— Хочешь сказать, есть другие жертвы? И где их искать, по-твоему?

— Где-нибудь поблизости. — Уингейт прокашлялся. — в основном серийные убийцы привязаны к одной местности и действуют по определенной схеме.

Хейзел застыла с раскрытым ртом, обдумывая слова молодого детектива. Так бы и ехала, пока не сообразила, что пора закрыть рот и переключить внимание на дорогу.

— Знаешь, Джеймс, говори-говори, да не заговаривайся!

— Простите, мне и правда было лучше помолчать, — еле внятно пробормотал Уингейт.

— Вот именно. Надеюсь, твои предположения не оправдаются.

Детективы подъехали к участку в три часа дня, как раз во время пересменки. Рей Грин, скрестив на груди руки, поджидал их возле черного хода. Рядом с ним, у самых ног, стоял подозрительный пакет.

— Что это? — поинтересовалась Хейзел, выходя из автомобиля.

— Подарок. Тебе, — объяснил Рей.

Она взяла пакет и выудила из него коробочку с сотовым телефоном. Хейзел уставилась на презент с таким видом, будто ей преподнесли камень с Луны, а не современное средство связи.

— Продают сразу с двадцатью долларами на счету, а номер знаю только я. Здорово, правда?

— Рей, я не желаю ходить с сотовым телефоном.

— Знаю-знаю, но он тебе необходим. Будь у тебя такой телефон с собой сегодня днем, я бы позвонил тебе по дороге и мы сразу договорились бы встретиться в Чемберлене. Тамошняя полиция по уши в дерьме.

— Они что, сами нас вызвали? Чемберлен находится в Центральном округе и, соответственно, не входит в нашу юрисдикцию. Да в том участке всего трое полицейских, он совсем маленький! Я спрашивал, почему они не обратились за помощью в полицию Оттавы. Ребята ответили, что прослышали про убийство Делии Чандлер и поэтому настаивают на нашем приезде. Говорят, на месте преступления убийца проявил такую же изобретательность, что и у нас.

Хейзел посмотрела на Уингейта, но тот стоял с непроницаемым выражением лица. Ей очень захотелось намекнуть ему что лучше пока прикусить язык.

— Мы не поедем, — решила она. — Пусть звонят в Оттаву.

— Это наш убийца, Хейзел!

— Откуда ты знаешь?!

— Верно, утверждать нельзя, — согласился с ней Рей, не собираясь более обсуждать эту тему. Однако все трое продолжали стоять у входа, поглядывая друг на друга. — До Чемберлена четыреста километров — можно доехать за три с половиной часа, — не выдержал Грин.

Смирившись, Хейзел молча передала пакет с телефоном Уингейту и направилась к машине.

— А что там со ртом и языком? — напомнил Рей.

— Знаешь старую поговорку: «Мертвые не болтают»? Ну а если бы наши покойники вдруг разговорились, ничего членораздельного мы бы не услышали.

Реймонд последовал к автомобилю за Хейзел и, придержав заднюю дверку для Уингейта, сообщил:

— Спир уже в пути, скоро будет на месте!

— В течение двух суток мы встречаемся с Говардом в третий раз! Нет, это уж чересчур! — буркнула Хейзел.

Пока она выезжала со стоянки, Грин пристегнулся ремнем безопасности и подытожил:

— Что ж, парень еще раз получит удовольствие от любимой работы.

Чемберлен находится в четырехстах двадцати пяти километрах к востоку от Порт-Дандаса, на самой границе округа Ренфру. В старину поселение славилось своими мельницами, а со временем выросло в небольшой городок, привлекающий туристов старомодными гостиницами и кустарными лавками. Настоящее сонное царство, лучше и не скажешь. На памяти Хейзел спокойная, размеренная жизнь Чемберлена с последний раз была нарушена полицейским расследованием в 1986 году. Тогда у фургона, нагруженного мороженым, внезапно отказали тормоза и он врезался в здание провинциального театра, который после этого на весь сезон пропитался ароматами шоколада и клубники. Местные драматурги даже переделали свои пьесы, чтобы по ходу действия в них появлялись кондитерские запахи, а в постановке мюзикла Кларка Гесснера Ты хороший человек, Чарли Браун» режиссер даже настоял на том, чтобы актеры ели настоящее мороженое на сцене.

