— Это не Пола, — сообщила она таинственным голосом.

— Боже, вот ведь копуша старая!

— Спрашивают Хейзел. Какой-то мужчина!

— Хорошо, я отлучусь на минутку! — Эмили поставила последний бокал на стол и вытерла мокрые пальцы о брюки. — Пойду и узнаю, что ему… начала она, но не успела закончить.

Лицо Клары Лайон вдруг превратилось в кровавое месиво, а сама она рухнула навзничь, словно подкошенная. Эмили увидела фигуру человека в длинном черном пальто, который держал в руках окровавленную стальную клюшку для гольфа. Белки глаз пришельца отливали желтизной, кожа на изможденном лице обвисла.

— Эмили Микаллеф? — спросил он. Эмили в страхе не могла выговорить ни слова. Мужчина шагнул к ней. — Здравствуйте! Я Саймон Арамейский.

Хейзел Микаллеф было шесть лет, когда однажды в магазине она потеряла из виду маму.

Раз в месяц Эмили имела обыкновение затариваться продуктами в огромном мэйферском супермаркете, где Хейзел разрешали самой, как взрослой, катить тележку между рядами. Девочка уже с легкостью распознавала цифры на маленьких красных ценниках и умела выполнять несложные арифметические действия, поэтому Эмили часто давала ей задания найти упаковку самых дешевых зеленых бобов или подсчитать стоимость двух кусков филе. В голове маленькой Хейзел кипела работа: десятки складывались отдельно от единиц, единицы — отдельно от десятков, потом все вместе, и получается желаемый результат. За ум и смекалку, проявленные во время похода за покупками, мама торжественно вручала девочке леденец на кассе или позволяла самой выбрать торт на десерт к ужину.

Все началось в бакалейном ряду, где они выбирали рис. Повернув в молочный отдел, Хейзел с ужасом поняла, что катит тележку за абсолютно незнакомой женщиной в плаще, похожем на мамин. Она стремительно развернулась и быстрым шагом пошла обратно, но матери в бакалее не оказалось. Не было ее ни в соседнем ряду, ни в отделе с замороженными продуктами, ни возле мясного прилавка. В отчаянии девочка подошла к кассам, туда, где с одной стороны стояла пирамида из пачек стирального порошка, а с другой — выстроились консервные банки с тунцом.

Хейзел до сих пор помнила, как темно стало в тот ужасный вечер за огромными витринами супермаркета и как грозно рокотал гром на улице. Страх сковал девочку с ног до головы, но она не заплакала и не обратилась за помощью к взрослым, опасаясь, что тогда мама исчезнет навсегда. Произойдет то, чего маленькая Хейзел боялась больше всего на свете! Превозмогая страх, скрутивший внутренности в тугой узел, она решительно схватилась за ручку тележки и возобновила поиски, поочередно заглядывая в каждый ряд и отдел. Наконец-то ей повезло!

Девочка нашла маму в другом конце магазина возле лотков с яйцами. Мама вынимала каждое яйцо из лотка, обстоятельно рассматривала со всех сторон и складывала в картонную коробку. Обрадовавшись, Хейзел подкатила к ней тележку.

— Сколько будет, если сложить дюжину и полдюжины яиц? — спросила мама.

— Восемнадцать, — подсчитала дочь.

— Ты нашла то, что искала?

— Да!

— Тогда пойдем к кассе, — просто сказала мама.

Видимо, Эмили и в голову не пришло, что дочь потерялась.

Возможно, происшествие в магазине заняло не более двух минут, однако в памяти Хейзел навсегда остался леденящий ужас, охвативший ее при мысли о том, что мама может исчезнуть.

В ту ночь дежурили сержант Макдоналд и констебли Форбс и Уиндемир. Еще с дороги им позвонил Уингейт и сообщил, что весь личный состав должен быть на месте. Детективы мчались в Порт-Дандас по автотрассе номер 121 с максимальной скоростью: Уингейт вел машину, а Хейзел застыла на пассажирском сиденье. К моменту приезда в участке собрались все, за исключением констебля Дженнер и сержанта Костамидес.

Едва переступив порог приемной, Хейзел сразу же отправила Форбса, Эштона и Уиндемира проверять окружные въезды и выезды на западе, севере и юге. Макдоналду и Уилтону было приказано взять машины без полицейских опознавательных знаков, прочесать улицы Порт-Дандаса, Хоксли и Хиллз-Черча и смотреть в оба, не обнаружится ли там чего-нибудь подозрительного.

