Макаров закрыл глаза.
— Ну, так что? Хотите снова обрести прежнюю жизнь? — послышался голос Гламура. — Нужно всего лишь вернуть мне тубус.
— Кори, показывай, куда идти, — с закрытыми глазами пробормотал Макаров. — Кори, показывай!
— Как он мог узнать о гостинице и Мари?! — простонал Левша.
— Просто отдать тубус! — гремел где-то впереди голос Гламура.
Ноги не слушались Макарова, он толкнул Левшу вперед и, вскинув пистолет, дважды выстрелил туда, где еще слышался крик Гламура.
Серая пыль медленно оседала, свет из отверстий на стене стал освещать бокс, словно в солнечный день в них были настежь распахнуты двери. Складывалось впечатление, что обстреливали вырвавшихся из западни пленников не конкретные люди, а установленные вдоль стен десятки самострелов. Грохот снова взорвал тишину и запустил эхо в бесконечно высокие потолки…
Клац, клац! — послышалось в комнате.
Было слышно, как из автоматов и пистолетов вываливаются и стучат по полу пустые магазины.
Щелк, щелк!
И в пустые гнезда вставали полные, чтобы через несколько секунд снова упасть на пол.
— Почему он не боится тебя убить? — задыхаясь, спросил Макаров.
— Видимо, убийство в его понимании всего лишь возможность завладеть телом.
— А в нашем понимании?
— А в наше понимание это не укладывается… — торопясь, в три приема проговорил Левша.
На двери, на которую показывала Кори, виднелась табличка. Теперь было понятно и без подсказок. Белая тележка, чуть наклоненная вперед. Из нее что-то там сыплется. Понятно, мусоросборник…
— Кори, милая, за что я платил тебе деньги? — слышалось где-то далеко позади. — Чтобы ты уводила от меня моих врагов?
Макаров вошел в дверь, следом забежали Левша и девушка.
Увиденное потрясало. Сотни огромных вагонеток, больше напоминающие вагоны, стояли одна за другой на узкой полоске рельсов. Как только первая подкатывалась, внутрь нее тотчас валился сверху мусор. Словно собранные с территории огромного мегаполиса остатки человеческой жизнедеятельности — алюминиевые трубы, пустые мешки, грязная ветошь — все это валилось до тех пор, пока тележка не наполнялась. Как только вершина мусорной кучи появлялась из-за бортов вагонетки, это мгновенно фиксировал тонкий красный луч. Слышался зуммер, и люк вверху закрывался. Тележка продвигалась вперед, ее место занимала пустая. И тут же в нее сыпалась очередная порция хлама. А наполненный вагон, спустившись с импровизированного пригорка, катился по рельсам. Метрах в двухстах, внизу — Макаров стоял наверху, на площадке обзора — спустившиеся вагоны набирали ход и разъезжались каждый в своем направлении. Макаров насчитал девять узкоколеек и сбился.
— Я не знала, что это настолько… — проговорила Кори и замолчала.
— Впечатляюще? — уточнил Левша по-русски специально для Макарова и покосился на него вопросительным взглядом.
— Yes, — ответила Кори и, ошеломленно глядя по сторонам, прижала пальцы к вискам.
— Мы едем или встанем в ряды антиглобалистов? — услышав за спиной шум, прокричал Левша.
Ни секунды не медля, он запрыгнул в дожидающуюся своей очереди вагонетку и поставил под красный луч руку. Люк дрогнул, из него вывалилось несколько консервных банок, но Левша продолжал держать ладонь, и створки люка вернулись и намертво сошлись. Вагонетка тронулась с места, и Макаров, подсадив Кори, запрыгнул в нее в тот момент, когда она уже начала свое движение вниз.
Щелк, щелк!!
Макаров обернулся. Люди Гламура и он сам вбежали в мусорный бокс, на ходу перезаряжая оружие.
Схватив за плечи Левшу и девушку, Макаров повалил их на пол. Падая, он порезал ногу о зазубренную банку. Кровь выступила на коже, но торопиться из раны не хотела. «Все лучше, чем выходное отверстие», — подумал Макаров.
В стены вагонетки ударила дробь пуль, снизу было видно, как сталь металла отражает пули, а те в отместку вышибают из нее искры.
Вагонетка разгонялась и мчалась уже со скоростью вагона метро. Стерев с лица разъедавшую известковую пыль, Левша подполз к Макарову.