И вот теперь в тихом Чемберлене произошло зверское убийство. Уму непостижимо!

Майкл Алмер жил почти в центре города, на улочке с домами, выкрашенными в яркие цвета, и ухоженными лужайками. Желтая лента окружала по периметру весь дом, где произошло убийство. Часы пробили семь вечера. На усыпанной листвой дорожке детективов поджидал Говард Спир с сигаретой во рту.

— Послушай, курение сведет тебя в могилу! — заметил Грин.

— По крайней мере я сам выбираю свою смерть.

Хейзел представила Спиру Джеймса Уингейта. Пожав тому руку, Говард поинтересовался:

— Сколько покойников ты повидал в жизни, Джим?

— Да видел нескольких, но по два трупа в один день не доводилось.

— А ты в самом деле из Торонто?

— Подумать только, а? — вмешался Рей. — Ладно, хватит пудрить мозги, лучше пойдем и посмотрим на труп.

— Наш Рей просто мастер вести светские беседы, — съехидничал Спир, раздавая перчатки из латекса.

Говард кивнул одному из криминалистов, и тот впустил их в дом.

В здании было темно и тесно. На первом этаже пришлось пробираться через нагромождения подержанной мебели. В столовой у стены примостилась койка с мятыми несвежими простынями, подушка из белой давно стала бурой от грязи. Воздух в комнате пропитался запахом сигаретного дыма. На раскладном столике стоял телевизор, а напротив — кресло-кровать, на подлокотниках которого располагалось множество пузырьков с таблетками и различными кремами и лосьонами. Огромная упаковка двухслойных салфеток довершала картину.

— Хотел бы я знать, для чего вообще нужна вся эта дребедень, да еще и гора салфеток? — удивился Грин.

— Для ухода за сухой кожей, а еще чтобы высмаркиваться! Вообще тебе вредно много думать, Рей! — Хейзел бросила на коллегу уничтожающий взгляд.

Детективы поднялись на второй этаж. В коридоре сновали ребята из экспертного отдела — наклеивали ярлычки на пакеты, упаковывали свои инструменты. Со стороны казалось, что они изо всех сил стараются держаться подальше от одной из комнат. Хейзел узнала некоторых офицеров из Мэйфера. Ничего удивительного, что они здесь, поскольку в местном участке полицейских можно по пальцам пересчитать. В одной из спален прекратились вспышки фотоаппарата и послышались звуки, возвещающие о необходимости заменить батарейки.

— Заходите, милости просим, — пригласил один из полицейских.

Они прошли в большую спальню, которая оказалась намного чище остальных и где воздух вполне годился для того, чтобы нормально дышать. Занавески были приспущены, а на кровати лежал человек, чьи очертания смутно вырисовывались в тусклом свете прикроватной лампы.

— Офицер, как вас зовут? — обратилась Хейзел к полицейскому.

— Констебль Матиссен.

— Так и будем осматривать тело в темноте, констебль Матиссен? — поинтересовалась она.

Полицейский воспринял ее слова как приказ к действию и включил верхнее освещение. Яркий свет залил комнату, и перед глазами присутствующих предстал во всей красе труп несчастного.

Мать твою! — невольно отшатнулся Грин.

Только Уингейт осмелился приблизиться к кровати и стал рассматривать убитого Майкла Алмера.

— Господи, а чем он болел?

— Ну, сейчас ему гораздо легче, — приступил к объяснению констебль Матиссен. — Убитый принимал авонекс и кучу других пилюль. Детектив Спир говорит, что, вероятно, мистер Алмер страдал рассеянным склерозом.

Бедолага! — отозвался подошедший ближе Рей Грин.

— Как же он поднялся по лестнице? Ходунки ведь так и стоят на первом этаже, — удивился Уингейт.

— Неужели убийца перенес его на руках? — Грин удивленно поднял брови. — Надо же, какой заботливый!

Хейзел бросила быстрый взгляд на Уингейта. Тот молчал. Пожалуй, его версию о серийном убийце лучше оставить до лучших времен.

Мистер Алмер лежал под одеялом, будто только что решил вздремнуть. По проступавшим очертаниям было видно, что руки скрещены на груди. Вокруг них на одеяле проступили два больших кровавых пятна.