Раввин кивнул. В его жесте было не только одобрение, но и легкая усмешка. Беатриче попыталась понять, что же могло произойти во время их первой встречи. Она знала своего Али – его быстрый ум, непоколебимую веру в силу науки, но также и его высокомерие, доходящее порой до упрямства, с каким он отстаивал свои убеждения.
– Глаз Фатимы… – Моше задумчиво поглаживал шкатулку на коленях. – Вы слышали о нем легенду?
Беатриче почувствовала себя ученицей старших классов, которой учитель задает наводящие вопросы.
– Согласно легенде, между верующими после смерти Пророка разгорелся спор. Чтобы его закончить, Фатима обратилась к Аллаху, пожертвовав свой глаз, который Аллах превратил в прекрасный сапфир. Но спор разгорелся еще сильнее. Каждый из наследников хотел завладеть глазом.
Моше одобрительно кивнул.
– Так или примерно так гласит легенда. Тогда Всевышний разгневался на людскую алчность и упрямство и разбил камень на семь осколков. Даже в крайнем гневе Он не хотел наказывать людей. – Старик закрыл глаза и улыбнулся. – Воистину безмерны Его милость и терпение. Каждая часть глаза Фатимы олицетворяет собой один из семи даров Святого Духа. Каждый сапфир – одна из ступеней на пути к Истине, или Познанию, как говорил мой друг. Кстати, он долгое время был хранителем у-бины, и камень все эти годы оберегал его и… – Тряхнув головой, он потер глаза. – Извините, что я отклонился от темы. Это другая история. Она не имеет отношения к вашим вопросам. Итак, семь сапфиров – это мудрость, прозрение, благоразумие, сила, вера, познание и богобоязненность. Каждый камень способен раскрыть его обладателю таящиеся в нем способности.
– И вы…
– Да, я имел великую честь хранить каждый из камней, – проговорил Моше, и его губы тронула загадочная улыбка. – Они так часто уносили меня в фантастические путешествия, что мой жизненный срок растянулся по меньшей мере втрое. Благодаря им я многому научился и, к сожалению, познал человеческую сущность. Люди завистливы и жадны. Они не желают отдавать – они хотят только брать. Они ненавидят, вместо того чтобы любить. Они уничтожают друг друга, забывая, что не в их власти отбирать и даровать жизни.
Моше приоткрыл крышку шкатулки, и комната наполнилась теплым голубоватым светом. На темном бархате лежали пять сапфиров. Они расположились в небольших углублениях вплотную друг к другу, так что их края касались один другого, образуя глаз размером чуть больше мужского кулака. Двух камней здесь не хватало.
– Руах-чокма – мудрость, руах-эка – благоразумие, угебура – сила, вейхрат Яхве – богобоязненность и вейрат Яхве – вера. – Моше водил пальцем по сапфирам. – У-бина – прозрение, проницательность – находится у вас, Беатриче. Отсутствует лишь руах-даат – познание. Он в руках вашей дочери.
– И тогда глаз окажется целым! – тихим взволнованным голосом проговорил Али. У него не оставалось сомнений, что пророчествам можно верить.
– Да, – ответил Моше и устало закрыл глаза.
– А что будет, если все осколки соединятся? – спросила Беатриче, нарушая наступившую тишину. Сердце ее сильно билось. Все было настолько фантастично, что не верилось, что это происходит с ней. И все-таки это была явь – она чувствовала, как по ее телу бежали мурашки, она ощущала приятное тепло, идущее от камина в комнате раввина.
– Легенда гласит, что сыновья Аллаха однажды объединятся, – проговорил Моше, и Беатриче удивленно тряхнула головой: она в эту минуту думала о конфликте между израильтянами и палестинцами, о террористах-смертниках, о военных действиях в секторе Газа и многочисленных бессмысленных жертвах с обеих сторон. А еще – о фидави. Раввин не мог знать о национальных конфликтах XX века. Однако и во времена Средневековья между мусульманами и иудеями не было особой дружбы. В лучшем случае они сохраняли добрососедские отношения.
– Возможно, легенда права, – продолжал старец, – и сыновья Аллаха снова объединятся, став единым народом. Но камни говорят, что это единство должно быть совсем иным, не таким, каким его видят многие арабские правители. – Он вдруг закашлялся. Приступ был настолько сильным, что Беатриче заволновалась не на шутку. Но Исаак быстро поднес к его губам сосуд с дымящимся благоухающим напитком, и Моше Бен Маймон, выпив его, почувствовал облегчение. – Но что действительно произойдет, если семь осколков камней собрать воедино, известно одному Богу.
