Вздохнув, Анья опустилась на постель.

— Да ведь вы, девчата, просто крутизна неописуемая. Никто не может оскорбить вас и остаться после этого в живых. Даже боги при вашем приближение от страха обделываются.

— Да, но из-за этого тяжело завести друзей. Хуже того, нельзя показывать свою настоящую половинку во время любовной связи, так как можешь нечаянно сожрать своего парня.

Гвен легла рядом с богиней, касаясь ее плеча своим. Не могла ничего с собой поделать, она прижалась к ней еще ближе.

— И что в этом плохого? Когда я была еще девчонкой, взрослые меня всячески поносили. Они обзывали меня шлюхой, некоторые отказывались находиться со мной в одной комнате, как будто я могла как-то запятнать их драгоценные жизни. Я так хотела стать Гарпией. Тогда никто бы не стал со мной связываться. Это точно.

— Тебя проклинали?

Эту красивую, нежную, добрую женщину?

— Да, а еще посадили в тюрьму, а потом скинули с небес на землю, — Анья перекатилась на бок, положив руку под щеку и глядя на Гвен. — Ты к какому клану принадлежишь?

А можно ли эту информацию использовать против нее? Или, лучше держать ее в секрете… — О, да заткнись ты.

— Скайхоук.

Анья закрыла глаза на мгновение, ее длинные ресницы тут же отбросили тень на щеки.

— Подожди. Ты — Скайхоук? Как Талия, Бьянка и Кайя?

Вот теперь Гвен и перевернулась на бок, глядя на богиню с надеждой и страхом.

— Ты знакома с моими сестрами?

— Черт, знакома. Я припоминаю, что мы вместе хорошо повеселились в XVII столетии. За века жизни здесь я лишь нескольких знакомых могла бы назвать своими друзьями, и эти девочки в начале списка. Мы потеряли друг друга несколько сотен лет назад. Умер один мой приятель, человек, и, я не слишком хорошо переживала потерю. Оборвала все связи, — Анья решительно, оценивающе посмотрела на нее своими небесно-голубыми глазами. — Ты должно быть, недавнее пополнение.

Неужели она сравнивала Гвен с ее красивыми, умными, изумительно сильными сестрами? — Да, мне лишь двадцать семь лет.

Анья села, цокнув языком.

— Так ты еще совсем дитя. Но если между тобой и твоими сестрами такая разница в возрасте, разве твоя мать еще не вышла из детородного возраста?

— Очевидно, нет, — Гвен тоже села, чувствуя раздражение.

Она не дитя, черт возьми. Трусиха, да, но взрослая трусиха. Хотя эти бессмертные, судя по всему, станут к ней относиться, как к ребенку. Даже Сабин считал ее ребенком. Слишком юной для того, чтобы удостоить ее поцелуя.

— А девочки знают, что ты здесь? — спросила Анья.

— Пока нет.

— Тебе стоит позвать их. Мы могли бы устроить вечеринку.

— Я позову, — ответила она.

И она так и сделает. Просто не сейчас. Чем больше она об этом думала, тем больше понимала, что не зря боится признаться в том, что случилось. Это будет ужасно унизительно. Они будут читать ей нотации, накажут по праву старших, и, вероятно, прикажут ей вернуться домой навсегда. Туда, где они смогут присматривать за ней и защищать. Они никогда не признают, что в таком случае она всего лишь вернется в другую клетку.

Она уехала в Джорджию, чтобы сбежать. Она говорила себе, что уезжает из-за Тайсона, с которым она познакомилась в Анкоридже, где он проводил каникулы. Но в последние месяцы, находясь в одиночной камере, она много думала и поняла, что просто хотела вырваться. Хотела свободы.

Один раз она повела себя как взрослая, выбралась из безопасного кокона. Да, ей не удалось. Но, по крайней мере, она попыталась.

При мысли о том, что она откладывает звонок родным, чувство вины зашевелись в ее груди. Сестры, вероятно, волновались из-за того, что она не дает о себе знать, если вообще знали, что с ней случилось. Какое бы унижение не ждало ее, ей придется вскоре с ними связаться.

— Ты сказала, что давно их не видела, — сказала она. — Но ты же следишь за ними? Знаешь, чем они заняты? Как они?

— Нет, извини. Но зная их, могу поспорить, что они завязли по уши в неприятностях.

