— Этого будет мало.

— Тогда и мои возьми. — Предложил Жиль.

— И мои. — Откликнулся Барух.

— Я тоже поделюсь ради такого дела. — Ван Герс довольно потер руки.

— Это не совсем то что мне нужно. У эльфов совсем другая природа силы. Боюсь, ваша магия для него не сгодится. — И увидев удрученные лица помощников, высказал предположение, которое наделся они не отвергнут. — Мне потребуются Эния и Жиль, но не как источники магии, а как проводники моей собственной силы, к которой я временно не имею доступа.

— То есть они послужат как бы ключом к ней? — Удивился Ворт слетая со шкафа, от чего лужи на полу под напором ветра разметались брызгами по стенам.

Удвин зажмурился не в силах смотреть, как вода стекает по древним гобеленам. Вандалы. Уничтожили его жилище до самого основания. Кто все это потом убирать будет? Понадобится целая армия рабов, чтобы придать жилищу прежний вид.

— Это не опасно? — Зарим опять с силой прижал Энию к себе. Ему явно не нравилась идея бога.

— Ничуть. — Слишком уж быстро ответил Гэрис. — Так вы согласны?

— Я да! — Эния решила не дожидаться, пока Зарим начнет выторговывать у бога, для нее лучшие условия сделки.

— Я тоже. — Следом за ней откликнулся Жиль и два эфира переглянулись с понимающими улыбками.

Барух скрипнул зубами от зависти. Такой уникальный шанс узнать, что из себя представляет сила бога, прошел мимо него.

— Тогда его надо быстро разморозить. — Гэрис глянул на охотника, явно предлагая тому помочь. — Только не поджарь его. Он не вкусный.

Барух кивнул, подошел к блестящему куску льда, и наложив на него ладони зашептал заклятия. Тут же из-под рук хлынули ручьи талой воды.

Только на этот раз на новый потоп никто не обратил внимания. Все замерев от нетерпения напряженно всматривались в очертания эльфа, становившиеся все виднее, по мере того как лед быстро таял. Вот появились пальцы ног, затем кончик носа, лоб, колени и вся верхняя часть тела, а когда лед полностью растаял, Барух со страхом отдернул руки от распластанного по полу совершенно белого как молоко тела эльфа.

Никто не посмел рта открыть со своими глупыми вопросами, понимая, что с момента как тело лишилось ледяной защиты, счет пошел не на минуты, а на секунды.

— Зарим. — В голосе Гэриса вдруг появились властные нотки, так что никто и не помыслил ослушаться его приказов. — Возьми его за руки. У вас должен быть физический контакт, иначе душа Хилла опять потеряется в межмирье.

Зарим послушно исполнил то, что от него просили. Остальные разошлись по углам, оттуда наблюдая за всем происходящим. Еще бы! Стать свидетелями подобного явления как возвращение в их мир последнего из эльфов! Такую честь еще надо заслужить. И Удвин вдруг ясно осознал, что за право быть в этот миг здесь и сейчас отдал бы все на свете. И потеря репутации не такая уж высокая цена. Ведь даже Норис не увидит того, что увидит он сейчас.

И вот началось. По приказу бога Эния и Жиль заняли места справа и слева от него. По сути два подростка, особенно по сравнению с жизненным опытом тех, кто сейчас здесь присутствовал, они были трогательно похожи и в то же время так различны, как и должны быть слитны и одновременно разделены женское и мужское начала. Только сейчас Удвин понял, почему Гэрис выбрал их. Мужчина и женщина, два эфира, даже в том, как они были одеты, Жиль в одних штанах, а Эния только лишь в рубашке, они являли зеркальное отображение друг друга, живое воплощение Великого Равновесия Вселенной.

Внезапно их тела засветились ярким светом, который как ни странно не жег глаза, позволяя и дальше наблюдать за происходящим. Сила бога, пронзившая их, заставила подняться над полом, и так зависнуть, раскинув руки и запрокинув голову. И когда они стали похожи на два солнца, сила хлынула в Гэриса, подобно двум канатам, соединив их в единое целое. И Гэрис преобразился.

Теперь никто не смел усомниться, что перед ними БОГ, творец их мира. Удвин почувствовал, как страх прокрался в сердце. Сразу вспомнилось все, что они творили с ним, и ему стало жутко. Рядом от такого же страха затрясся Айк. Ван Герс рухнул на колени шепча молитвы, понимая как несуразно выглядит, и не имея при этом сил остановиться. Барух тоже вжался в стену, слившись с гобеленом, чтобы не приведи Небо не привлечь внимание Бога. Вдруг с того станется спросить с него за все грехи при жизни? Как он оправдываться будет? Даже Ворт, на что уж сильф и тот впечатлился до глубины своей ветреной души.

