Я уже говорил, что есть языки, в которых фонетическое отношение между парой звонкое « б» — глухое « п» отлично от нашего. Разговаривая по-русски, представители этих языков путают, смешивают « б» и « п». Так, например, говорят по-русски не усовершенствовавшиеся в нашем языке немцы.
Да, впрочем, почему «по-русски»? Вот какой занятной историей начинает немецкий писатель XIX века Людвиг Берне в своих «Парижских письмах» главку о французском языке, написанную, как всё принадлежащее его перу, остроумно и язвительно.
«Французы меня уверяли, что они узнают немца, сколько бы лет ни прожил он во Франции, только по одному выговору звуков «б» и «п», которых он никогда не умеет отчетливо различить. Когда немец говорит «б», француз слышит «п»; это тем печальнее для немца, что он не слишком-то различает и собственное «б» и «п».
Я сам по этому поводу попал в затруднительное положение. Моя фамилия начинается как раз с буквы Б. Когда я в первый раз пришел во Франции к моему банкиру за деньгами, он пожелал узнать мою фамилию. Я назвал себя.
Тогда он велел принести громаднейшую регистрационную кредитную книгу, в которой имена расположены в азбучном порядке. Конторщик начал поиски, но не обнаружил меня. Я, по счастью, заметил, что он искал меня слишком далеко от буквы А, и сказал: «Моя фамилия начинается не с П, а с Б!»
Я напрасно старался: ничто не прояснилось.
Патрон, пожав плечами, заявил, что кредит на меня не открыт. Видя, что дело пошло не на шутку и что недоразумение может вызвать весьма огорчительные последствия, я подошел к конторке, протянул нечестивую длань к священной кредитной книге, перелистал ее в обратном порядке до буквы Б включительно и, ударив по листу кулаком, сказал: «Вот где мое место!»
Патрон и его клерк бросили на меня взгляды, преисполненные ярости, но я оказался прав и обнаружился в том месте, на которое указал…»
Смешно? Но ведь, окажись на месте Людвига Берне какой-нибудь араб, которому потребовалось бы найти в Париже своего знакомого по фамилии Паран или Пуалю, его положение оказалось бы, возможно, еще затруднительнее: во многих диалектах арабского языка звук « п» отсутствует нацело.
В некоторых случаях способность русского языка приглушать согласные звонкие на концах слов может даже создавать развесистые пучки связанных друг с другом новых словообразований…
Возьмите два слова: «араб» и «арап». Есть, по-моему, все основания думать, что Бв первом из них появилось книжным путем и в более позднее время. Заимствуя первоначально общий этноним для смуглых жителей далекого юга и плохо разбираясь в их этнографических различиях, русские люди XVII–XVIII веков во французском названии Tarabe, естественно, часто слыша это слово, но почти не встречая его в письменном виде, стали произносить его с глухим « п» на конце. Выговор « ара Б» был бы совершенно невозможным. Позднее, с развитием книгочтения, мы узнали, конечно, что «аравитяне» именуются «ара Бами», но и для них допустили это звонкое « б» в произношении только в косвенных формах: «арабы», «арабу». Говоря же «араб — пустыни житель», мы и теперь произносим на конце слова « п».
Любопытно также происхождение слова «столп» рядом со «столб». Может быть, вы им займётесь?
Р
Я уже довольно много сообщил про эту букву, когда говорилось о ее старославянском наименовании «рцы».
Но буквы — такая уж вещь: сколько про них ни рассказывай, что-нибудь в запасе да остается, особенно поскольку говорить-то о них приходится, все время не выпуская из внимания их отношения со звуками.
Мы уже и находили понятным, встречая в разных языках и тот же знак для одного и того же звука (« о»), и удивлялись, наталкиваясь на совершенно разные связи между буквами и звуками в разных языках (звучание нашей и латинской буквы Н).
А вот теперь я попрошу вас обратить внимание вот на что.
Мир латинских алфавитов. И внутри этого мира оказывается, что одна и та же буква Rозначает звуки настолько несхожие, что приходится долго заучивать наизусть, что все эти звуки — разные « р».
В самом деле. Вот во французском языке мы находим две разновидности звука « р». Переднеязычное « р» не слишком отличается от нашего « р». Но рядом с этим звуком в том же языке имеется и второе « р», увулярное («увуля» — латинское название язычка мягкого нёба). Это « р», характерное для языка французских горожан, парижан прежде всего, начинает звучать, если вы сумеете заставить дрожать в глубине зева тот самый «маленький язычок».
Увулярное « р» — совсем особый звук, лишь в какой-то мере напоминающий « р» тех русских людей, которые «картавят», как Васька Денисов в «Войне и мире» с его «Гей, Ггишка, тгубку!» и «Ггафиня Наташа?».
Было бы отлично, если бы французская азбука имела для своих звуков « р» два разных знака и вы знали бы, как в данном случае надо произносить букву R. Ничего этого нет, и каждая французская буква R может быть произнесена в Париже, Лионе и Руане — «увулярно», а где-нибудь в Оверни или в Иль-де-Франсе — «переднеязычно».
Мой тайный совет вам: будете изучать французский — не гонитесь за «увулярностью», парижским произношением славы вы себе не приобретете, а посмеиваться над вами будут. Чего напрасно стараться, если братья Гонкур неустанно умилялись «характерному русскому птичьему выговору» И. С. Тургенева, который и в детстве говорил куда больше по-французски, чем по-русски, да и взрослым человеком жил во Франции годами и десятилетиями.
Теперь — Англия. В английском письме мы снова видим старую знакомку, букву R. Но не доверяйте ей, не произносите их Rкак наше « р». Англичанам это не понравится.
Их Rв словах, подобных work — работа, звучит так страшно слабо, так ужасно слабо, что, можно сказать, вовсе не звучит. Получается не «уорк», как следовало бы по написанию, а нечто невнятное, где звук « р» как бы превращается в некоторое продолжение звука « о», изобразимое только методами самой усовершенствованной транскрипции. Я рискну вам сказать (строгие ученые не одобрят моих слов и будут правы), что во всех таких случаях английская буква Rизображает скорее отсутствие звука, нежели звук.
В начале этого столетия нас, тогдашних младенцев, немецкие учителя заставляли все немецкие Rвыговаривать. Прошло чуть больше полувека, а добрая половина немецких R, особенно на концах слов, стала почти так же беззвучна, как Rанглийские.
Вот так за жизнь одного поколения круто изменяются произносительные нормы языков, причем, когда начинается изменение, его и заметить немыслимо; когда же оно овладело языком, начинает казаться, что «так всегда и было».
Звуков « р» на свете неисчислимое множество, и я не стану рассказывать о них, главным образом потому, что, рассказывай не рассказывай, услышать, как произносятся все эти диковинные на наш слух звуки, особенно в восточных или в африканских языках, вам все равно вряд ли удастся.
Но мне хочется почтительно вернуться к нашей русской букве Р: ведь до чего же непростой в произношении звук обозначается этой простой в написании буквой.
Подумайте: очень мало не только взрослых, но и детей, которые затруднялись бы произнесением таких звуков, как « д», « п» или « н». А звук « л» доставляет неприятности многим. В детстве я и брат делили все человечество на «лошадей» и «уошадей». Я принадлежал к первым, он ко вторым. Самым удивительным мне казалось, что даже имя немецкой русалки «Лорелей» он умудрился переделать в «Уорелей»…
Но ещё труднее оказывается звук « р». Вспомним-ка:
