Леон (отшатывается).Флорестина!.. Моя сестра!..

Бежарс.Это и есть то слово, которое суровый долг… Ах, я не мог не сказать его вам обоим! Мое молчание погубило бы вас. Ну, что же, Леон, хотите вы со мною драться?

Леон.Мой благородный друг! Я — бессердечный, я — чудовище! Забудьте мою дикую выходку…

Бежарс (с видом крайнего лицемерия).С условием, однако ж, что эта роковая тайна никогда не будет разглашена… Выставить на позор отца — это было бы такое преступление…

Леон (бросается к нему в объятия).О, никогда!

Граф, Фигаро, Леон, Бежарс.

Фигаро (вбегает).Вот они, вот они!

Граф.В объятиях друг у друга. Да вы с ума сошли!

Фигаро (ошеломлен).Право, сударь… тут недолго сойти с ума.

Граф (к Фигаро).Может быть, вы разгадаете мне эту загадку?

Леон (дрожа).Ах, отец, это я должен ее разгадать! Простите! Я готов умереть от стыда! По ничтожному, в сущности поводу я… бог знает как вспылил. Однако господин Бежарс был так великодушен, что не только меня образумил, но еще по своей доброте нашел оправдание моей вспышке и простил меня. Когда вы вошли, я как раз выражал ему свою благодарность.

Граф.Вам и за многое другое следует быть ему благодарным. Впрочем, мы все перед ним в долгу.

Фигаро молча бьет себя по лбу. Бежарс смотрит на него в упор и улыбается.

(Леону.)Уйдите отсюда. Только ваше чистосердечное признание заставляет меня сдержаться.

Бежарс.Ах, сударь, все уже забыто!

Граф (Леону).Идите и кайтесь, что оскорбили моего друга, вашего друга, самого добродетельного человека…

Леон (уходя).Я в отчаянии!

Фигаро (в сторону гневно).Легион бесов сидит в этой шкуре!

Граф, Бежарс, Фигаро.

Граф (Бежарсу).Друг мой! Давайте окончим то, что мы с вами начали. (К Фигаро.)А вы, шалый господин, мастер на остроумные догадки, принесите мне три миллиона золотом, которые вы привезли из Кадиса в шестидесяти векселях на предъявителя. Я вас просил перенумеровать их.

Фигаро.Я это сделал.

Граф.Принесите их сюда.

Фигаро.Что? Три миллиона золотом?

Граф.Ну, да. Что же вы медлите?

Фигаро (смиренно).Что я медлю, сударь?.. У меня их больше нет.

Бежарс.То есть как у вас их больше нет?

Фигаро (гордо).Нет, сударь.

Бежарс (живо).Куда вы их дели?

Фигаро.Когда меня спрашивает мой господин, я обязан отдавать ему отчет в моих действиях, а вы мне не указ.

Граф (в бешенстве).Наглец! Куда вы их дели?

Фигаро (холодно).Я отнес их на хранение господину Фалю, вашему нотариусу.

Бежарс.Кто вам дал такой совет?

Фигаро (гордо).Я сам себе посоветовал. Признаюсь, я всегда следую моим собственным советам.

Бежарс.Готов держать пари, что это не так.

Фигаро.Боюсь, как бы вы не проиграли, — у меня есть расписка.

Бежарс.Если нотариус действительно принял векселя, то не иначе как в спекулятивных целях. У этих господ рука руку моет.

Фигаро.Не мешало бы вам получше отзываться о человеке, который оказал вам услугу.

Бежарс.Я ничем ему не обязан.

Фигаро.Очень может быть. Когда получаешь в наследство сорок тысяч дублонов восемь…

Граф (в сердцах).Вы намерены и по этому поводу сделать нам какое-нибудь замечание?

Фигаро.Кто, сударь, я? У меня на этот счет не может быть никаких сомнений, тем более, что я прекрасно знал родственника господина наследника. Это был довольно распущенный молодой человек, игрок, мот, задира, необузданный, безнравственный, бесхарактерный, у которого не было ничего своего, за исключением пороков, в конце концов его и погубивших; тот самый молодой человек, которого в высшей степени неудачный поединок…

Граф топает ногой.

Бежарс (злобно).Скажете вы нам, наконец, для чего вы сдали на хранение золото?

Фигаро.Право, сударь, только для того, чтобы не быть за него в ответе. Неровен час — украдут. Мало ли отъявленных мошенников втирается в порядочные дома…

Бежарс (злобно).Тем не менее граф желает, чтобы эти деньги были ему доставлены.

Фигаро.Граф волен за ними послать.

Бежарс.Но разве нотариус выдаст их без предъявления его расписки?

Фигаро.Расписку я передам графу. Свой долг я исполнил, и если теперь что-нибудь случится с золотом, то граф уже не вправе будет с меня спрашивать.

Граф.Я буду ждать расписку у себя в кабинете.

Фигаро (графу).Предупреждаю вас, что господин Фаль выдаст деньги только под вашу расписку, — это я ему так посоветовал. (Уходит.)

Граф, Бежарс.

Бежеарс (злобно).Избаловали вы этого мерзавца, — вот теперь полюбуйтесь, какую он волю забрал! В самом деле, долг дружбы заставляет меня предостеречь вас: вы становитесь слишком доверчивым. Он знает все наши тайны. Лакея, цирюльника, лекаря вы сделали своим казначеем, секретарем, своего рода фактотумом. Всем известно, что этот господин отлично на вас нагревает руки.

Граф.Ну, насчет честности он безукоризнен, а вот что он заважничал — это верно…

Бежарс.У вас есть возможность избавиться от него таким образом, что и он не останется в накладе.

Граф.Я давно об этом подумываю.

Бежарс (доверительно).Вам, разумеется, хотелось бы, чтобы Леона сопровождал на Мальту какой-нибудь надежный человек? Ну так Фигаро будет весьма польщен столь почетным назначением и, конечно, согласится, — вот вы от него и отделаетесь надолго.

Граф.И то правда, мой друг. Тем более, я слышал, что он очень не ладит с женой. (Уходит.)

Бежарсодин.

Бежарс.Еще один шаг сделан!.. А, благородный сыщик, краса и гордость всех пройдох, в этом доме играющий роль преданного слуги! Вы хотите вырвать у меня из-под носа приданое, вы даете мне имена комических героев? Погодите: Оноре-Тартюф приложит все старания, чтобы вы не перенесли морского путешествия и свои наблюдения надо мной прекратили навеки.

Комната графини, вся в цветах.

Графиня, Сюзанна.

Графиня.Ничего не могла я добиться от девочки. Все только плачет, рыдает!.. Считает себя передо мной виноватой, без конца просит прощения, хочет идти в монастырь. Если при этом вспомнить ее отношение к моему сыну, то остается предположить вот что: она считает себя неподходящей для него партией и теперь раскаивается, что выслушивала его признания, поддерживала в нем надежду. Эта ее щепетильность просто обворожительна! Эта чересчур строгая ее добродетель просто очаровательна! По-видимому, угрызения совести начались у нее после разговора с господином Бежарсом: в вопросах чести он необычайно требователен и щепетилен, иной раз даже чересчур, и ему мерещатся всякие страхи там, где другие ровно ничего не видят.