Хейзел стояла перед полицейскими, чувствуя, что все видят охвативший все ее существо страх. Она не могла совладать с собой. Тело Клары Лайон уже отправили в Мэйфер. Дозвонились до ее дочери, жившей в Торонто, и та, в состоянии, близком к шоку, тотчас отправилась в Порт-Дандас, несмотря на ночное время и немалое расстояние между городами. Остальных гостий Эмили — Грейс Хьюз, Маргарет Энтуисл и Салли Итон — Саймон отвел в сарай в саду и запер, оставив старушек, одетых в вечерние платья, мерзнуть. Их увезли в больницу с диагнозом «переохлаждение». Все бы ничего, но опасения вызывала миссис Энтуисл, годами страдавшая ревматоидным артритом. Вряд ли она доживет до утра.

К рассвету детективы получили донесения от всех патрульных машин. Они не обнаружили ничего подозрительного. В голосах полицейских слышалась усталость, страх и понимание того, что время работает не на них. Не попал в поле зрения и автомобиль, на котором, по сведениям полиции, ехал Саймон, и не поступило ни одного сообщения об авариях или каких-либо необычных происшествиях. Пять констеблей непрерывно обзванивали из участка мотели, гостиницы, бензоколонки и круглосуточные магазины в радиусе трехсот километров и запрашивали номера их факсов, по которым немедленно рассылались наспех смонтированные портреты Саймона, Эмили Микаллеф и описание автомобиля преступника. Если отсутствовал факс, оставляли словесное описание. Перевернули вверх дном весь округ — тщетно. В глубине души Хейзел подозревала, что Усыпитель не допустит еще одну ошибку. Возможно, матери уже нет в живых, а убийца ушел на дно и затаился.

Из трех пожилых дам Грейс Хьюз оказалась единственной, способной внятно ответить на вопросы. Съездив в больницу, Фриц Фрейзер поговорил со старушкой. Из ее рассказа следовало, что в первую очередь в глаза бросалась болезненная худоба мужчины — как говорится, кожа да кости. Когда он двигался, слышался хруст суставов. А еще Грейс уловила исходящий от убийцы аромат фруктовой жевательной резинки, за сладким привкусом которой угадывался тлетворный запах гниющего заживо человеческого тела. Старушка призналась Фрейзеру, что вначале они перепугались, так как не сомневались, что незнакомец собирается всех убить. Однако, к безмерному удивлению почтенных дам, закрывая дверь сарая, мужчина с благочестивым видом пожелал им спокойной ночи.

Пахло не фруктовой жвачкой, а кетонами! Это продукты расщепления жиров, — пояснил Спир, пригласив Хейзел для разговора в кабинет. — Преступник голодает, а человеческий организм при голодании обращается за энергией к подкожным жирам. Возможно, покидая остров Ванкувер, он был еще в своем уме. Сейчас я сильно сомневаюсь в его адекватности. Ох не зря старушка учуяла «фруктовый» запах кетонов! Понимаешь, тело преступника начинает «поедать» само себя, включая мозг!

— Так что это значит? Мама жива или уже умерла? — спросила измученная Хейзел.

— Я просто обрисовал тебе психологический портрет этого парня, — вздохнул он. — И его психическое состояние тоже.

В шесть утра некоторые полицейские отправились домой поспать хотя бы пару часов. Потом они пришли на смену оставшимся, которые уходили на отдых с явной неохотой. Всю ночь Хейзел казалось, что земля дрожит, как во время землетрясения. Наступившее утро не принесло облегчения.

С момента приезда в Порт-Дандас детектив Микаллеф всячески избегала собственного кабинета. Хейзел не могла видеть свой письменный стол, стул, да и всю комнату, где она потерпела полное фиаско, не сумев предугадать очередной шаг Саймона Маллика, перевернувший с ног на голову ее план и всю жизнь. Кабинет вызывал отвращение и напоминал хозяйке о роковой недальновидности. Ведь знала, что преступник обладает острым умом, — так нет же, носилась с навязчивой идеей загнать его в ловушку! Как же, последний шанс, иначе уйдет! Вот и добегалась! Усыпитель перехитрил ее, ударив по самому больному месту.