Удвин, до которого только сейчас дошел весь смысл шутки Энии. Решил, что ему с придумкой Аликая повезло просто сказочно. И пусть его тысячу раз обвинят в противоестественной связи с мужчиной, зато он будет жить в своем теле, вдруг ставшем таким родным и любимым. Не то, что некоторые.

— Отверни от меня прочь несчастия твои. — Зашептал Барух заклинание оберег. — Какое счастье, что я на ней не женился. Зариму памятник надо при жизни ставить, причем быстро, а то пока мастера его сделают, он окажется уже посмертным.

— Зарим! — Наконец Хиллиэль открыл глаза и глянул на скачущего в его теле оборотня. — Если ты сейчас моему телу ноги переломаешь, клянусь пустотой нас породившей, я покалечу твое.

Зарим остановился, перекинул с лица спутанные волосы за спину, явно не привык к такой длине, и устремил угрюмый взор лиловых глаз на Хилла.

— Тебе хорошо говорить. Ты уже облюбовал мое тело. Прижился, а я что должен делать с этим? Я же перекинуться не смогу, а хочется так, что хоть вой, хоть на стену кидайся.

Хилл улыбнулся такой улыбкой, что сразу стало понятно, это не Зарим. Тот никогда так не улыбался и по определению не мог иметь такое ехидное выражение лица.

— Чем тебе не нравится мое тело? Я же к твоему привык. И ты к моему привыкнешь.

— Чем? — Зарычал оборотень, начиная звереть не хуже чем в своем собственном теле. Начисто забыв про раскачивающегося над головой Гэриса. — Да ты посмотри на него? На себя посмотри? Разве это тело мужчины? Срам один!

Удвин честно пытался понять, чем так недоволен родич Аликая. Правда он не знал как должен выглядеть правильный эльф, но этот вроде ничего. Чего Зарим собственно хотел? Чтобы представитель народа, вымершего пятнадцать тысяч лет назад, выглядел как он? Что за бред. Не иначе в нем говорит уязвленное самолюбие и желание излить обиду за учиненную над ним несправедливость, на любого кто подвернется под руку. Сначала это был Гэрис, теперь вот Хилл, так не вовремя встрявший в его разборки с богом.

— Ты таким его себе и представлял? — Спросил он обращаясь к Аликаю, и моля всех духов, чтобы у эльфа слух оказался не таким тонким как у оборотней и Зарим ничего не услышал, не то перепадет им обоим это как пить дать.

— Каким бы я не представлял эльфа, — пробормотал Айк. — это явно не то, что рисовало мое воображение. И я могу понять досаду Зарима. После такого роскошного тела, как у него, получить это? Тут и я бы взбесился, не то, что он с его горячим нравом. Хорошо Эния без памяти и он остынет до того, как она очнется.

Удвин еще раз окинул придирчивом взором эльфа… не эльфа… вот гадство и телом не назовешь, живой ведь. В общем, существо сотворенное богом, и волей взбалмошной и как оказалось, злопамятной юной особы.

Ростом эльф, Удвин наконец определился для себя как называть результат их эксперимента. Ведь внешне это эльф, так пусть им и будет иначе рехнуться можно рассуждая, кто есть кто. В общем, эльф был ростом метр шестьдесят. Тонкий как любой пятнадцатилетний подросток в их мире. Так что с трудом верилось, что ему перевалило уже за восемнадцать тысяч лет, пятнадцать из которых он провел в замороженном виде. С абсолютно белой кожей, и такими же белоснежными, словно первый снег волнистыми волосами, спадающими до самых пят. Остроконечные уши, выглядывающие из роскошной гривы, подрагивали мелкой дрожью, выдавая крайнюю степень волнения их обладателя. Лицо у эльфа было почти девичье, по форме напоминающее сердечко. На котором выделялись поистине огромные, раскосые лиловые глаза. Тонкий нос, чуть задирающийся к верху, придающий эльфу шкодный вид и маленький рот с пухлыми губами, к которым так и тянуло прикоснуться поцелуем.

Удвин не хуже Зарима тряхнул головой и отошел подальше от Аликая. Это все его флюиды на него так действуют, если он уже готов лезть целоваться с эльфом. Айк, увидев его перемещения, недоуменно выгнул брови, мол, что на тебя нашло? Стоял, стоял и вдруг дал деру?

Чувствуя, что его лицо медленно розовеет и никакая татуировка не скроет этого от зоркого глаза оборотня, Удвин отвернулся от Аликая и подошел к Зариму, который уже выпустил весь свой пар и теперь стоял, понурив голову и опустив плечи.

— Тебе штаны принести? Смотри, скоро жена очнется. Или так и будешь щеголять перед ней, в чем мать родила?