— Послушай… — Левша склонился над самым его ухом. — Тебе ничего не кажется странным?
— Мне? — Макаров поднял на него изумленный взгляд. — Странным?! Да ты что? Все настолько привычно и естественно!
— Я не о том, где мы находимся и при каких обстоятельствах…
— Тогда о чем, интересно?
— Кори не знает русского языка. Я задал вопрос по-русски, и она, ни секунды не медля, ответила мне по-английски. Причем в тему…
Некоторое время Макаров молчал, прокручивая, видимо, былое, а потом рассмеялся и сказал ему тихо:
— Зашилась девочка… А ведь я говорил тебе: сними с плеча и посади в угол…
Глава одиннадцатая
Около минуты вагонетка катилась, то ускоряясь, то притормаживая, по плавно очерченной кривой. И вдруг сбавила ход и остановилась вовсе.
— Что такое? — встревожился Макаров.
И в этот момент над ними вспыхнул свет, лязгнули какие-то засовы и на головы им посыпался мусор. Обломки арматуры, острые, как бритва, обрезки жестяных листов, стекло.
Левша спохватился первым. Следуя скорее не логике, а безрассудству, он выбросил вверх руку, так чтобы она оказалась над бортами вагонетки. И тотчас увидел на ладони красную точку от луча. Люк закрылся.
Вагонетка тронулась в путь.
— Ты понял, Макаров?! — вскричал Левша, глядя на приятеля, которому повезло меньше: с лица Макарова стекала кровь. Видимо, падая, что-то поранило его голову. — Вагонетка будет останавливаться у каждой помойки, пока не наполнится доверху!
Расталкивая ногами куски металла и металлическую стружку, Макаров поднялся на ноги и тут же упал: вагонетка резко набрала скорость.
— Спроси у девчонки, как нам добраться до Риты, — приказал он, кряхтя и снова вставая. — Скажи, что если она соврет, я пристрелю ее…
Перегнувшись, он посмотрел вниз. Когда вагонетка проезжала мимо освещенного участка, ему удалось рассмотреть, что рядом с рельсами проходит третий рельс, контактный. Движение здесь регулировалось, как в московской подземке. Вероятно, в корпус вагонетки вставлялся дешевые датчики, которые не позволяли вагонам приблизиться друг к другу, а расположенный под днищем двигатель толкал ее вперед.
— Макаров… — позвал Левша.
— Спроси! — крикнул тот по-английски. — Спроси и скажи, что — пристрелю!
— Макаров… Она вряд ли испугается твоих слов…
Аккуратно ступая, насколько это позволял подвижный пол, Макаров приблизился к Левше. Под его ногами, глядя вверх и судорожно глотая кровь, лежала Кори. Стоило вагонетке заехать во мрак — Кори исчезала. Но только свет от редких настенных светильников освещал участок рельсов, Кори появлялась. И с каждым ее таким появлением выглядела она все хуже. Когда Макаров склонился над ней, вся грудь девушки была залита кровью.
— Эй, — тихо позвал Макаров.
— Западное крыло, отделение для подготавливаемых… — прошептала Кори на ухо склонившемуся над ней Левше.
— Для подготавливаемых?.. Что это такое?!
— Я вела вас в засаду, простите… Но я не знала, что вас будут убивать…
— Тебя Гламур… тебя мистер Блэйк попросил?
— Да… — призналась Кори. — Он вбежал в кабинет… прокричал «веди его…»
— Мы знаем, куда ты должна была вести Левшу! — перебил ее Макаров. — Дальше что?
— И уехал на лифте… Простите…
Из груди ее торчал неровный обрезок арматуры. Падая вместе с мусором, он пробил ей грудь. Легкие повреждены не были, иначе девушка не смогла бы говорить, но крови из рваной раны вышло достаточно, чтобы через минуту Кори потеряла сознание.
— Если мы вынем арматуру, она умрет. Ей нужно на операционный стол…
— У нас нет стола… — глупо ответил Левша…
— Я не лгу, — прошептала Кори, — девушка… там…
Левша, понимая, что Кори осталось совсем немного, присел над ней.
— А Нью-Йорк, Уолл-стрит…
— Ничего нет…
— Я так и думал, — вздохнул Левша. Он даже огорчился. Словно рассчитывал через окно офиса Гламура выбраться и ступить на улицы Манхэттена.
