Задумалась. Покраснела.

– Я писать хочу…

Фыркнул так, что она аж отпрыгнула.

– Принцессы не писают! Об этом в книжках не пишут. Значит, это неправда.

Ответом был испепеляющий взгляд. Дракон на всякий случай убрал хвост под себя. «Молодец, – подумал Маард. – Усвоил, когда от барышни прятаться надо». Тильда вздохнула и решительно пошла под дождь.

– С края не свались. Камни скользкие.

Вернулась быстро. С мокрых волос и одежды срывались капли воды. И щеки были мокрые.

– Полегчало? – спросил Маард заботливо.

Девушка молча вылезла из мокрого костюма, оставшись в трусах и майке. Нос замерзший, кожа в мурашках.

– Ты что, плачешь? – скорее угадал, чем услышал Маард.

– Тебе-то что…

Дракон придвинулся ближе. Тильду колотило – не то от слез, не то от пребывания под ливнем.

– Да ничего. Просто иногда возникает желание проявить сочувствие.

Смотреть на дрожащую девчонку было до того жалко, что Маард влез в управление климат-контролем и увеличил подогрев пещеры на четыре градуса. В парную бы тебя, да как бы координаторы не прочухали, что в пещере стало жарковато. И так бедняги битый час пытаются наладить поврежденную Маардом аппаратуру – заподозрят неладное, если перестараться.

Тильда разулась, стащила носки, аккуратно разложила их на кроссовках сушиться. Выволокла из ниши сумку и принялась в ней копаться. Вытащила банку консервированной каши, ложку и бутылку воды. Уселась, вытянув ноги, открыла жестянку и принялась орудовать ложкой. Слопав полбанки, протянула дракону:

– Будешь?

– Нет. Мне мало, а ты голодная. Когда ты ела последний раз?

– Позавчера, – ответила она с полным ртом. – В поезде. Шоколадный батончик.

– В поезде? – переспросил Маард.

Девчонка шмыгнула носом, кивнула и вытерла мокрые глаза рукавом. Вроде успокоилась. Сейчас наестся – вообще должна подобреть.

– Взяла билет до дома и выпрыгнула между станциями на ходу. Мне кажется, я бы не доехала. Боялась. До вокзала меня точно пасли. Несколько раз попался на глаза мужик в костюмчике. Я значок запомнила: летучая мышь, повисшая на цепочке ДНК.

«Очаровательно. Барышню пасет служба безопасности корпорации, – подумал Маард. – Еще и неумело пасет. Болваны».

– Я этот значок заприметила еще в НайнФлэгс. Когда папа меня с сотрудниками знакомил, обратила внимание.

Неожиданно-теплое «папа» зацепило. «А ведь она не от страха плачет, – осенило Маарда. – Отца девочка потеряла». И точно – Тильда снова часто заморгала, втянула сквозь зубы воздух и продолжила глухим и хриплым голосом:

– Мать говорила, что папа мерзавец – и я верила. Я верила, потому что с детства только это и слышала. А на самом деле все иначе…

– Иначе – это как? – спросил Маард.

– Зачем тебе?..

Голос сорвался. Девушка протяжно всхлипнула. Дракон по-собачьи вытянул передние лапы, пристроил между ними голову и тяжело вздохнул. Чувствует же…

– Все, давай не реветь. Теплее стало?

Она кивнула.

– Тебе вещи высушить?

– Проще выкинуть. У меня есть, во что переодеться.

– Тут озеро рядом. Кончится дождь – постираешь. Оденься.

Тильда снова принялась рыться в сумке. Вытащила какую-то одежду – не то платье, не то рубашку. Тяжело грохнул о камни металл. Нормально: револьвер. Массивный, уж точно не дамский. Тильда замерла на мгновение, комкая ткань в руках, потом резко присела, схватила оружие и бросила его в сумку.

Все интереснее и интереснее.

– А гранаты ты с собой случайно не носишь? – спросил Маард, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и безразлично.

– Нет, – буркнула девушка и принялась одеваться. Пока она влезала в длинное оливковое платье без рукавов, Маард улучил момент и заглянул в сумку.

Револьвер. Тяжеленный Питон. Калибр .357. Зачем дурочке такая пушка? Ей же при выстреле вывернет кисти. И то – если она еще спуск прожмет. Он поглядел на ее маленькие руки. Принюхался: кислый запах: из револьвера стреляли и после не чистили. Кто стрелял? Она? Эта кукла? Или…

– Тильда, ОТКУДА у тебя это?