А действо продолжало разворачиваться с новой силой. Гэрис, получив в распоряжение свою силу, подошел к замершему над телом эльфа Зариму и наложив руки на головы обоих заговорил на неизвестном языке.

В тот же миг на лице Зарима появилась гримаса боли, но он не издал и звука, полностью находясь во власти бога. Их с эльфом подняло с пола, поставило напротив друг друга. Руки, сцепленные со страшной силой, задрожали. Эльф вдруг выгнулся дугой, его начала бить крупная дрожь, волнами прокатывающая по телу. У Зарима из прокушенной губы потекла кровь, заливая ему подбородок и стекая алыми потоками на грудь.

А Бог все продолжал говорить. Его голос с каждой фразой становился все громче, речитатив быстрее, и когда он почти выкрикнул последнее слово, пространство взорвалось мириадами искр, заставив всех на миг ослепнуть. Когда же зрение к Удвину вернулось он увидел, что Эния и Жиль, без чувств и кажется без капли собственной силы лежат рядышком на его постели. Гэрис, после потери силы ставший обычным человеком, с довольной мальчишеской улыбкой взирает на дело рук своих. У его ног, Зарим осев на пятки, с закрытыми глазами раскачивался вперед назад, шепча какие-то непонятные слова. При этом выглядел он совсем не хорошо. Смуглая кожа посерела, черты лица заострились, словно он зараз потерял в весе килограмм тридцать не меньше. Волосы мокрыми сосульками свисали на плечи, а пальцы рук постоянно судорожно сжимались и разжимались.

Эльф… стоял на четвереньках, и очумело тряс белоснежной гривой длиннющих волос. То, что парень абсолютно гол никого не волновало. Главное что он жив. А уж штаны Удвин ему ссудит, все равно оборотни как сороки растащили весь его гардероб. Так что штанами больше, штанами меньше…

И тут Эльф грязно выругался, еле поднялся на ногах, которые его едва держали, и с кулаками двинулся на Бога.

— Ах ты ж скотина! Ублюдок недоделанный. Мало тебя мать ремнем порола, сволочь ты поганая.

Рядом с Удвином изумленно ахнул Айк. Даже Ван Герс подавился очередной молитвой, когда Гэрис рванул от эльфа куда подальше, а именно в один прыжок оказался на люстре и поджав ноги, чтобы тот его с пола не достал, испуганно глянул в низ.

— Это не я! — Сделал он попытку оправдаться. — Это твоя жена меня попросила!

— Я достану тебя и разорву в клочья! — Продолжал кипятиться эльф. Сделал попытку подпрыгнуть с тем, чтобы сорвать бога с люстры, запутался в волосах, свисающих до самых пят, и рухнул на пол.

Бормоча страшные проклятия, под изумленными взорами замерших магов и одного сильфа. Эльф опять поднялся и погрозил богу кулаком.

— Быстро спускайся!

— Ни за что! — Гэрис сильнее подтянул ноги, от чего люстра закачалась, опасливо накренилась и с потолка посыпалась штукатурка.

Эльф оскалился.

— Я подожду, пока ты рухнешь, и тогда клянусь, ты неделю сидеть не сможешь, помяни мое слово!

— Аликай! — В отчаянии завопил Бог, чувствуя, как люстра медленно отрывается от своего крепления. — Угомони своего родича, объясни, что бить бога это неприлично!

— Не лезь Аликай. Пусть почувствует на своей божественной заднице, как нельзя поступать с честными оборотнями.

— Это не я! — Опять запричитал Гэрис. — Я же сказал, Эния попросила, я ей должен три желания, поэтому не смог отказать.

— Айк? — Удвин глянул на парня. — Ты хоть что-то понимаешь в происходящем? Почему эльф матерится дурным голосом твоего дяди?

— Потому что Эния страшная женщина. — Айк вдруг расплылся в улыбке и захохотал как сумасшедший. — И нашла шикарный способ отомстить мужу. Теперь он тысячу раз подумает, прежде чем позволит себе ревновать ее к кому-либо без причины. Ибо если он теперь ее хоть раз поцелует, сам своими руками заставит изменить ему же.