В послесловии к роману автор утверждает, что «выдержки из дневников, трудов и писем Джона Ди приведены более или менее дословно, за исключением вымышленных и тех, которые не таковы ныне, какими были прежде». Согласно записям Ди, каковы они ныне,доктор попытался в конце 1590-х гг. вернуться к кристалломантике и пробовал как медиумов своих молодых друзей — Фрэнсиса Николлса (неудачно) и Бартоломью Хикмена. Сохранились некоторые записи этих сеансов — «некоторые», поскольку Хикмен, как оказалось, любил привирать, так что на Михайлов день 1600 г. в присутствии духовидца, Николлса, Джейн Ди и других свидетелей доктор Ди сжег протоколы. В 1607 г. Джону Ди — сначала через Хикмена, а потом и без посредников — явился архангел Рафаил. Он утешал Ди в его недугах, призывал вспомнить все дарованные ему Господом медицинские навыки; сулил обновление дряхлого тела, уговаривал переехать к друзьям за море, где Джону Ди будут открыты тайны мудрости, философского камня, книги св. Дунстана и «обретенного Кристалла». Последняя запись в духовном дневнике сделана 7 сентября 1607 г., за год с небольшим до смерти Ди.

6 августа 1597 г. Единственное название, которое запомнил Ди, — «Notus in Judæa Deus» («Ведом в Иудее Бог» — Пс. 75:2).

Джейн Ди умерла в марте 1605 г.; она пережила своих сыновей Майкла (ум. 1594) и Теодора (ум. 1601). Дневник Джона Ди обрывается в апреле 1601 г., незадолго до смерти младшего сына; из более поздних записей сохранились только обрывочные заметки и беседы с ангелами. После смерти жены главной и едва ли не единственной поддержкой Ди была его незамужняя дочь Катерина.

Ди в дневнике отмечал каждое письмо, полученное от Келли, и свои письма к нему. К сожалению, записи эти кратки и зачастую туманны, например: «5 июня [1590], ужасные дурные вести о том, что Эдвард Келли против меня».

См. комм. 394.Келли был освобожден в октябре 1593 г., оставшись без денег, зато с долгом имперской казне в 15 000 талеров, — и не мог даже заплатить ничтожную сумму императорскому портному. Как и когда Келли вновь обрел расположение императора, неизвестно; к этому времени Рудольф имел дело с другими алхимиками, в том числе — известным Михаилом Сендивогием (1566–1636), открывателем составной природы воздуха.

Этот ложный вывод был сделан биографами, поскольку в Богемии Эдвард и Джоанна Келли заключили свой брак заново, на этот раз — по канонам католической церкви (свидетелями на свадьбе были два шпиона, приставленные к Ди и Келли Рудольфом). Мнение некоторых историков, что Джоанна Купер и Джоанна Уэстон — разные люди, опровергается приходскими книгами Чиппинг-Нортона, ее родного города.

В записи от 12 августа 1595 г. Ди говорит о «письме Эдварда Келли», без указания на почерк.

См. комм. 250.

О пребывании Иоганна Георга Фауста (ок. 1480–1540) в Праге упоминала только «Эрфуртская хроника», составленная Килианом Рейхманом в 1550-х гг. и дошедшая до нас в позднейших пересказах.

Слово «голем» («неоформленное тело») в Библии встречается всего один раз: «Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было» (Пс. 138:16). В Талмуде оно означает существо, незавершенное в каком-либо смысле: Адама до того, как Бог вдохнул в него душу; незамужнюю женщину; глупца. О магическом создании искусственного существа первым — со всеми подробностями и рецептурой — написал Елеазар бен Иегуда (ок. 1165 — ок. 1230), ученый и поэт из Вормса, в книге пятой труда «Тайны таинств». В XVII в. создание Голема приписывалось жившему веком ранее рабби Элияху из Хелма: глиняный человек увеличивался так быстро, что рабби поспешил превратить его в прах, пока чудовищная сила не оказалась способной разрушить мир.

