Граф (в восторге).О лучший из людей! Нет, вы нас не покинете. Графиня! Скоро он станет нам еще ближе: я отдаю ему Флорестину.

Графиня (с живостью).Более достойно, граф, вы не могли бы употребить ту власть, которую закон предоставляет вам над нею. Если вам хотелось бы знать мое мнение, то я вполне согласна. И чем скорее, тем лучше.

Граф (нерешительно).Ну, что ж… нынче же вечером… без всякой огласки… ваш духовник…

Графиня (с воодушевлением).А я заменяю ей мать, и я подготовлю ее к священному обряду. Неужели вы допустите, чтобы только ваш друг проявил великодушие к этой прелестной девушке? Я льщу себя надеждой, что нет.

Граф (смущенно).Ах, графиня… поверьте…

Графиня (радостно).Да, граф, я вам верю. Сегодня день рождения моего сына, и отныне, благодаря совпадению двух событий, день этот будет мне еще дороже. (Уходит.)

Граф, Бежарс.

Граф (смотрит ей вслед).Я не могу прийти в себя от изумления. Я ожидал споров, бесконечных возражений, а она оказалась такой справедливой, доброй, великодушной к моей девочке! «Я заменяю ей мать», — сказала она. Нет, это не безнравственная женщина! Я невольно преисполняюсь уважения к тому душевному величию, которое сквозит в ее действиях… хочу осыпать ее упреками, но ее тон меня обезоруживает. Я сам виноват, друг мой, что выразил изумление при виде горящих писем.

Бежарс.А я этому нисколько не удивился, я же видел, с кем вы идете. Эта гадина вам прошипела, что я здесь выдаю ваши тайны! Столь низкие обвинения не могут задеть человека, который стоит на такой нравственной высоте, как я, — они ползают где-то там, далеко. Со всем тем, сударь, что вам так дались эти бумаги? Ведь вы же меня не послушались и взяли те, которые вам хотелось сохранить. О, если б небу угодно было, чтобы графиня обратилась ко мне за советом раньше, вы бы теперь не располагали против нее неопровержимыми уликами!

Граф (горько).Да, неопровержимыми! (В сильном волнении.)Подальше от моей груди — они ее жгут! (Выхватывает спрятанное на груди письмо и опускает в карман.)

Бежарс (мягко).Теперь я, думается, с бо́льшим успехом вступлюсь за права законного сына; в конце концов не ответствен же он за свою горькую судьбу, которая толкнула его в ваши отеческие объятия.

Граф (снова вспылив).Отеческие? Никогда!

Бежарс.Не виноват он также, что любит Флорестину. И все-таки, пока он подле нее, могу ли я соединиться с этой девушкой? Быть может, она увлечена сама и согласится только из уважения к вам. Оскорбленная кротость…

Граф.Я тебя понимаю, мой друг. Твои соображения столь убедительны, что я решаюсь отослать его немедленно. Да, мне легче будет жить на свете, когда злополучное это существо перестанет оскорблять мой взор. Но как заговорить об этом с графиней? Захочет ли она с ним расстаться? Значит, придется прибегнуть к крайней мере?

Бежарс.К крайней?.. Нет… Но воспользоваться для данной цели разводом вы можете: у отчаянных французов это принято.

Граф.Чтобы я предал огласке мой позор! Правда, некоторые жалкие людишки так именно и поступили, но ведь это последняя степень падения современных нравов. Пусть бесчестье явится уделом, во-первых, тех, кто идет на такой срам, а во-вторых, мерзавцев, повинных в этом сраме!

Бежарс.Я поступил по отношению к графине и по отношению к вам так, как мне подсказывала честь. Я отнюдь не являюсь сторонником насильственных мер, особенно если речь идет о сыне…

Граф.Нет, не о сыне, а о постороннем человеке, отъезд которого я ускорю.

Бежарс.Не забудьте и о дерзком слуге.