— Они на меня налезут? Вернее я не утону в них?

— Подвернешь, в чем проблема, а на талии ремнем потуже затянешь. Пошли, подберем тебе что-нибудь из моей одежды.

И увел его в гардеробную, подальше от прочих ошалевших взглядов.

Проводив Удвина и Зарима взглядом, Айк только покачал головой и выйдя в центр комнаты задрал голову, разглядывая Гэриса на люстре.

— Давай, спускайся, никто тебя бить не будет, обещаю.

— Я бы и рад. — Промямлил бог. — Да она сейчас рухнет.

— Тогда прыгай. — Айк оглянулся на Баруха и Ворта. — Быстро тащите что-нибудь мягкое.

Те бросились искать по всей комнате Наследника, что-нибудь, что они еще не успели изгадить и, найдя в комоде толстое меховое одеяло, убранное туда с наступлением весны, сложили его в четверо, и положили на пол под люстрой. Гэрис осторожно вытянул одну ногу, потом другую и прыгнул. Айк еле успел поймать все-таки рухнувшую люстру прямо над головой присевшего от испуга бога. Крякнув от натуги, тяжеленная зараза, отбросил ее в сторону.

— Вот и все. А ты молодец. — Айк похлопал парнишку по плечу, одновременно стряхивая с него штукатурку.

— Да ничего особенного. — Застеснялся бог, ковыряя носком одеяло под ногами, которое, пропитавшись влагой с пола, уже начинало хлюпать в точности как ковер, на котором лежало. — Обычная работа.

— Не скромничай. Никто кроме тебя с оживлением не справился. — Еще раз похвалил Айк и видя, что совсем засмущал Гэриса решил сменить тему. — А что с эфирами? Почему так долго спят?

— Восстанавливают силы. — Гэрис сощурил глаза, когда глянул на Энию и Жиля. — Я несколько перестарался, и пустил через их каналы слишком много силы. Это вызвало перегрузку, но они уже почти восстановились, так что скоро очнутся. Одна только просьба не давайте им пару недель никакой магии. Иначе они могут навредить сами себе, не справившись с новым объемом силы.

— Так они что? Теперь уже не Высшие? — Удивился Айк, оглядывая спящих эфиров и не находя в них никаких изменений кроме неестественной бледности вызванной обычным истощением.

Но ответа на свой вопрос не получил, так как к богу с вопросами полез Ван Герс и он решил на время оставить Гэриса под опекой мага, чтобы оказать помощь Хиллу, о котором почему-то все забыли.

Хиллиэль, видя что Айк взял аптечку и направляется к нему криво улыбнулся.

— Ты у нас сегодня за лекаря?

— Что-то вроде того. — Улыбнулся Айк, присаживаясь на пол рядом с ним и ничуть не заботясь о том, что его штаны опять промокли. У Удвина их еще много, успеет переодеться опять в сухое, когда придет время отправляться на встречу с Норисом. Теперь, когда он увидел, на что способен бог. Причем Айк крупно подозревал, что тот действовал не во всю свою силу. Никакой Темный маг, даже такой ужасный как Владыка Норис был ему не страшен.

Стерев кровь с шеи и подбородка Хилла, Айк смочил бинт спиртом и приложил к прокушенной губе. Тот зашипел, но не стал уворачиваться, понимая что для регенерации нужно время.

— Как думаешь, что теперь с вами будет?

— Узнаем, когда Эния очнется. — Хилл, тоже оглянулся на кровать и вдруг горестно всхлипнул. — Я так надеялся, а она. Айк, я же ей ничего не сделал. Зачем она так со мной?

Айк через силу улыбнулся. Сегодня просто день такой, что все желают излить ему свою душу. И приходится терпеть, а куда денешься, если друзьям не к кому больше обратиться за помощью?

— Ты прав, подождем, пока проснется. У нее должна быть очень веская причина для столь нелогичного поступка. — Утешил он Хилла и вдруг предложил. — Хочешь выпить?

— Хочу.

Зарим стоял посреди гардероба, без особого интереса наблюдая за тем, как наследник подыскивает ему вещи. Не до того ему сейчас было. Что-то странное начало происходить с телом. То, что его все время трясло это пол беды, как и ощущение, что его поставили на колени и заставили так ходить. Рост не соответствовал его внутреннему ощущению себя и то, что ему теперь приходилось постоянно задирать голову вверх, чтобы смотреть в лица друзей не добавляло хорошего настроения. Но сейчас, когда энергия бога, вернувшая жизнь куску замороженной плоти схлынула, наступил откат, и ему было плохо, очень плохо. Ноги вдруг резко ослабели и он, путаясь в длиннющих волосах, рухнул на пол, заставив Удвина подпрыгнуть от испуга.