Его арестовали — видимо, за долги — в конце 1596 г. и заключили в замок Гневин, что над городом Мост, в Северной Богемии. Конфисковано было все его имущество и даже то, что принадлежало Джоанне. Жена Келли и его падчерица, как пишет Ч. Николл, «долго обивали пороги богемских судов, пытаясь вернуть принадлежавшую им недвижимость. Среди тех, кто им помогал, был молодой пражский юрист Иоганн Лео, ставший впоследствии мужем Элизабет».

Еще один Рудольфов алхимик, Симон Тадеуш Будек, ок. 1604 г. писал: «Эдвард Келий сидел в замке города Мост и не имел права видеться со своей женой и дочерью. Во время рождественских праздников 1597 года он попытался спуститься по стене тюрьмы; внизу его ждал брат с подводой. Но Келий свалился в ров с водой и сломал в трех местах свою здоровую ногу. Его подняли и внесли обратно в замок, чтобы обработать раны. Собирались перевезти его к императору. Он попросил, чтобы жене и дочери позволили свидеться с ним, и это было разрешено. Он говорил с женой на английском языке, а с дочерью на фламандском и на латыни. Он попросил, чтобы ему дали воды; выпив принесенную воду, он умер» (пер. Г. Маркова).

Томас Браун писал Эшмолу со слов Артура Ди: «Он говорил также, что Келли поступил несправедливо с его отцом, забрав себе большую часть порошка; и был позднее заключен императором в замок, пытаясь же убежать откуда, упал со стены, и сломал ногу, и был заточен снова. И что его [Артура] отец, доктор Джон Ди, презентовал Королеве Елизавете толику этого порошка, и ее величество, испытав, велела освободить Келли из тюрьмы и послала для этого неких лиц, которые, подмешав опиум в выпивку стражников, столь быстро их усыпили, что Келли получил возможность сбежать; были приготовлены лошади, чтобы увезти его, но дело завершилось неудачей, как то изложено выше».

немецкая сказка «Румпельштильцхен».

«О философском камне». «Трактату, — пишет Ч. Николл, — предпослано негодующее письмо на латыни, обращенное к императору Рудольфу: „Хотя я дважды претерпел в Богемии позор кандалов и тюремного заключения — бесчестье, которому я не подвергался ни в одной другой стране, — дух мой оставался свободным и непрестанно упражнялся в постижении философии, презираемой только злодеями и глупцами“. Несмотря на тяготы заточения, Келли „совершенно неспособен пребывать в праздности“. Заключает он так: „Нет ничего более древнего, прекрасного и желанного, нежели истина, и всякий, кто ею пренебрегает, непременно проведет всю свою жизнь во мраке. Тем не менее род человеческий всегда предпочитал и будет предпочитать отпускать на волю Варавву и распинать Христа — и это как раз то, что я (без сомнения, к собственному благу) познал на самом себе. Уповаю, однако, что моя жизнь и мой нрав станут известны потомкам и они причтут меня к тем, кто претерпел великие страдания ради истины“».

Ш. Фелл-Смит («Джон Ди», гл. XVI) цитирует письмо некоего английского купца, который посетил Прагу в 1591 г., во время первого ареста Келли, и сделал мрачные предсказания о его судьбе.

Такая запись современным исследователям не известна.

Джон Обри (1626–1697) — английский антиквар, член Королевского научного общества; вел рассеянную жизнь, записывая интересующие его сведения, когда это представлялось возможным, без системы и подготовки; неудивительно, что его книга, изданная в 1696 г., называлась «Заметки на различные темы». Открыл 56 «ямок Обри», окружающих Стоунхендж. Помогал Энтони Вуду ( см. комм. 203) в сборе биографического материала, пока они не рассорились. В результате главный труд Обри, сборник биографий «Краткие жизнеописания, главным образом современников», остался незаконченным и был опубликован только в 1813 г. Общительная натура Обри, широкий круг друзей и стремление проверять все факты делают его книгу ценным историческим источником. Джона Ди он называл «одним из украшений эпохи»; сведения, сообщаемые далее в романе, документально точны (разве что матушка Фолдо не упоминала кристалл).