Графиня.Чего же мне бояться?

Бежарс (убедившись, что никто их не слышит, тихо).У меня нет никаких оснований подозревать Сюзанну, а все-таки кто может поручиться, что горничная, осведомленная об этих бумагах, в один прекрасный день не сделает из них статью дохода? Стоит передать вашему супругу хотя бы одно письмо, — а он, конечно, за ценой бы не постоял, — и вот вы уже в пучине бедствий.

Графиня.Нет, у Сюзанны слишком доброе сердце…

Бежарс (громко и весьма твердо).Мой глубокоуважаемый друг! Вы отдали дань и нежности и скорби, вы исполнили все возложенные на вас обязанности, и если вы довольны поведением вашего друга, то я прошу у вас награды. Нужно сжечь все бумаги, истребить все воспоминания о грехе, уже давно искупленном! А чтобы никогда больше не возвращаться к столь мучительному предмету, я требую немедленного принесения жертвы.

Графиня (трепеща).Мне кажется, я слышу голос бога! Он повелевает мне забыть его, сбросить тот печальный траур, в который облекла мою жизнь его кончина. Да, господи! Я послушаюсь друга, которого ты мне послал! (Звонит.)То, чего он требует от меня твоим именем, мне давно советовала моя совесть, но по своей слабости я этому противилась.

Сюзанна, графиня, Бежарс.

Графиня.Сюзанна! Принеси мне ларец с драгоценностями. Нет, постой, я сама, ты не найдешь ключа…

Сюзанна, Бежарс.

Сюзанна (несколько растерянная).Что же это такое, господин Бежарс? Все потеряли голову! Просто сумасшедший дом! Графиня плачет, девочка рыдает, господин Леон грозит утопиться, граф заперся, никого не желает видеть. И почему это вдруг ларец с драгоценностями так всем понадобился?

Бежарс (с таинственным видом приставляет палец к губам).Тсс! Здесь — никаких расспросов! Скоро узнаешь… Все обстоит отлично, все обстоит как нельзя лучше… За такой день можно отдать… Тсс!

Графиня, Бежарс, Сюзанна.

Графиня (в руках у нее ларец с драгоценностями).Сюзанна! Принеси нам из будуара огня в жаровне.

Сюзанна.Если это для того, чтобы сжечь бумаги, так можно взять ночник, он еще не погашен. (Подает ночник.)

Графиня.Постереги у дверей, а то как бы кто-нибудь не вошел.

Сюзанна (уходит; про себя).Прежде всего сообщим Фигаро!

Графиня, Бежарс.

Бежарс.Я так хотел, чтобы для вас как можно скорее настал этот миг!

Графиня (задыхаясь от волнения).О друг мой, какой день избираем мы для того, чтобы совершить жертвоприношение! День рождения моего несчастного сына! Все это время я каждый год посвящала этот день им обоим, просила у бога прощения и обливалась слезами, перечитывая грустные эти письма. По крайней мере я убеждалась, что нами было совершено не столько преступление, сколько ошибка. Ах, неужели надо сжечь все, что мне от него осталось?

Бежарс.Да ведь вы же не уничтожаете сына, который вам напоминает о нем! Хотя бы для сына принесите эту жертву — она избавит его от многих ужасных бед. Вы должны принести ее ради себя самой: быть может, безопасность всей вашей жизни зависит от этого решительного шага! (Открывает потайное отделение и достает письма.)

Графиня (в изумлении).Господин Бежарс! Вы открываете ларец лучше меня!.. Позвольте мне еще раз их перечесть!

Бежарс (строго).Нет, я вам этого не разрешу.

Графиня.Только последнее, в котором он начертал скорбное «прости» своею кровью, пролитою из-за меня, и показал мне пример мужества, а мне оно сейчас так необходимо!

Бежарс (не дает ей письмо).Если вы прочтете хотя бы одно слово, мы не сожжем ничего. Принесите небу полную жертву, смелую, добровольную, свободную от человеческих слабостей. Если же вы не отважитесь ее принести, то я окажусь сильнее вас. Скорее в огонь! (Бросает сверток в огонь.)

Графиня (живо).Господин Бежарс! Жестокий друг! Вы сжигаете мою жизнь! Пусть у меня останется хоть один клочок.

Хочет броситься к горящим письмам. Бежарс обхватывает ее за талию.

Бежарс.Пепел я развею по ветру.

Сюзанна, граф, Фигаро, графиня, Бежарс.

Сюзанна (вбегает).Следом за мной идет граф, но его привел Фигаро.

Граф (застает их в той же позе).Сударыня! Что я вижу? Что все это значит? К чему здесь огонь, ларец, бумаги? Из-за чего спор и слезы?

Бежарс и графиня смущены.

Вы молчите?

Бежарс (овладевает собой; с усилием).Надеюсь, граф, вы не потребуете объяснения в присутствии слуг. Я не знаю, что, собственно, побудило вас неожиданно войти к графине. Я же останусь верен себе и скажу вам всю правду, какова бы она ни была.

Граф (к Фигаро и Сюзанне).Уйдите оба.

Фигаро.Хорошо, сударь, но только я вас прошу обелить меня: подтвердите, что я вручил вам расписку нотариуса на ту крупную сумму, о которой у нас сегодня был разговор.

Граф.С удовольствием, всегда приятно восстановить справедливость. (Бежарсу.)Можете быть спокойны, сударь: вот расписка. (Кладет ее в карман.)

Фигаро и Сюзанна расходятся в разные стороны.

Фигаро (уходя, Сюзанне, тихо).Пусть попробует увильнуть от объяснения!..

Сюзанна (тихо).Уж больно он увертлив!

Фигаро (тихо).Я его уничтожил!

Графиня, граф, Бежарс.

Граф (строго).Сударыня, мы одни.

Бежарс (все еще взволнован).Говорить буду я. Я готов подвергнуться допросу. Милостивый государь, был ли когда-нибудь при вас такой случай, чтобы я изменил истине?

Граф (сухо).Я, милостивый государь… этого не говорю.

Бежарс (вполне овладев собой).Хотя я далеко не одобряю этого малопристойного дознания, моя честь, однако ж, принуждает меня повторить то, что я говорил сударыне, просившей у меня совета: «Всякий хранящий тайну не должен беречь бумаги, которые могут бросить тень на умершего друга, доверившего их ему. Как бы ни было горько с ними расстаться и какой бы интерес ни представляло их сохранить, — благоговейное чувство к памяти усопших должно возобладать над всем». (Указывая на графа.)Разве непредвиденный случай не может передать их в руки противника?

Граф дергает его за рукав, чтобы он прекратил объяснения.

Или вы со мной не согласны, милостивый государь? Кто просит совета в некрасивом деле, кто взывает о помощи в минуту постыдной слабости, тот не должен обращаться ко мне! Вы оба знаете это по опыту, а особенно хорошо — вы, ваше сиятельство!

Граф делает ему знак.

Так вот что побудило меня, не допытываясь, что именно заключают в себе бумаги, дать графине совет, когда она обратилась ко мне, однако ж мне стало ясно, что для исполнения этого сурового долга у нее недостает решимости. Тогда я, не колеблясь, призвал на помощь всю свою решимость и преодолел безрассудную ее медлительность. Вот из-за чего шла у нас борьба, и, что бы обо мне ни думали, я никогда не буду раскаиваться ни в своих словах, ни в своих поступках. (Воздевает руки.)Священная дружба! Ты всего лишь пустой звук, если не исполняются строгие твои веления! Позвольте мне удалиться.