Почувствовав запах юного мага, Зарим как хороший охотник покружил по дому, стороной обходя зал совета и все подступы к нему. Здесь стража была не только трезвой, но и бдительной. Зато, пока вожди совещались и решали важные вопросы, остальной народ развлекался танцами в большой зале. Поэтому Жиля они нашли сразу. Умница парнишка, где-то раздобыл себе веер, и теперь старательно прикрывая им лицо, словно стыдливая юная особа, безуспешно пытался отвадить от себя толпу поклонников.

— Надо его вытаскивать оттуда. — Барух едва удержал серьезное выражение на лице, когда один особо рьяный, или пьяный, фиг их разберешь, поклонник, подобрался к магу ближе всех и ущипнул за филейную часть.

Жиль подпрыгнул на месте и совсем не по-женски врезал наглецу прямо в глаз, начисто забыв что он девица и для таких случаев у него есть веер.

— О луноликая, за что! — Взвыл ухажер прикрыв ладонью подбитый глаз и под дружное ржание остальных воинов был вытолкан за пределы круга, который тут же опять сомкнулся, окружив Жиля кольцом более плотным чем раньше.

— Соотношение мужчин и женщин в зале семь к одному. — Подсчитал Зарим. — Давай, освободитель действуй. У тебя вид более приличный и тебя сразу не попрут. А то у нашей *милашки* психика нежная и легко ранимая, не приведи Небо какой мужик полезет лапать за телеса, шарахнет так, что Ремею по бревнышку разнесет на всю степь. Где мы потом ошметки Темного искать будем?

Зарим говорил шутливым тоном, но при этом абсолютно серьезно. И Барух это прекрасно понял, так как без лишних слов, насупил брови и с самым грозным видом двинулся в сторону Жиля.

— Ах, ты ж вертихвостка! Вот ты где! — Начал он орать еще на подступах к толпе, чтобы его увидели и пропустили.

На этот раз он избрал роль разгневанного папаши, догадался Зарим и невольно зауважал мага. Теперь понятно как ему удавалось подбираться к своим жертвам, так близко, что те даже не догадывались о том, что на них охотятся. Маг настолько полно вживался в нужный ему образ, что ему для этого даже не было нужды менять одежду или внешний вил. Сто к одному, если сейчас в зале объявятся те девицы, они его не узнают. Чего он не мог сказать о себе, женщины узнавали его в любом обличье, поэтому опять ушел в тень, с удовольствием наблюдая за разыгрываемой драмой.

Понятно, что полупьяная толпа архаровцев, отчаявшихся найти в Ремее развлечение по вкусу, не желала просто так отпускать пойманную птичку. Но и Барух был не дурак подраться на кулаках безо всякой магии, так что не прошло и десяти минут как толпа рассосалась, освободив Жиля и оба мага, один собой довольный, второй, готовый вот-вот взорваться от возмущения вернулись туда, где стоял Зарим.

— Где Аликай? — Зарим не дал юноше начать обвинять все и вся на свете, чувствуя, что время ой как поджимает.

Жиль тут же успокоился, и на его раскрасневшемся лице проступило озабоченное выражение.

— Я специально не смотрел, но думал он здесь. — Он оглянулся на зал и нигде не увидел высокую *девушку* с серебряными волосами.

— Найдем, не волнуйся. Ты сам как? Нормально?

— Теперь да. — Жиль потихоньку приходил в себя, возвращаясь к природной бледности лица.

— Вот и славно. — Барух похлопал его по спине и уже втроем они пошли искать Айка.

На этот раз пришлось хорошенько покружить по дому, прежде чем Зарим понял, куда делся племянник. Замерев перед дверью, одной из спален на втором этаже прислушался, сам себе кивнул и громко постучал. Что-то рухнуло с той стороны, дверь распахнулась, и на пороге возник расхристанный Аликай.

— Почему так долго?

Шнуровка на его платье была порвана, прическа расползлась, съехав на ухо, нижняя губа прокушена и от иллюзии не осталось и следа. Зато в глазах лихорадочный блеск, на пальцах то и дело появлялись когти и быстро втягивались обратно, выдавая крайнюю степень напряжения, на грани трансформации в зверя.

Впустив их в комнату, Айк первым делом снял платье, и забегал кругами, собирая вещи. Причем не свои. И тут из-за балдахина на кровати раздалось странное мычание.

