Габриель удалось сохранить самообладание.
– Он не делил со мной постель. Он спал на чердаке. Утром он наколол для меня дров и уехал почти сразу вслед за Клейтоном. С тех пор я его не видела – до того дня, когда он приехал, чтобы сообщить о своем отъезде в Калифорнию. При этом присутствовала Эрика, и если тебе нужна свидетельница, она может подтвердить, что Бо заезжал сюда лишь ненадолго и не заходил в дом.
Она как ни в чем не бывало продолжила трапезу. Ее утонченная красота, изящество, достойные манеры живо напомнили Джейсону их первый совместный ужин в гостинице Канзас-Сити. Со стороны ее поведение казалось предосудительным, но почему же она тогда не уехала вместе с Бо, раз уж он за ней явился? Джейсон заставил себя вновь взяться за ложку – не дай Бог, его в очередной раз охватит предательская слабость.
Когда Габриель подала кофе, он откашлялся и сообщил ей о своем решении:
– Мне хочется, чтобы именно ты подала на развод. Как я уже сказал, я рассчитываю получить место в армии. Возможно, со мной будет трудно связаться, но ты всегда сможешь передать мне сообщение через Клея, а я стану наведываться к нему каждый раз, когда буду в городе. Таким образом, мы сумеем избежать встреч друг с другом. А теперь, может быть, поделишься со мной своими планами? Просто скажи, что собираешься поехать в Калифорнию вместе с Бо…
Габриель отпила еще кофе и довольно улыбнулась: ее тактика оказалась действенной, поскольку Джейсон в своей беседе с ней опирался на доводы здравого смысла, и она не сомневалась, что он прислушается к ее словам.
– Мы уже как-то раз коснулись того, чем мне хотелось бы заняться, – предпочитаю любому другому делу разведение лошадей. Полагаю, мне нетрудно будет с этим справиться и без посторонней помощи, но я не хочу развода, Джейсон. Я могу понять твое желание поступить на службу следопытом. Когда мы только поженились, я не настаивала на том, чтобы ты стал фермером. Решение принимал ты, и ничто не мешает тебе его изменить. Что касается меня, то я всегда буду, рада видеть тебя дома, когда бы ты тут ни появился. Я не хочу, чтобы эта ферма стала для тебя тюрьмой. Мне известно, как ты дорожишь своей свободой, и я никоим образом не намерена ее ограничивать.
Выражение лица Джейсона менялось на глазах – от легкого замешательства до полного потрясения.
– Ты полагаешь, что после всего случившегося я по-прежнему захочу оставаться твоим мужем? Что я позволю тебе жить здесь одной, а сам буду наезжать, когда вздумается, зная прекрасно, кто займет место в мое отсутствие? О нет, Габриель. Твое предложение совершенно нелепо, об этом не может быть и речи.
Габриель поднялась из-за стола и стала убирать посуду.
– Я уже говорила тебе, что Бо уехал в Калифорнию, так что он тут совсем ни при чем. Думаю, я нашла именно то решение, которое устроит нас обоих, и советую тебе его обдумать. А теперь прошу меня извинить, но я отхожу ко сну.
Оказавшись в спальне, она закрыла за собой дверь и только тут прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. Она сделала ему самое великодушное из всех возможных предложений, однако ей совсем не пристало рыдать и ползать перед ним на коленях. Похоже, любовь для него ровным счетом ничего не значила, и она не собиралась использовать своего еще не родившегося ребенка как предлог, чтобы убедить мужа остаться с ней. Если бы он принял ее условия, то она, по сути дела, превратилась бы просто в его содержанку, но, судя по всему, для нее это было последней надеждой, и она тут же за нее ухватилась.
Поднявшись с места, Джейсон подошел к камину и подбросил в огонь дрова. Затем, глубоко вздохнув, попытался вспомнить, какие цели перед собой ставил до того дня, когда ему пришлось отправиться в погоню за индейцами. Прежде всего ему хотелось, чтобы Бо навсегда исчез из их жизни. Теперь же, по неоднократным заверениям Габриель, молодой человек покинул Орегон. Далее, ему претили те ограничения, которые накладывала на него жизнь фермера, хотя до сих пор всячески стремился скрыть от жены свои подлинные чувства. И вот благодаря почти невероятному стечению обстоятельств он получил все то, к чему стремился. Но почему же тогда у него возникает такое ощущение, словно он лишается самого дорогого в жизни? Неужели Габриель и впрямь так стремится сохранить их брак, что даже готова на совместную жизнь урывками? Похоже, что так, но тогда возникают осложнения иного рода: Габриель слишком хороша, чтобы надолго оставлять ее одну. Вот и Майкл Дженкинс, видимо, приезжал сюда днем, чтобы увидеться с ней. А что, если он вернется, как только узнает, что она опять одна?