Рыжая как-то странно улыбнулась, покачала головой, попятилась. Еще секунда – и рванулась к выходу из пещеры – как была, босая, бросив все. Дракон среагировал быстрее Маарда: сорвался с места распрямившейся пружиной, сбил Тильду с ног краем крыла и ухватил ее пастью за плечо. «Держи! Не рвать!» – успел приказать Маард. Девушка завизжала, забилась. Маард почувствовал слабый привкус крови. Кровь – добыча. Дракон заворчал, ноздри его дрогнули. Почуял.

«Не смей. Пусти. Это человек», – Маард давил изо всех сил. Ящер хлестнул хвостом по полу, выпустил девчонку, взревел от боли и обиды. Тильда метнулась в нишу, забилась в самую глубину и закричала отчаянно:

– Заче-ееем ты так?! Кого ты ждешь? Патруль? Лучше убей, или я…

– Не ори! – рявкнул Маард так, что девчонка коротко вякнула и залилась слезами. Так, теперь можно и поспокойнее. – Не ори. Не дергайся. Никто тебя сдавать не собирается, дура! У хищников рефлекс на резкое движение, куда тебя понесло?

В воздухе висел запах крови. Дракон шипел, лупил хвостом, тянулся к нише. Маард держал крепко. Тильда тяжело дышала, скорчившись в темном углу. Сейчас ей было куда страшнее, чем при первой встрече.

– Что ты такое?

Маард молчал. Необходимо угомонить беснующегося зверя. Никогда прежде у него не отнимали добычу. Теплую, вкусно пахнущую кровью. Ящер ярился, пытаясь выскользнуть из-под контроля. Находиться рядом с Тильдой было опасно. Маард погнал дракона под ливень, крикнув девушке:

– Кровь уйми! И не смей бежать! Некуда, пойми!

Забарабанил по телу дождь. Дракон полетел в сторону леса – искать живое и съедобное.

Вот и все. Он дома. Маард бросил сумку с сувенирами на узкую койку. Да эта комнатка и была его домом: стол, ноут, койка, два стула. К стене гвоздем прибито зеркальце… Подумалось: если что и выбирать символом его жизни, то вот это дрянное дешевенькое зеркало. Кусок пластика с мутным зеркальным слоем. Такое и гвоздем не жалко. У каждого в армии есть такое уродство. Типовой продукт – штамповка, ширпотреб. Маард поежился. Тоска, сжимавшая грудь, не проходила. Дом – это место, где тебя ждут. У него нет дома. Впрочем, наверное, мама все еще ждет своего бестолкового сына, когда-то решившего увидеть мир. Увидел… И себя показал.

«Был у мамы один сын, да и тот дурак», – придумал начало сказки о себе.

Захотелось врезать кулаком по стене. Каким же идиотом нужно быть, чтобы полюбить…

«Незнакомку, которая подсняла мальчика на ночь», – криво усмехнулся он.

Злость не помогала. Даже в автобусе по дороге из аэропорта не мог заставить себя забыть ее. Наверное, так и рождаются слухи о ведьмах и привороте. Вот только Элен приворот не нужен. Она, наверное, уже и не помнит его. Случайная связь, жеребец на ночь.

Кретин.

– Маард, – в дверь сунулась довольная, загорелая до черноты рожа соседа. – Как Америка, как амеры?

– Америка стоит, «близнецы» упали, амеры бегают… Что нового на базе?

Не обращая особого внимания на Ицика, как все называли расара[3] Ицхака Галя, Маард начал бриться. Вообще-то Ицика по прозвищу «Хацацит»[4] боялась и уважала вся база. От задрюченого тирона[5] до признанных ветеранов. А что делать? Расар – должность такая. Главстаршина базы, то есть тот, кто обязан дрючить, гнобить и следить за тем, чтобы солдаты не скучали. Потому что нет страшнее существа на земле, чем скучающий солдат.

Свое прозвище Ицик получил, еще сам будучи цаиром[6]. Вернее, получили прозвища вдвоем с Маардом. Но если Ицик прославился тем, что просеял целое поле щебенки в поисках потерянного им перстенька – подарка для бывшей невесты, то Маард заработал это отличие бывалого ветерана еще печальнее. Над этой историей год смеялась вся база. Хорошо, что было это давно, и помнят тот случай только настоящие старожилы.