Барух сунул туда нос и в ужасе отшатнулся, глянув на Айка как на смертельно больного.

— Это кто?

— Я откуда знаю. Наши провожатые свалили сразу, как только провели нас внутрь, Жиль, тоже куда-то запропастился, а ко мне прицепился этот. Хотел отшить, но увидел, как все эти мужики на меня смотрят, и решил, что один лучше, чем толпа. С тех пор жду вас.

Зариму тоже стало любопытно и откинув полу балдахина он увидел лежащее на смятой постели, туго связанное голое тело…мужское. Увидев, его мужчина начал извиваться, словно гусеница и что-то мычать через кляп во рту. Но Зарим отвернулся с равнодушным видом.

— Айк ты…? Как? — Глаза у Жиля стали просто огромными. И на лбу крупными рунами проступило, «Какой ужас!»

— Что? — Айк замер, натянул рубашку, распустил волосы и только тогда глянул на мальчишку. — Ты о чем?

— ?! — Маг скосил глаза на все еще извивающееся, мычащее тело. — Он не…

— Не успел. — Айк принял из рук Зарима свое оружие. И вдруг облизнул прокушенную губу. — Но мне понравилось, как он целуется.

Похоже, его ничуть не смущала двусмысленная ситуация. Зато Жиль впал в прострацию. А Зарим расхохотался. Он знал, почему Айк ведет себя подобным образом. Внешность у него была такая, что к нему с раннего детства приставали поклонники обоих полов. И хотя в плане секса он предпочитал женщин, не слишком переживал, если какому-либо мужчине удавалось зажать его в темном углу и украсть поцелуй. Зарим давно подозревал, что парню самому нравится такая двойственность, отсюда длинные волосы, тело, не перекачанное мышцами и соответствующее поведение. Тем более следовало учитывать, что детство он провел во дворце Ализира, а там всяких извращенцев хватает. По собственному малолетству помнил, как трудно сохранить остатки нравственности, когда все кому охота подобраться поближе к трону пытаются совратить тебя чуть ли не с пеленок, а вечно занятому отцу нет дела, где и с кем проводит время его младший сын.

— Что будем делать с этим? — Один Барух сохранял полную невозмутимость. Жизнь помотала его по миру и он насмотрелся в ней всякого, чтобы не переживать из-за подобных пустяков.

Жертва произвола замычала громче, и в точности как гусеница поползла прочь от психов, опасаясь, что это они сейчас его, а не он *девушку*, как размечтался в самом начале.

— Ничего. — Айк присел на кровать рядом с мужчиной, выпустил на пальце коготь и с силой надавил к него за ухом, от чего пленник тут же потерял сознание. — Оставим тут. К утру очнется, а там глядишь его свои хватятся. Обыщут дом, найдут и освободят.

Они уже собрались уходить, погасили свет, и даже дверь открыли, когда тело на кровати вдруг начало светиться.

— Твою ж едрит качель. — Выругался Зарим, бегом возвращаясь в спальню и нависая над мужчиной, чтобы посмотреть что происходит, а когда увидел, выругался еще раз, причем крепко так, да от всей своей оборотничьей души, что даже у Баруха уши порозовели, хотя и не мальчик уже. — И этот на иллюзии. Да включите же вы свет.

Жиль бросился зажигать светильники, Айк схватился за завязки балдахина, использованные им вместо веревок, и перевернул пленника на спину и когда в комнате вспыхнул яркий свет, их изумленным взорам открылась черная татуировка, медленно, словно нехотя, проступающая по всему телу. Черты лица тоже изменились, от чего не узнать пленника стало просто невозможно.

— Удвин?! — Жиль в который раз за вечер, потерял не только дар речи, но и всякое самообладание. Сработал рефлекс на давнего врага. И он чуть не ударил по бессознательному Наследнику Владыки Темной Магии, вспыхнувшем в кулаке заклинанием.

Хорошо Барух был рядом, успел остановить. Хотя тоже вид имел еще тот. Действительно не каждый день в твои руки попадает связанный и полностью беззащитный могущественнейший Темный маг.

— Погоди. — Наконец и к Баруху вернулась способность говорить. — А как же тот Темный маг, которого ты почуял?