Граф.Да, он мне надоел. Вот тебе моя расписка, мой друг, беги к нотариусу и получи три миллиона золотом. Теперь у тебя будут все основания проявить великодушие при заключении брачного договора, с которым нам во что бы то ни стало надо покончить сегодня же… теперь у тебя целое состояние… (Передает ему расписку, берет его под руку, и они оба направляются к выходу.)Сегодня в полночь, без приглашенных, в часовне графини… (Последних его слов не слышно.)

Сцена представляет ту же комнату графини.

Фигаро один, в волнении оглядывается по сторонам.

Она мне сказала: «Приходи в шесть часов сюда: это самое удобное место для разговора…» Я мигом слетал по разным делам и весь в поту вернулся домой. Где же она? (Ходит по комнате и вытирает лицо.)А, черт, я же не сумасшедший! Я же видел, как граф выходил отсюда с ним под руку!.. Так что же, из-за одного шаха бросать партию?.. Какой оратор малодушно покинет трибуну только потому, что один из его аргументов выбит из рук? Но что за гнусный обманщик? (Живо.)Вырвать у графини согласие на истребление писем только для того, чтобы она не обнаружила, что одно письмо пропало, а затем уклониться от объяснения!.. Это исчадье ада, такого ада, каким нам изобразил его Мильтон! (Шутливым тоном.)Хорошо я сказал про него недавно, когда был уж очень зол: «Оноре Бежарс — это тот самый дьявол, о котором евреи говорили, что имя ему легион. Кто приглядится к нему повнимательнее, тот заметит, что у этого беса раздвоенные копыта — единственная часть тела, которую, как уверяла моя матушка, черти не могут скрыть». (Смеется.)Ха-ха-ха! Я снова в веселом расположении духа, прежде всего потому, что мексиканское золото я отдал на сохранение Фалю, — так мы выиграем время. (Хлопает себя по руке запиской.)А затем… слушай, ты, лицемер из лицемеров, перед коим прислужник сатаны — Тартюф — просто мальчишка! Благодаря всесильному случаю, благодаря моей тактике, благодаря нескольким луидорам, которые я кое-кому сунул, мне обещано твое письмо, где, как говорят, ты превосходнейшим образом сбрасываешь маску! (Раскрывает записку и читает.)Мерзавец, который его читал, просит за него пятьдесят луидоров… Ну что ж, он их получит, ежели письмо того стоит. Если мне в самом деле удастся вывести из заблуждения моего господина, которому мы с Сюзанной стольким обязаны, то я буду считать, что мое годовое жалованье истрачено не зря… Но где же ты, Сюзанна? Как бы мы с тобой посмеялись! О che piacere!.. [56]Выходит дело, до завтра! Не думаю, чтобы нам грозила опасность нынче вечером… А впрочем, к чему терять время?.. Я всегда в этом раскаивался… (Очень живо.)Никаких отсрочек, побежим за разрывным снарядом, на ночь положим его под подушку, утро вечера мудренее, а там посмотрим, кто из нас двоих завтра взлетит на воздух.

Бежарс, Фигаро.

Бежарс (насмешливо).А-а, господин Фигаро? Приятное место — я опять встречаюсь здесь с вами, милостивый государь.

Фигаро (так же).Хотя бы потому приятное, что можно доставить себе удовольствие еще раз выгнать меня отсюда.

Бежарс.Из-за такой безделицы вы все еще на меня обижаетесь? Спасибо за память! Впрочем, у всякого свои странности.

Фигаро.А ваша странность заключается в том, что вы защищаетесь только при закрытых дверях.

Бежарс (хлопает его по плечу).Умному человеку нет смысла слушать все подряд, он и так догадается.

Фигаро.Это уж у кого какие способности.

Бежарс.А много ли рассчитывает выиграть интриганс помощью тех способностей, какие он тут перед нами выказывает?

Фигаро.Не поставив никакой ставки, я выиграю все… если сумею обыграть другого интригана.