Но ведь он сам создает себе трудности! Несколько минут Джейсон расхаживал по просторной гостиной, затем бросил взгляд на дверь в спальню, задаваясь вопросом, заперла ли ее Габриель. Несмотря на все их размолвки, она одна умела пробудить в нем страсть, как никакая другая женщина на свете. Не для того ли она так старательно прихорашивалась этим вечером, чтобы привлечь его внимание? И, раз уж она сама предложила ему столь выгодные условия их совместной жизни, то почему бы ему их не принять?
Габриель спокойно расчесывала волосы, когда Джейсон вошел в спальню.
– Что-нибудь нужно? – осведомилась она простодушно.
– Только ты. – Лукаво улыбнувшись, Джейсон привернул фитиль керосиновой лампы. – Поскольку мы уже делили с тобой постель прошлой ночью, полагаю, ты не против того, чтобы повторить?
Габриель тотчас поднялась, чтобы положить расческу на туалетный столик, и муж схватил ее за руку.
– Если ты против, лучше скажи прямо сейчас. – Положив голову ему на грудь и прижавшись к нему всем телом, Габриель только томно прошептала:
– Нет-нет, я нисколько не против.
Джейсон заключил жену в объятия, и все сомнения, терзавшие его душу, улетучились, как только их губы встретились. Она снова стала для него той прелестной молодой женщиной, которой он так восхищался. Она прильнула к нему еще теснее, но Джейсон намеревался сначала удовлетворить свое любопытство, прежде чем всецело отдаться тому наслаждению, которого был лишен в течение стольких дней. Сначала его губы лишь слегка касались ее, пробуждая желание большего, дыхание Габриель участилось, а по спине ее пробежала дрожь, но он не торопился. Ласковые поглаживания довели ее до экстаза, и, совершенно покоренная, Габриель услышала, как он прошептал:
– Раз из меня вышел такой скверный муж, почему ты так хочешь, чтобы я остался?
Боже, это была самая утонченная из всех пыток на свете, потому что он пробудил в ней тягу к плотской близости лишь для того, чтобы обратить ее слабость себе на пользу! Он распалил ее страсть, чтобы задать вопрос, на который она уже дала ответ, заявив о своем желании сохранить их брак?! Пламя гнева вспыхнуло в ней с новой силой, и тогда Габриель, стремясь положить конец этой муке, прижалась к нему еще теснее и выдохнула прямо в ухо мужу:
– Я люблю тебя.
Это признание ошеломило Джексона. Глубокое волнение в ее хрипловатом голосе передалось и ему, наполнив все его существо ощущением глубочайшего блаженства, и в приливе безудержного восторга он уже не мог сдерживаться. Дрожащими губами он прильнул к ней в страстном поцелуе и вмиг овладел ее трепещущим телом, так же как и ее непокорной душой, давая наконец выход буре чувств, бушевавшей в его душе. Любовь Габриель была для него наградой, о которой он не смел и мечтать, а ее слова вызвали в нем столь неукротимый порыв страсти, что он забыл обо всем на свете. Лишь позднее, когда к нему снова вернулась способность мыслить, он чуть ослабил свои объятия, опасаясь, что в своем нетерпении мог невольно причинить ей боль. Однако достаточно было только взгляда на ее сияющее лицо.
Джейсон снова поцеловал ее, теперь уже куда нежнее.
– Клянусь, я полюбил тебя еще в тот день, когда ты постучала в дверь нашего номера в Канзас-Сити, и мне так мучительно было сознавать, что твое сердце навеки отдано Бо…
– Он очаровательный юноша, но ты, Джейсон, единственный человек, которого я хочу видеть своим мужем. – Теперь уже Габриель поцеловала его. – Я тоже давно полюбила тебя. Пожалуйста, прости меня за то, что до сих пор у меня не хватало смелости признаться тебе.
