-то, что поедалось с большим аппетитом.

— Даже если бы я их терпеть не мог, ни за что бы не признался, — шутливо ответил он.

Никки доверчиво прислонилась к Джулиану, а он обнял ее и нежно прижал к себе. Нехитрый музыкальный ритм пел в их венах. Музыка была особенной, ничего подобного Джулиан раньше не слышал. В ней смешались ритмы джаза с напевами французских колонистов, но исполненными в стиле рок.

Никки заметила, что Джулиан раскачивается и пританцовывает в такт музыке.

— Это как инфекция, передается от одного к другому, — громко сказала она. Джулиан молча кивнул, наблюдая за танцующими. — Хочешь рискнуть?

Джулиан колебался, но ситуация разрешилась сама собой. Мелодия затихла, и музыканты отложили инструменты. Толпа направилась к сцене. Громкоговорители объявили, что скоро начнется конкурс на лучшего едока лангустов.

— Лучший едок? Что имеется в виду — самый быстрый или с самым вместительным желудком? — спросил Джулиан.

Никки лукаво улыбнулась в ответ:

— Это конкурс на самого быстрого едока, — пояснила она. — Тот, кто за пятнадцать минут очистит и съест больше всего лангустов, выиграет приз и будет награжден поцелуем королевы фестиваля. — Никки показала рукой на сцену, где стояла хорошенькая блондинка лет восемнадцати.