Они рассмеялась. Гвен вспомнила, как Бьянка и Кайя нарисовали «классики» на заднем дворе. Но вот вместо камешков, они швыряли машины. Талия швырялась полуфабрикатами.

— Хорошие новости: они одобрят твой выбор. Им понравится Сабин, не сомневайся. И я намеренно накаламбурила

Каламбур? Что за каламбур? И Сабина вовсе не ее «выбор». И хорошо, что так, потому что она оставила сестер из-за Тайсона, и они из чистого принципа прикончат ее следующего парня.

— Мне кажется, что они закусят его печенью через пять минут после знакомства.

Вот еще одна причина не звонить сейчас, несмотря на чувство вины. Сабин в данный момент не был в списке ее любимчиков, но она не желала его смерти.

— Всё в порядке. Он лишь вырастит себе новую. К тому же, ты не доверяешь парню. Если дело дойдет до драки, то он дерется грязнее всех моих знакомых. Включая меня, а я ударила своего приятеля только за насмешки!

Ладно, может быть, Анья вовсе не такая добрая и нежная, как ей казалось.

— Я видела, как он дерется. Я знаю, что он свирепый.

— Но волнуешься за него? — Анья внимательно изучала его.

Да. Нет. Может быть.

— Так перестань. Он наполовину демон.

— А какой демон у него внутри? — спросила Гвен, не в силах скрыть свое любропытство.

Но Анья продолжала так, словно Гвен и не встревала.

— Позволь мне познакомить тебя с некоторыми фактами. Знай, что Сабин сталкивался с Ловцами, — людьми, которые пленили тебя, — тысячи лет. Они обвиняют Повелителей во всём зле этого мира, болезнях и смерти. Они не остановятся ни перед чем, пока не уничтожат их всех. Убивают людей… насилуют бессмертных.

Гвен пришлось отвернуться.

— А сейчас они ищут четыре артефакта, принадлежащих царю Крони, этому гаду, потому что они укажут местонахождение ларца Пандоры — только он способен уничтожить Повелителей. Он вытащит из них демонов, — И тут в ее голосе послышалось настоящее волнение.

— Кажется, что это хорошо, — что бы она ни отдала, чтобы Гарпии больше не было в ней. Но как бы ей не хотелось обратного, Гарпия была ее частью, а не чем-то другим. Она находилась глубоко внутри нее.

— О, нет. Это плохо. Они умрут. Эти демоны — словно еще одно сердце. Без них они не могут жить.

— О.

— Только не переживай. Любовь втроем — прикольное занятие. Я уж точно знаю, — Анья мечтательно улыбнулась. — Моему парню приказал убить меня сам Крон, но Люциен просто не мог этого сделать. Вместо этого он влюбился в меня. И, о, я люблю то, как он любит меня.

Никто, даже Тайсон, не заставлял Гвен так улыбаться. Что значило, что она никогда так не любила, и ее так не любили. И хотя она уже пришла к этому выводу в тюрьме, это напоминание было болезненным.

— А теперь хватит валяться, сложа руки, — сказала Анья. — Вперед. Я тебе покажу крепость. Я даже расскажу тебе всё, что знаю о Сабине.

Сабин.

Ее сердце пропустило удар, от одного упоминания этого имени. Как такое возможно? Он был совершенно не похож на Тайсона: свирепый, властный, мстительный, страстный. Она такого никогда не хотела.

— Но Сабин приказал мне оставаться в этой комнате.

— О, я тебя умоляю. Гвен, — могу я называть тебя Гвен? — ты Гарпия, а Гарпии никому не подчиняются, особенно властным демонам.

Она закусила губу и посмотрела на дверь.

Ты же уже подумала о том, чтобы выйти отсюда. Может попробовать еще раз?

— Я с удовольствием пойду на экскурсию. Если только Повелители не станут меня беспокоить.

— Я могу это гарантировать, так что вперед, — Анья вскочила и потащила за собой Гвен.

— Даю тебе десять минут, чтобы ты приняла душ, а потом мы…

— О, но мне не нужен душ, — Скорее она не собиралась принимать душ — не в этом доме.

— Ты уверена? Ты вся несколько… отталкивающая.

Да, и она хотела такой оставаться. Во время своего пленения она постаралась валяться в песке каждые несколько дней. В противном случае, все бы увидели настоящий цвет и текстуру ее кожи. И хотя ей было бы любопытно посмотреть на реакцию Сабина, она совсем не хотела столкнуться с последствиями. А последствия всегда возникали.