Беатриче смотрела на пять великолепных сапфиров и не могла оторваться. Ничего прекраснее она не видела в своей жизни. Они словно вобрали в себя всю теплоту и живительную силу. Она представила себе, что будет, если она добавит к ним свои два камня. Невероятная и неземная красота! А впрочем… будет ли тогда этот волшебный свет?
Али внимательно посмотрел на раввина.
– Расскажите о фидави, – попросил он.
Моше Бен Маймон глубоко вздохнул.
– Думаю, излишне говорить, насколько они страшны и опасны, – тихо проговорил он. – Они убили Саддина и будут пытаться отомстить за смерть собратьев. Вряд ли вы представляете себе всю опасность. Ими движут две мощнейшие силы, на которые способен человек, – страх и ненависть. Они ненавидят всех, кто придерживается другой веры. Поэтому единственное, чего они страшатся, – что камни Фатимы соединятся. Они боятся Истины. – По его лицу мелькнула печальная улыбка. – Они слепо верят, что должны спасти камни от рук неверных. Но их конечная цель – воспрепятствовать тому, чтобы все камни соединились.
– А если мы сами соединим глаз в одно целое, будет ли он в безопасности? Ведь тогда мы выполним основное условие, и пророчество должно сбыться. Если мы сейчас, в эту минуту…
– Руах-даат при вас?
– Нет, – ответила Беатриче. – Он у Мишель – в доме Али. Но мы можем…
– Это бессмысленно. – Устало откинувшись в своем кресле, раввин закрыл глаза. – Иногда и мне хотелось, чтобы камни соединились.
– Тогда что же нам мешает? – воскликнула Беатриче. – Если мы принесем отсутствующий камень, то сможем…
– Если бы всемогущему Господу было угодно поручить это деяние мне, оно бы давно произошло. Я часто был близок к обладанию всеми камнями. И всегда случалось что-то непредвиденное – камень похищали, он терялся или просто исчезал. – Моше покачал головой. – Нам не дано предугадать волю Всевышнего. К тому же я много видел на своем веку и очень устал. Пришло время передать мою миссию другому человеку. Тому, кто моложе и сильнее меня. – И он протянул шкатулку Беатриче.
Та уставилась на раввина, вдруг осознав смысл его слов.
– Мне? – вскрикнула она, не зная, радоваться ей или огорчаться, что ее удостоили такой чести. В сущности, она хотела одного – вернуться с дочерью домой и жить обычной жизнью у себя на родине. Слишком большая ответственность свалилась на ее голову – хранить этот древний загадочный артефакт, которому было предначертано свыше если не спасти мир, то сделать его чуть лучше. Она ведь не героиня голливудского блокбастера, а рядовой хирург, мать единственной дочери. Ее занесло в эту загадочную историю с камнями случайно. – Но почему я? Я только хотела…
Лицо Моше осветила мягкая добрая улыбка.
– Я понимаю вас, – сказал он, и Беатриче чуть было не подпрыгнула. Если он все понимает, зачем перекладывает на нее такое бремя? – Никто не может заставить взять на себя эту миссию. Она возлагается на человека как знак доверия, которое нужно заслужить. Не я выбрал вас. Это сделал камень Фатимы – вернее, сила, которая им движет.
У Беатриче закружилась голова. Что делать? Может, выполнить часть задачи, просто положив свой камень к остальным? Вдруг Моше передумает и будет до конца нести свой груз ответственности? Но не успела она положить свой камень в шкатулку, как Моше схватил ее за руку. Его пальцы были ледяными, как у покойника, и все-таки в них таилась удивительная сила.
– Нет, – твердо сказал он. – Не сейчас. Пока это слишком опасно.
– Но почему?
– Вам надо унести камни отсюда. По дороге домой вы можете столкнуться с фидави – и тогда шесть осколков глаза Фатимы будут навсегда потеряны для человечества. – В подкрепление своих слов он кивнул головой. – Держите у-бину в своем кошельке, в привычном месте, пока не доберетесь до дома, а потом вместе с руах-даат соедините с другими камнями. Если на вас нападут фидави, у вас останутся хотя бы два камня.
